Элен Алекс - Горы любви
Мэл Рэндон опустился в ближайшее кресло. Он устал что-либо чувствовать, понимать и сознавать.
– Наша жизнь – это игра, – сказала Амалия, – и каждый из нас играет по своим собственным правилам. Мне было предложено сыграть в эту игру, и я приняла ее условия. Мое внешнее благополучие всегда заменяло мои представления о счастье. Званые вечера, счета в банке, твоя фамилия – все это имело для меня хоть какой-то жизненный смысл, который вполне замещал осознание того, что я никогда и никому не была нужна. Никто не знает смысла нашего существования на этой земле, а потому все в жизни мы можем придумать себе сами. Мы можем написать собственные сценарии и сыграть только нам угодные роли.
– Тебе обязательно было играть свою роль за счет других людей? – сказал Мэл Рэндон.
Амалия горько усмехнулась.
– А как же иначе, – сказала Амалия, – ведь именно так мне было жить легче всего.
Клара сгоняла на кухню и принесла себе чашку горячего шоколада. Чтобы ей было еще радостней и вкуснее созерцать разыгравшуюся на ее глазах трагедию.
* * *
– Знаешь, Анна, – сказал мне Мэл Рэндон потом, – в какой-то момент мне показалось, что вся моя жизнь была только сном. И в этом сне я, оказывается, успел наделать столько глупостей и ошибок, сколько никогда не наделаешь в обыкновенной человеческой жизни.
– Мудрейшие философы древности не знали, как нужно жить, – сказала я Мэлу Рэндону, – а что можем знать мы, простые люди.
– Мы должны были это знать, хотя бы потому, что это были только наши жизни. Ты не должна была брать на себя чужую вину.
– Мне казалось, я все делаю правильно, во всем мире должен быть баланс.
– На все плохое тебя все равно бы никогда не хватило.
– Ты меня не так понимаешь, Мэл, – сказала я, – во мне – горы любви. Во мне горы любви к людям, к миру, к солнцу, к свету, звездам, ветру, дождю. Во мне такие горы любви, что одной мне со всем этим никогда не сладить. И если бы жизнь не расставляла передо мной свои бесконечные преграды и ловушки, то я давным-давно бы умерла от этой своей любви.
– Ты слишком много об этом думала.
– Наверное, я слишком много всегда обо всем думала, мне надо было просто жить, и все.
– А я должен был все изменить в наших жизнях с самого начала.
– Это было только твое право.
– Но ведь еще ничего не кончено, – сказал Мэл, – у нас с тобой еще есть шанс.
– И что мы будем делать?
– На этот раз мы ничего не будем делать, мы будем просто жить. Нам еще надо успеть прожить эту жизнь. И мы должны прожить ее так, как хотим только лишь мы сами, и никто больше не будет нами управлять. Мы с тобой пойдем на край света, мы спустимся в кратер вулкана, мы переплывем все реки, мы поселимся на острове в океане. Ведь у нас с тобой еще все впереди.
* * *
А потом меня выпустили из серого здания на краю города, и Мэл Рэндон взял меня за руку и повел за собой. Я вышла на улицу, и меня ослепило солнце. Мэл Рэндон остановился, взял мои руки в свои и сказал:
– Вот это и есть наша жизнь, и у нас еще есть время и целые горы любви.
– А ты романтик, Мэл Рэндон, – сказала я ему.
– Что ты, вот уж теперь я всегда буду реалистом. И теперь я ни за что не упущу того, что принадлежит только мне и никому другому.
– Мэл Рэндон, а что принадлежит только тебе и никому другому?
– А мне принадлежит весь мир, небо, солнце и ты. И поверь мне, что это немало.
– Что ты, для одной человеческой жизни этого вполне достаточно.
И Мэл Рэндон взял меня за руку, и мы с ним пошли туда, где еще никогда не были, но где нам нужно было непременно успеть побывать. А весь наш мир не стоял на месте, а осторожно шел за нами следом буквально по пятам.
И все еще жаркий летний воздух уже потихоньку пропитывается влажным дыханием приближающейся осени. И так было и пятьдесят, и сто, и тысячу лет тому назад. И так будет всегда.
Не каждому удается изменить свою жизнь после сорока. Мы этот шанс получили.
