Белва Плейн - Карусель
— Но я все же волнуюсь за Йена, отец, — сказала Хэппи. — Сегодня он был сам на себя не похож. Он уже несколько недель такой. Спросите Дэна. Должно быть, ты заметил что-то в конторе, Дэн, и полагаю, был озадачен.
— Я заметил, — признался Дэн, — но не могу сказать, что был озадачен. Мне бы хотелось быть откровенным, дядя Оливер. Я знаю, что тебе неприятно слышать о разногласиях, касающихся бизнеса. Но в настоящее время дела идут не так гладко, как это было под твоим руководством.
Он помолчал и продолжил:
— Йен полон решимости заключить сделку с иностранными покупателями, и моя сестра побуждает его к тому же. Своим требованием денег, которых у нас нет, она дает Йену еще одну причину для продажи. Если бы не она, я считаю, Йена можно было бы переубедить. — И Дэн, возможно, слишком напористо, на взгляд Салли, стал развивать свою мысль: — Мы все знаем, как дорог для тебя этот лес, дядя. Твой дед покупал эту землю, участок за участком. Мне она тоже дорога. Мы бы сделали все, чтобы ее сохранить. Если бы вы поговорили с Амандой, я верю, это помогло бы. Несколько ваших слов…
Оливер повернулся в кресле, чтобы видеть Дэна.
— Аманда… но я не хочу наговаривать на твою сестру, Дэн, — сказал он.
— Этим вы меня не обидите. Я уверен, любые ваши слова будут справедливыми. Как обычно.
— Прости меня, Дэн. Сейчас не время. Мы и так весь день проговорили, пожалей наших дам. Кроме того, Хэппи наверняка хочет вернуться домой, к Йену.
И тут Салли вскрикнула:
— Боже мой, а где Тина?
— Не знаю, — недоуменно отозвался Дэн. — Она же только что была здесь.
— Наверное, в доме, — спокойно сказала Хэппи. — Вероятно, доедает последнее пирожное.
За волнениями, вызванными появлением Клайва и Роксанны, о Тине все как-то забыли. Теперь Дэн и Салли вернулись в дом, зашли в библиотеку, но девочки там не нашли. Тогда они стали звать ее, искать по комнатам — гостиная, столовая, передний холл, задний холл, даже кабинет Оливера. Никакого ответа.
— Вы смотрели наверху? — спросила Хэппи.
Поднявшись уже втроем, они обошли спальни, гостиную и ванные комнаты. И обменялись тревожными взглядами.
— Должно быть, она ушла на улицу, — сказал Оливер, дожидавшийся их у подножия лестницы. — Не будем пороть горячку. Тина никуда не могла деться.
Бассейн, подумала Салли. Видимо, Дэну пришла в голову та же мысль, потому что он уже бежал в ту сторону. Но бассейн был пуст, сквозь ровную гладь голубой воды великолепно просматривалось дно.
Теперь уже вчетвером взрослые стали обыскивать территорию усадьбы. В «Боярышнике» имелись оранжерея, гаражи, огород и сад, а в центре розария стоял маленький летний домик. Они ходили, искали, звали, а внутри у всех нарастала паника.
— Давайте еще раз посмотрим в доме, — предложила Хэппи. — Может, она прячется. Дети это любят, для них это игра.
Тину нашли под роялем, она спряталась за тяжелой шторой, висевшей позади него. Сидела там и сосала большой палец.
— Что ты делаешь? Как ты нас напугала! — воскликнул Дэн.
— Да; — подхватила Салли. — Мы звали, звали! Ты должна была откликнуться.
Хэппи попыталась сгладить ситуацию:
— Ты сделала себе домик, чтобы было где спрятаться, да, милая?
Тина ответила Хэппи пустым взглядом и ничего не сказала. По-видимому, это была отнюдь не игра.
Салли опустилась на колени.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила она, щупая лоб дочери. — Может, ты переела пирожных? У тебя живот не болит?
Тина посмотрела на взрослых и ничего им не ответила.
— Да что с тобой такое? — заволновался Дэн.
Тина не только отказывалась отвечать, похоже, она их не слышала.
— Это не смешно, — сказала Салли, хотя никто и не улыбался. И по спине у нее пробежал холодок. Девочка отгородилась от них от всех. Возможно, никто, кроме матери, не осознавал, что с Тиной происходит что-то очень непонятное.
— Она просто устала, — сказал Оливер после нескольких минут бесплодных уговоров и приказов. — Везите-ка лучше ее домой.
Без всяких затруднений Тину подняли и унесли. Она так и не промолвила ни слова.
Глава 10
Август 1990 года
— Ах ты, мое солнышко! — умилилась Салли.
Сюзанна первый раз села, не опрокинувшись назад. Довольная собой и открывшимся ей новым видом на мир, она загулила. Какая же она милая — пухленькая, розовая. Ручки и ножки в перетяжечках, на щеках ямочки! Цвет миндалевидных глаз у нее от Дэна — понемножку зеленого, серого и голубого, и сейчас они пристально осматриваются, оценивая, как изменились окружающие предметы по сравнению с видом на них из лежачего положения.
Салли взяла дочку из колыбели и поцеловала в затылок.
— Маленькая моя, — проговорила она, — как я тебя люблю! Знаешь, как сильно? Нет, конечно, не знаешь. И не узнаешь, пока не вырастешь и сама не станешь мамой.
«Но до этого еще далеко, а пока мы будем оберегать тебя, Сюзанна, заботиться о тебе, охранять каждую минуту твоей жизни. Прошу тебя, Боже, пусть ничто не причинит ей вреда…»
— Миссис Грей, — услышала она голос няни. — У Тины опять приступ молчания. Сегодня утром я не смогла добиться от нее ни слова.
— Второй раз за эту неделю?
— Третий. Ничего не могу понять. Никогда не встречала у ребенка такого поведения.
Она не должна показывать няне свою тревогу, потому что это очень заразительно, а в доме никто не должен обращать внимания на поведение Тины. Таковы инструкции доктора Вандеруотера. Отказ Тины разговаривать был просто способом привлечь внимание, и покончить с этим можно было, как раз не обращая на это внимания. Но ничего не вышло.
— Я просто не знаю, что делать, миссис Грей.
— Вы прекрасно знаете, что делать, — спокойно ответила Салли. — Ничего.
— Что случилось? — спросил Дэн, который опаздывал на работу.
— Все то же самое. Она не разговаривает.
Две вертикальные морщинки на переносице Дэна проступили сильнее.
— Не знаю, — пробормотал он и наклонился погладить Сюзанну по головке.
Няня, видя, что толкового совета здесь не получить, спустилась вниз кормить Тину завтраком. Оставшись одни, Салли и Дэн смотрели какое-то время на Сюзанну, потом Дэн заговорил:
— Мы видим того же ребенка. Она так похожа на Тину в этом возрасте…
— Да. — И с губ ее сорвался болезненный возглас: — О, Дэн, что же нам делать?
— Не вижу ничего другого, кроме как следовать инструкциям врача.
— Ее молчание бессмысленно. Могу только предположить, что она хочет наказать нас.
— Наказать? За что? Что, скажи на милость, мы сделали?
