Анна Велозо - Небеса нашей нежности
Он поспешно осушил второй бокал, встал и принялся бродить по квартире, гонимый смутной тревогой. В коридоре он нашел свежую почту, которую уборщица положила на столик. Антонио даже не стал просматривать письма – тут не было ничего, что не могло бы подождать до завтра. Ему приходили приглашения на конференции, письма других пилотов или инженеров, послания попрошаек из благотворительных обществ. Личных писем Антонио почти не получал с тех пор, как у него появился телефон. Да и кто стал бы ему писать? Его семья жила в Рио, как и большинство друзей и знакомых. Не было повода писать друг другу. Письма от старых друзей из Парижа приходили редко, а последнее любовное письмо он получил, когда ему было двадцать. Десять лет назад.
И вдруг Антонио почувствовал себя очень одиноким.
Он метался по квартире, открывая и закрывая ящики и переставляя стулья. Выходить на улицу не хотелось, но и тут, внутри, было невыносимо. Работать он сейчас не мог – не хватало сосредоточенности. Читать не мог – не хватало внутреннего покоя. Антонио хотелось чем-то заняться, но чем? Даже автомобиль отполировать не получится – не в такую скверную погоду. Чинить в доме было нечего, а готовить он не умел. Даже хлам разобрать не получилось бы – он жил в этой квартире совсем недавно и не успел накопить того, что можно со временем выбросить.
Значит, придется попросту напиться, как и поступает любой жених в день своей свадьбы. Ха!
Ну и глупая же затея – жениться на Алисии! Нельзя ему было соглашаться. С другой стороны, когда-то Алисия очень выручила его, и за ним остался должок. Тогда она поклялась, что Антонио весь вечер пробыл с ней, и это спасло его от позора и серьезного наказания. На самом деле Антонио был совсем в другом месте и занимался тем, чем не стоило заниматься. Вспоминая об этом, он улыбнулся. Да, тогда ему повезло!
Ему тогда было семнадцать, и Антонио прогуливал пары у профессора Рубинио, вместо этого самостоятельно занимаясь техникой и аэродинамикой. И соорудил аппарат, с которым решил спрыгнуть с крыши девятиэтажного здания. Аппарат представлял собой нечто среднее между воздушным шаром и драконом – и, конечно же, работал вовсе не так, как полагал Антонио. Его спас выступ на шестом этаже, до которого он и долетел-то только потому, что ветром его снесло с уготованного ему курса – то есть с курса на точку прямо под домом. Без алиби, обеспеченного Алисией, его бы не только выпороли, но и могли бы отправить в интернат. Поэтому сегодня он просто обязан был ей помочь.
Антонио налил себе третью порцию коньяка. Алкоголь уже подействовал, и мужчина чувствовал легкое опьянение. С бокалом в руке он прошелся по квартире и остановился перед сервантом, на который поставил фотографию Каро. Сколь обманчив был этот снимок! Красивая девушка сияет от счастья – и бумага запечатлела это навсегда. Но все это было лишь кратким сладким мигом, сном, от которого его столь жестоко пробудили. Та великолепная прогулка на самолете не принесла ему счастья. Наверное, нужно уничтожить эту фотографию, обманчиво сулившую ему исполнение заветной мечты. Безусловно, так Антонио будет спокойнее. Но он не решался. Выбрасывать такой удачный снимок – грех.
Может быть, отдать его Энрике? Пусть хоть он порадуется. Нет, исключено. Это лишь приведет к дополнительным осложнениям, а Антонио хотелось избежать этого. Значит, нужно его убрать.
Антонио как раз потянулся к рамочке, когда в дверь позвонили. Он положил рамочку снимком вниз и направился к двери. Кто же это? Он ведь велел портье никого к нему не впускать. Может быть, что-то случилось? Антонио посмотрел в дверной глазок и опешил. Каро? Может быть, он уже так напился, что видит то, чего нет?
Но это действительно была она. Антонио открыл дверь.
– Ты как? – спросил он.
– Так… – ответила она.
Этот диалог из трех слогов – сколько же в нем было сказано! Широко улыбнувшись, Антонио впустил Каро в квартиру, принял у девушки зонт и провел ее в гостиную, где усадил на диван.
– Хочешь коньяка? – спросил он, открывая бутылку.
– Да, спасибо.
Каро лишилась своей отваги. Было так просто сбежать от матери, от Марии с Морисом, от скуки. Ей показалось совершенно логичным поехать к Антонио и наконец-то поговорить с ним об этой истории с розами. Но теперь, когда он стоял перед ней, Каро не могла вспомнить, что же привело ее сюда. Наверное, она допустила ошибку. Это было худшее решение из всех возможных. Тем не менее, невзирая на тревогу, Каро чувствовала странное удовлетворение. Она не радовалась так с тех пор, как приехала Мария. С тех пор, как она летала с Антонио.
