Джейсон Томас - От кутюр
— Дай я хотя бы сниму туфли… — начал было Том.
— Заткнись!
Баркли накрыл рот Тома ладонью и проник своей восставшей плотью ему в задний проход. При каждом движении Баркли Том издавал быстрый короткий вздох.
Любовная сцена происходила практически в полной тишине, за исключением возгласов Тома от причиняемой ему боли.
Да… боли!
В голове Баркли сменялись одна за другой картинки из его жизни в старших классах, когда над ним смеялись, потому что у него было недостаточно способностей для занятий спортом. Его обидчики были похожи на Тома. Из-за них он чувствовал себя таким ничтожным. Но теперь он уже не ничтожество. Теперь он контролирует ситуацию.
Баркли грубо освободился от Тома. Затем притянул любовника к своей все еще напряженной плоти, и Том хотел ее. Он хотел ощутить ее у себя во рту. У Тома Эндрюса была своя фантазия — фантазия безопасности. Он хотел, чтобы его контролировали. Ему говорили, что он должен быть лидером. Но он никогда не хотел им становиться. Он хотел другого, того, что происходило с ним сейчас.
Может, он и в самом деле любит Ричарда Баркли.
Баркли и любил, и ненавидел Тома Эндрюса. Он любил обладание его совершенным телом и его податливость. Или это была похоть? Однако что бы это ни было, именно этого хотел Баркли.
Он лежал на атласных простынях, а Том Эндрюс, бывший король спортивных страниц, ласкал губами и языком его пенис. Потом, когда он снова останется один, он обдумает, что же это — любовь или похоть.
Ричард Баркли счастливо рассмеялся.
Следующие двадцать четыре часа были самым счастливым временем в жизни Ричарда Баркли. Двое мужчин занимались любовью. Они плавали голыми в бассейне во дворе. Они бегали по пляжу. Ужинали в полночь на террасе, куда выходила красивая спальня второго этажа. А поздно ночью, когда Том Эндрюс спал рядом с ним, Ричард Баркли смотрел на прекрасное лицо любовника и думал, любит ли он Тома на самом деле или просто хочет быть моложе.
Ему не нравилась неустойчивость их связи в мире, окружавшем модный журнал. Всегда кто-то хотел вмешаться, изменить существующее положение вещей, все отнять у него.
«Нужно скрыться от всех этих людей», — подумал Баркли.
Телефон зазвонил на следующий вечер, когда Том совершал пробежку по пляжу — Ричард не мог угнаться за Томом, когда тот бегал по-настоящему. Только один человек в целом мире знал, где будет всю эту неделю находиться Ричард Баркли. И этот человек хотел, чтобы он принял решение.
Том ворвался в комнату в одних спортивных нейлоновых трусах и кроссовках «Найк». Его мускулистое тело сверкало от пота. Баркли подумал, что на теле Тома пот выглядит потрясающе, а когда потеет он, то выглядит усталым и потрепанным.
— У тебя серьезный вид, Дик. Ну же, приятель, расслабься, — улыбнулся Том, присаживаясь на подлокотник кресла Баркли.
Ричард почувствовал смесь запахов пота, мыла и соленого воздуха.
— Нам надо поговорить, — начал Баркли.
— Надеюсь, о приятном, — сказал Том и широко улыбнулся.
Его улыбка была отработана перед объективом, но выглядела естественной, хоть и выверенной.
— Мне предлагают продать «Высокую моду».
— Иди ты! — Новость произвела на Тома впечатление.
— Сол Голден уже несколько месяцев ведет со мной тайные переговоры о продаже журнала. Мои родственники хотят, чтобы я заключил эту сделку. Речь идет о больших деньгах, — сказал Баркли.
— И сколько?
— Четыреста миллионов.
— Ничего себе! — выпалил Том. — Похоже, я отхватил себе богатея.
— Не такого уж и богатея. Мне придется поделиться этой суммой с родными плюс налоги. В конце концов у меня останется около… — Внезапно он замолчал.
— Сколько? — нетерпеливо спросил Том.
— Около двадцати пяти миллионов, — наконец проговорил Баркли.
Том встал с подлокотника, подошел к бару и налил себе тройную порцию русской водки, которую держали в холодильнике.
— Ты собираешься принять предложение?
— А что бы ты сделал?
— Взял бы деньги и дал деру. — Том повернулся к Ричарду спиной и смотрел на него в зеркало, висевшее над баром.
— А ты убежал бы со мной? — очень серьезно спросил Баркли.
— Дик…
— Мы могли бы уехать из Нью-Йорка, — перебил Баркли, страшась услышать ответ. — Я все продумал. Лучше всего на Ривьеру. Если ты волнуешься из-за своей карьеры, я положу на твое имя деньги, а когда умру, ты получишь все.
