Кэти Летте - Родовое влечение
Она не останется. Она этого не вынесет. Завтра воскресенье. Легко представить, как они будут штудировать в газетах разделы «Стиль жизни» и «Случайные заметки», выискивая случайные заметки об их собственном стиле жизни. С Алексом все кончено. Мэдди продолжала жевать мятную «Ригли» уже после того, как жвачка утратила вкус. Пора выплюнуть ее на тротуар. Пусть прилипнет к какой-нибудь другой тупице. Когда дело касалось зловещих предзнаменований, Мэдди схватывала их смысл с той же скоростью, с какой мастер скорочтения прочитывает страницу.
Мэдди почувствовала, что сперма, как это ни странно, скопилась на ластовице ее трусиков. Она не удосужилась выяснить, почему так произошло, сняла их и надела колготки Сони. Подкрутив весы на полстоуна – лучший способ отомстить заботящейся о весе хозяйке, на который хватило ее фантазии, – она спустилась вниз.
Женщины энергично убирали со стола, а их партнеры – радикально настроенные борцы за права мужчин – отдыхали над стаканом портвейна или виски или вообще скрылись за свежими выпусками «Индепендента». На кухне полицейские из правых шовинистов помогали мыть посуду. «Что же неправильно в этой картине?»
Алекс развалился в шезлонге и лениво гладил себя по животу. И горящие глаза, и мелодичный смех, и расслабленная поза – все излучало чувственность. Наташа определенно была настроена на его диапазон. Тут до Мэдди дошло, что до настоящего момента она думала не головой, а клитором. Сильной стороной Алекса была его сексуальность. Если в их отношениях и были какие-то другие стороны, то они давно утратили актуальность и теперь лежат на антресолях, пересыпанные нафталином.
– Алекс, эта связь окончена, – объявила Мэдди со всем возможным хладнокровием. – Мне надоело, что ты изображаешь из себя сырую креветку.
– Что сырую? – Хамфри выглянул из-за «Нью Стейтсмена».
– По-английски вы, я думаю, назвали бы его «изворотливым ракообразным», – конкретизировала Мэдди. Все, кто находился в комнате, смотрели на нее с непередаваемым нетерпением. – Перевод немного неточен. Ну? – Она взглянула на Алекса, ожидая его реакции. Он беспечно посасывал сигару, предложенную Брайсом. Хитрая, как вор-домушник, Наташа поспешно присела рядом с ним и что-то промурлыкала, вся пушистая и уютная. – Как бы то ни было, я решила сказать тебе об этом сейчас, чтобы ты не ждал подробной разоблачительной статьи в «Ньюз оф зе Уорлд».
Лицо Алекса обвисло, как перманент хозяйки дома.
– Мэдди, Мэдди, любимая… – Он потянулся к ней, но Гарриет удержала его, положив руку ему на плечо.
– Успех приема, – в отчаянии застрекотала Соня, – заключается в том, чтобы хорошо перетасовать колоду: соединить вместе необычных людей и посмотреть, как они поладят. – Маленькие пластмассовые киты нервно затряслись у нее в ушах. – А если между ними возникнут трения, еще интереснее. – Хозяйка-Зазнайка возбужденно хихикнула. Ее муженек исчез вместе с Имоджин якобы укладывать ребенка. С тех пор прошло немало времени.
– Все в порядке, вы, любители фильмов, – объявил Брайс, врываясь в комнату. – Умом и ловкостью мне удалось завладеть «левой» копией аутопсии Роберта Максвелла. Несите сюда попкорн, ребята!
Во время предыдущего приема их развлекали весьма подозрительной аутопсией Элвиса. Фильм выпустила какая-то «Бургер-Кинг Видео». Еще раньше – общением с автором запрещенной книги об эвтаназии. А еще раньше – с обесчещенным министром – членом кабинета. Они собирали знаменитостей и обменивались ими, как бейсбольными открытками,[45] – «Меняю Дэвида Меллора на Клауса фон Бюлофа». Эти люди и их салонные игры действительно исчерпали терпение Мэдди.
– И я больше не желаю ухаживать за твоей псиной, – выпалила она. – Я наконец-то поняла, почему вы, богатенькие британцы, так любите собак. Ведь приятно, когда можно хоть с кем-то общаться на одном уровне!
Она репетировала эту коротенькую речь перед зеркалом в ванной. И ей удалось произнести ее уверенно и решительно! Она чувствовала это. Только когда Мэдди, резко повернувшись, вышла из комнаты и принялась искать в холле свою сумку, она ощутила неприятный холодок в желудке. Оглядев себя, она поняла, что случайно, надевая колготки, заправила в них свою мини-юбку.
У нее возникло вполне обоснованное подозрение, что у ее визы в Высший свет истек срок действия.
Работа
В сущности, все мужики нуждаются только в манекенщице нижнего белья с перевязанными трубами и в психиатре. К этому выводу Мэдлин Вулф пришла, оказавшись на убогих улочках консервативной Великобритании, находящейся не на пике экономического развития. Ей, не имеющей связей и рекомендаций, поступало, мягко говоря, мало предложений о работе. Как это ни удивительно, но Лондон не нуждался в инструкторах по подводному плаванию. Она могла бы работать в агентстве по уходу за стариками. Это включало покупки и уборку дома. За «ночное бдение» с восьми вечера до восьми утра платили сверхурочные, а если приходилось вставать к старику больше двух раз за ночь, платили в двойном размере. Нужно только хорошенько напоить своих подопечных перед сном – тогда на заработанное можно сносно существовать. Участие в процедуре опознавания подозреваемого стоило четыре фунта в час. Можно еще уложить пенкой волосы, продеть кольцо в ноздрю и бродить по Пикадилли-Сиркус, собирая с японских туристов по десять фунтов за фото, или стать буфетчицей в школьной столовой – носить голубой колпак, нейлоновый халат, бежевые чулки и заваривать картофельное пюре из хлопьев. Плата низкая, зато остатки желто-коричневого заварного крема носишь домой ведрами. Существует еще служба, помогающая «маленьким мальчикам выглядеть настоящими жеребцами». Обязанности несложные: флиртовать с ними на приемах и вызывать ревность у их зазнавшихся подружек. Платят сорок пять фунтов за флирт, однако нет медицинской страховки.
Когда Мэдди не просматривала все эти «захватывающие» предложения о работе, она сидела перед телефоном и ждала звонка. Надеясь, что на линии произошла поломка, она каждые десять минут проверяла ее исправность у оператора. После недели такого сидения она получила самое яркое из всех писем Алекса:
«Я безумно люблю тебя, и только любовь предостерегает меня против того, чтобы брать тебя с собой в очередную экспедицию. Я сражаюсь с беспринципной, злобной и инфантильной государственной машиной, которая, глазом не моргнув, подсунула бы в твой багаж наркотики, дабы помешать мне. И дело вовсе не в том, что я не хочу брать тебя. Напротив, самая моя большая мечта – видеть тебя рядом. Однако нас ищет полиция, и я должен сделать все, чтобы не попасться им в лапы. Сомневаюсь, что они причинят мне физический вред, так что не беспокойся на этот счет. И не переживай из-за своей светской оплошности у Сони. Все забыто.