Взяв бокал, она сделала крошечный глоток. Коньяк был хорошим и очень старым. Держа бокал в руке, она загляделась на золотистую жидкость, только чтобы не смотреть на Антонио. Если она взглянет на него, то… расплачется, или захохочет, или начнет нести какую-то чушь, или примется осыпать его упреками. Всего этого стоило избежать. Поэтому Каро молчала, глядя на то, как коньяк колышется в бокале и маслянистые струйки медленно стекают по стенкам.
– Что привело тебя сюда? – нарушил молчание Антонио.
Он говорил деловито, точно на встрече с партнером по бизнесу, а не с девушкой, в которую был до смерти влюблен.
Каро взяла себя в руки. Лучше сразу выложить все начистоту.
– Как ты это провернул?
– Что?
– Ну, с розами. Как тебе удалось подбросить их так, что никто тебя не видел и не слышал?
– С какими розами?
– Прошу тебя, Антонио, только давай не будем играть.
– Не хочешь еще коньяка?
Каро удивленно уставилась на свой бокал. Она уже все выпила. Неужели паузы между словами были такими долгими, что она всякий раз делала по глотку? Должно быть, именно это и произошло. Но Каро так не показалось. Напротив, время словно неслось с невероятной скоростью.
– Нет, я не хочу коньяка. Мне нужен прямой ответ.
– Но зачем? Истина иногда ужасно скучна. Разве не лучше пребывать в неведении и позволить тайне очаровать себя? Не каждый день слышишь о misterio das rosas.
– Этого ты еще где набрался?
– Мне Энрике рассказал. По крайней мере, ему показалось, что так ухаживать за женщиной – очень романтично. Мне почудилось, будто он даже немного завидует, что ему самому в голову не пришла такая идея. А ведь Энрике совершенно чужд зависти.
– Да, это верно. – Каро кивнула.
Ее почему-то неприятно задело то, что Энрике и Антонио виделись без ее ведома. С какой-то стати это показалось ей несправедливым. «Что за чушь, – одернула она себя. – Они уже давно знают друг друга, они были знакомы еще до того, как я вошла в жизнь Энрике, естественно, они иногда встречаются. В конце концов, я же не рассказываю Энрике во всех подробностях, как прошел мой день и с кем я виделась».
– Ты так и не ответил на мой первый вопрос, – с подчеркнутым безразличием ответила она, хотя ее и злили насмешки Антонио. – Ты не решаешься, потому что ответ, как ты выразился, «ужасно скучен»?
– Ну ладно. Я пролетал над вашим домом ночью в плохую погоду. Когда идет дождь, люди обычно закрывают окна и не замечают, что творится снаружи. Кроме того, я приглушал мотор, чтобы не так шуметь. Теперь ты получила ответ?
Каро кивнула. На самом деле ей хотелось покачать головой и задать вопрос, мучивший ее больше всего: почему?
– Наверное, ты думаешь о том, почему я так поступил, – продолжил Антонио, словно читая ее мысли. – На это я ничего не могу тебе сказать. Я и сам не знаю, что на меня нашло. Если тебя это обидело, то прости. – Он внимательно следил за ее реакцией.
На самом деле Антонио вовсе не сожалел о содеянном. Собственно, он добился того, чего хотел: Каро отреагировала. Вот она сидит здесь, в его квартире. Неплохое начало. Если бы она только проявила хоть какие-то чувства! Сейчас девушка казалась замкнутой, и Антонио это не нравилось. Ну почему она не закричит, не расплачется, не рассмеется – не сделает хоть что-нибудь, чтобы позволит ему понять ее чувства? Такое поведение действовало ему на нервы.
– А ты извинился перед той, другой девушкой? – спокойно спросила она.
– Какой другой девушкой?
Каро возвела глаза к потолку.
– Нет уж, говори. Я понятия не имею, о чем ты.
Каро вынуждена была признать, что его ответ прозвучал искренне. Неужели ему действительно ничего не известно об этом? Неужели у Антонио и правда появился подражатель? Втайне Ана Каролина радовалась этому. Видит Бог, нет ничего хорошего в том, чтобы оказаться одной из многих. А вот быть единственной девушкой, за которой ухаживает Антонио… Это пришлось ей по вкусу. Это вносило в ее скучную тусклую жизнь немного блеска. По крайней мере, Каро так казалось. Словно подобные ухаживания возводили ее в ранг дивы, музы, языческой богини. Она улыбнулась.
– О! Должно быть, это забавная история, – отметил Антонио, увидев ее улыбку. – Расскажешь?
И она рассказала ему о Софии Суарес Пессоа – как та гордилась тайным поклонником, осыпавшим ее цветами, как всем рассказывала о своем кавалере, бахвалясь этими ухаживаниями.
