Дениз Робинс - Покинутая женщина
Форбсу всегда нравилось, когда Ивонна с другими женами работала. Несколько раз он открыто выражал свое удовлетворение тем, как она здесь устроилась.
Но мысли Ивонны все чаще и чаще возвращались к идее завести ребенка. Форбс же не поддерживал ее. Он не хотел подрывать ее здоровье бременем материнства. На Востоке, где столько трудностей для нормального проживания, материнство очень проблематично.
Ивонна говорила, что сотни женщин имеют здесь детей, и они хорошо приспосабливаются, но Форбс по-прежнему возражал: они оба молоды и могли бы подождать, пока не приедут в Англию.
Ивонна никогда не настаивала на своих аргументах. И все шло как есть. Но иногда она думала, что ребенок — это решение самой важной для нее проблемы — нечто значительное и важное, способное полностью заполнить собой пустоту в ее душе. Она чувствовала, что что-то потеряла в своей жизни, и это ощущение становилось все больше и больше. Ивонна начинала понимать, что это нарастает в ней тоска по прошлому.
Сегодня она чувствовала себя особенно тоскливо и не хотела вечеринки, но она должна была сделать все от нее зависящее, чтобы показать, что она наслаждается днем рождения. Форбс очень беспокоился о ее настроении. Он уже доставил ей одно удовольствие. Свозил ее вчера в Порт-Саид и купил ей большой и дорогой флакон духов «Шанель» и прелестные золотые сережки, которые она надела сегодня. Когда Ивонна услышала шаги мужа, голоса и смех, доносившиеся с веранды, она поспешно включила еще две лампы, чтобы лучше осветить стол.
Форбс толкнул дверь. Ивонна услышала, как он перед кем-то извинялся за то, что вошел первым. Широко улыбаясь, держа в каждой руке по сосуду со льдом для коктейля, появился Форбс.
— Все готово, дорогая. Можно начинать нашу пирушку.
Ивонна улыбнулась, взяла у него сосуды и поставила их на стол. Форбс вытер вспотевшее лицо и шею. Со дня их свадьбы он неожиданно немного вырос из-за такого климата и обильной пищи, и выглядел чрезвычайно здоровым.
За Форбсом вошли еще трое. Двоих Ивонна знала и приветствовала их. Это Бени Кинтел, который служил с Форбсом, высокий загорелый мужчина с редеющими на висках волосами, широкой бородой и приятной, но довольно скупой улыбкой. Он не был тем человеком, который мог бы привлечь Ивонну. Но Бени был одним из лучших друзей Форбса и отличным спортсменом. Они увлеченно занимались парусным спортом. Его жена, миссис Кинтел, была всем известна как Брауни. Она была маленькой женщиной, в половину роста мужа, с большими озорными глазами на ничего не выражающем маленьком лице. Она носила белокурый с завитушками, как у пажа, парик. Брауни обладала бесконечной энергией и одним из тех сладких, подобных детскому, голосков, которые неожиданно появляются у женщин ее возраста (миссис Кинтел была на десять лет старше Ивонны). Ивонна часто виделась с Кинтелами и у них сложилась компания из четырех человек. Многое они делали вместе. Кипучее настроение Брауни помогало Ивонне, когда она тосковала по дому и находилась в меланхолическом настроении.
Третий из вошедших в комнату, был не знаком Ивонне. В отличие от двух других гостей, которые были одеты в белое, третий гость был в форме из хаки, с короной и двумя звездочками на погонах и темно-красным штрихом на отвороте воротника, на который Ивонна метнула быстрый взгляд. Она привыкла различать все знаки отличия и полковые значки. Этот человек был доктором, полковником. Брауни представила его.
— Я надеюсь, ты не будешь против еще одного гостя на вечере, дорогая. К тому же Стивен — наш большой друг, и он приехал повидать нас прямо в тот момент, когда мы готовились прийти к вам. Стивен, иначе полковник Колдер, был назначен к нам совсем недавно. Он прилетел из Лондона для специальной работы, которую получил сегодня. Он замечательный доктор, Ивонна. Он был с нами в Индии. Стивен — это Ивонна, миссис Джеффертон. Сегодня мы празднуем ее день рождения.
Полковник Колдер протянул руку.
Ивонне показалось, что она сейчас же упадет в обморок. Комната медленно вращалась вокруг нее. Кровь, казалось, отхлынула от ее лица и сердца. Стивен… Это имя! Должно быть, это имя, и не только оно, а почти сверхъестественное сходство между доктором и ее Стивеном. Правда, у доктора более округлое лицо, но он такой же стройный и с таким же пронзительным решительным взглядом. Такой же высокий лоб и даже очки в роговой оправе, и темные волосы (правда, у полковника Стивена Колдера их было меньше, чем у ее Стивена). Он был старше и приближался к пятидесяти. В деталях, конечно, было много различий. Но с первого взгляда оба Стивена были жутко похожи. Это было тем обстоятельством, из-за которого была разрушена только что найденная Ивонной опора спокойствия и удовлетворения, построенная на очень хрупком основании, потому что она была слишком молода и сильна для полного смирения с болью и печалью. Ивонна сделала попытку прийти в равновесие. Она не должна была показаться в плохом свете перед этими людьми, думала она в отчаянии, но земля уходила у нее из-под ног. Ивонна чувствовала, как руки доктора настойчиво приближаются к ее рукам. Она услышала его голос, низкий и озабоченный.
— Слушайте, сядьте на минутку, сожмите голову руками.
Ивонна издала короткий смешок, который звучал как-то отдаленно. Комната и все лица расплывались. Конечно, думала Ивонна, Стивен Колдер был доктором и видел, что с ней происходит. Она очнулась на стуле. Форбс поддерживал ее рукой. Ивонна услышала множество голосов.
— Что случилось, дорогая?
— Бренди, быстро!
— Это все жара. Сегодня чертовски жарко. Ни глотка воздуха, даже при работающем вентиляторе.
Когда Ивонна пришла в себя, то почувствовала вкус бренди, увидела Форбса. Его красивое лицо было обеспокоено. Он стоял перед Ивонной на коленях. А Брауни протирала ее виски одеколоном.
Ивонна никогда прежде не падала в обморок, и она быстро обрела равновесие. Друзья настояли на том, чтобы Ивонна оставалась на стуле и пила больше бренди.
Стивен Колдер профессионально положил свой палец на руку Ивонны, чтобы измерить пульс.
— Сейчас все хорошо? — спросил он.
Стивен улыбнулся и посмотрел на Ивонну через оправу очков. Она отвела взгляд, попросила у Форбса платок и вытерла свой влажный лоб. Краска начала возвращаться на ее лицо и сердце начинало биться в обычном ритме. Но Ивонна закрыла глаза. Она не могла смотреть на незнакомца, которого сегодня привели Кинтелы. О Боже, думала Ивонна, он смотрит на нее таким же взглядом, как когда-то смотрел Стивен Байст.
Имя, сходство были просто потрясающими. Ивонна поняла, как просто пробиться через броню, которой она закрывала все это время свои чувства.