Том молчал.
— Скажи хоть что-нибудь, — попросил Баркли.
— Ты считаешь, что будешь счастлив со мной?
Том вдруг понял, что искренне спрашивает об этом. Баркли может устать от большого тупого парня с травмированным коленом, и что тогда с ним будет?
— Мы не можем упустить эту возможность.
— Тогда давай, — сказал Том.
— Что?
— Продавай журнал, — твердо ответил Том.
Пока Баркли звонил Солу Голдену в Беверли-Хиллз, Том принимал душ, переодевался и думал о своем обязательстве. И дал ли он обязательство Ричарду Баркли? Ему нравился этот парень. Может, даже больше чем нравился. И все эти деньги. Выйдя из ванной комнаты, Том схватил свою сумку и порылся там в поисках паспорта. В нем за обложкой был спрятан сложенный листок бумаги, о котором он думал, — чек.
Чек на двадцать пять тысяч долларов, выписанный на личный счет Сола Голдена в Национальном банке Крокера. Несколько минут Том смотрел на чек, затем снова осторожно сложил его и засунул обратно, за кожаную обложку паспорта.
Глава 16
Сол Голден медленно положил трубку на аппарат. Рука у него дрожала. Не потому, что он снова получил то, что хотел — журнал «Высокая мода», — а потому, что просто устал.
Усталость была для него новым ощущением. У него всегда было больше энергии, чем у окружающих. С тех пор как шестьдесят лет назад Сол возглавил газету отца, он всегда служил примером сильного, энергичного еврея, который добивается успеха и работает по восемнадцать часов семь дней в неделю.
Сол схватился за запястье, чтобы успокоить дрожь в руке. Нет, он не был взволнован покупкой «Высокой моды». Его даже не волновали четыре сотни миллионов долларов. Сол купил журнал для Марти, для своей любимой Марти.
— Как жаль, что тебя нет рядом, дорогая, — сказал он вслух.
Ему стало легче, когда он произнес эти слова, обращенные к женщине, которую он так любил. Их дом настолько отражал ее личность, что, казалось, она стоит в зеркальной гардеробной, которая протянулась на шестьдесят футов вдоль одной из стен спальни, обитой шелком персикового цвета, где за красивым французским письменным столом сидел и пытался успокоить дрожь в руке Сол.
Сол Голден знал, что с его организмом не все ладно. Он скрывал это от Марти. В его возрасте болезни не новость. Она так радовалась возможности стать хозяйкой «Высокой моды», что просто сияла последние несколько месяцев. Если бы она узнала, что у него проблемы со здоровьем, она посвятила бы себя заботам о муже, и он никогда не увидел бы ее такой счастливой. Какой прок от двухмиллиардного состояния, если ты не можешь быть уверен, что женщина, которую ты любишь, никогда не будет волноваться или чувствовать себя несчастной?
«Но, Бог ты мой, это-то уж сделает ее счастливой!»
Предстояла работа. Голден был готов к решению Ричарда Баркли и уже начал работу над бумагами. Он купил за свою жизнь сотни изданий, телевизионных станций и предприятий, поэтому его юристы и исполнители были готовы присоединить к империи Голдена «Высокую моду». Трудность состояла в том, чтобы сделать все как можно быстрее, пока никто не передумал и пока слишком многим не стало известно, что происходит.
Сол нажал кнопку повторного набора на устройстве, которое было присоединено к его телефону. Непонятный черный ящичек мог не только мгновенно набрать закодированный номер, но и каким-то хитрым образом предохранял телефоны Сола от прослушивания.
— Здравствуй, Огден. — Огден Ливингстон был старшим юристом Сола Голдена и получал в год два миллиона. — Скажи, чтобы подготовили самолет. Сделка состоялась. Бумаги готовы?
— Да, мистер Голден.
— Я еду в аэропорт, — сказал Сол. — Я буду там через сорок минут.
— Да, мистер Голден.
— В самолете должно быть все необходимое, чтобы мы завершили нашу работу до прибытия в Нью-Йорк.
— Да, мистер Голден.
Солу нравилось заниматься делами в уединении черно-золотого реактивного самолета «Голден лимитед». Только там будут названы настоящие цифры покупки. Секретари-юристы занесут все данные в компьютер, и он изрыгнет контракт, который передаст «Высокую моду» Марти.
Сол сделал глубокий вдох. Потом другой. И еще один. Казалось, он не может вобрать в себя достаточно кислорода из воздуха Беверли-Хиллз. Должно быть, сегодня висит смог третьей степени.
