Элен Алекс - Горы любви

Настала очередь моего адвоката. Он тоже, как выяснилось, обзавелся достаточным количеством бумажек.

– Вот здесь говорится, – уткнулся мой адвокат в свои бумажки, – здесь говорится, что органические кислоты, которые используются в синтезе перечисленных вами соединений, играют исключительно важную роль в обмене веществ растений. А потому в той или иной степени они присутствуют абсолютно во всех растениях, в самых элементарных ягодах, в чернике, в клюкве и даже в том же кофе есть очень большое количество хинной кислоты. А яблочная и лимонная кислоты, присутствующие во всех растениях, могут дать очень большое количество токсинов любому неспециалисту, почитавшему более-менее понятную литературу по поводу отравлений организмов людей и животных растительными токсинами.

– Да, – сказал обвинитель, – но дело в том, что для того, чтобы синтезировать необходимое для отравления человека количество токсинов из того же кофе, нужны очень сложные аппараты. А в нашем случае действовал человек, который просто вышел в свой сад, выкопал там несколько засохших растений и перемешал их с чаем.

– Но с таким же успехом это мог сделать любой другой человек из нашего города, – сказал мой адвокат, – да, впрочем, из любого другого города тоже.

– Билл Корриган никуда и никогда не выезжал из города, – сказал обвинитель, – а это значит, что врагов у него нигде не было. В нашем же городе мы проверили всех, кто был бы заинтересован в том, чтобы Билл Корриган исчез из жизни Нэнси Рубенс. Мы арестовали всю продукцию фабрики Мэла Рэндона, так как пачка чая, в которую был подмешан яд, была с этой фабрики, и не обнаружили там ничего подозрительного. Мы проверили сад Рэндонов и тоже ничего там не обнаружили, потому что никаких неизвестных растений в нем никогда не росло. Мы проверили Стива Рэндона, но эти три дня он не только из дома, он даже из своей комнаты никуда не выходил, это подтвердили все слуги в их доме, а их там немереное количество. Мы проверили также саму Нэнси Рубенс, но она тоже никуда не отлучалась, это подтвердят все Корриганы, находящиеся здесь, потому что они очень внимательные люди, они постоянно следили за своей новой невесткой, они чувствовали себя очень ответственными за ее судьбу.

– И все же я утверждаю, – сказал мой адвокат, – что моя подзащитная не могла знать о ядовитых свойствах растений, которые росли у нее в саду.

– Она поливала все эти растения столько лет и не знала о том, что они почти все через один ядовиты? – иронично сказал обвинитель.

После чего он в течение нескольких секунд молчал и гневно смотрел в зал и на присяжных, стараясь таким образом показать присутствующим силу и неопровержимость данного аргумента.

– Но это не доказательство, – сказал мой адвокат, повернувшись к судье.

Но тот только отвернулся к окну и три раза подряд зевнул. Для него это дело было уже решенным.

Вот так, в общем-то, все и было. Мой адвокат и обвинитель еще некоторое время размахивали своими бумажками, а потом присяжные вышли из зала. И даже не знаю, много ли времени прошло или мало, пока после неопределенного перерыва присяжные опять не зашли в зал.

Они зашли в зал и зачли вердикт, принятый ими единогласно. В том вердикте говорилось, что подсудимая Анна Лассаль, то есть я, виновна в преднамеренном убийстве, и по закону за это деяние ей полагается тюремное заключение сроком на десять лет.

И вот тут-то я точно помню, что дальше я вообще ничего не помню. Потому что, как сказали мне потом дежурившие возле меня охранники, я неожиданно для всех упала в обморок.

Через год после процесса надо мной моя любимая племянница Нэнси Рубенс вышла замуж за мужчину своей жизни Стива Рэндона. Правда, вначале Нэнси пришлось немного подлечить нервы после всего, что с ней в то лето произошло.

Да и родители Нэнси были теперь категорически против каких-то изменений в жизни ненаглядной дочери.

– Это знак свыше, – сказала моя толстая сестра.

– О чем ты? – спросила я.

– Нэнси нельзя больше выходить замуж, – сказала Роза, – мы с моим драгоценным Вилли больше чем уверены в том, что ей не нужно ничего в жизни предпринимать.

– Вы со своим драгоценным Вилли лучше бы тихо и мирно поливали свой огород, а не вмешивались больше в жизнь дочери.

– Да, – растерянно сказала Роза, – но это так тяжело!

– Что тяжело?

– Жить, никуда не вмешиваясь, – вздохнула моя сестра.

Но как бы то ни было, моей толстой сестре и ее мужу пришлось взять себя в руки и пронаблюдать за событиями со стороны. А события развернулись таким образом, что к Нэнси в эту ее нервную больницу в очередной раз пришел один человек, и на этот раз ему разрешили не только войти в здание больницы, но даже подойти близко к палате Нэнси Рубенс.

Стив Рэндон несколько раз пытался пробраться к Нэнси Рубенс, но охранники, нанятые ее заботливыми родителями, не позволяли ему даже близко подойти к зданию больницы. Да и сама Роза и ее Вилли тоже постоянно дежурили у палаты Нэнси, они бдительно следили за тем, чтобы в дверь их дочери не постучалась вдруг ее судьба.

Стив Рэндон даже арендовал в местном аэропорту небольшой вертолет, но с этой затеей у него тоже ничего не вышло. Нет, конечно, он покружил на вертолете над территорией больницы и вокруг больничного корпуса, в котором находилась женщина его жизни Нэнси Рубенс.

Потом он долго висел перед окном палаты Нэнси Рубенс, чем чуть не довел до инфарктов ее родителей, и сама Нэнси Рубенс тоже, наконец, увидела вертолет в окно. Но больше никакого результата полет не дал, в окно палаты вертолет все равно бы не поместился.

Стив грустно понаблюдал в окно больничной палаты за Нэнси Рубенс, которая сидела на кровати и не обращала никакого внимания на доносившийся с улицы страшный шум. Нэнси держала в руках канву с вышивкой. До какой, однако, степени ей надоел весь тот хаос, которым оказалась вдруг опутана ее жизнь.

– Иногда мне кажется, что если я потеряю еще хоть одну секунду, то я потеряю все, – сказал Стив Рэндон, глядя на Нэнси, – но если тебе нужно еще время, – сказал Стив, как бы обращаясь к Нэнси, – я подожду.

Нэнси Рубенс так и не подняла глаза на Стива Рэндона, слишком сильно она устала от жизни за последнее время. Стив Рэндон немного покружил над больничным корпусом, потом развернулся и улетел.

Папа Вилли внимательно пронаблюдал за удаляющимся вертолетом, едва не вывалившись при этом из окна. Убедившись, что вертолет действительно улетел, он несколько раз облегченно вздохнул. Ибо он очень устал бегать все это время за своей толстой женой Розой по больничной палате и прикрывать висящий за окном вертолет своим самоотверженным телом.