Сандра Мэй - Миллионерша поневоле
— Чего это вдруг — немолодого? Я всего на год старше Морта.
— А выглядишь хуже. Вероника опять вмешалась:
— Ну девушка тоже уже не первой свежести, к тому же просватана… Как, вы не знали? Джереми Ривердейл готовится ввести в дом молодую жену с готовым ребенком. Мама на седьмом небе. Ривердейлы — прекрасная семья, наши соседи, бывшие, разумеется.
Люси случайно посмотрела на Морта — и опешила, наткнувшись на бешеный взгляд его почерневших от ярости глаз. Впрочем, голос Морта был спокоен:
— Действительно сюрприз. Поздравляю, не знал.
Сара негромко и тревожно поинтересовалась:
— А я знаю этого Джереми? Люси, ты не рассказывала…
— Он мой старый друг. Ничего больше, но… Веронике больше нравится считать, что я пристроена в хорошие руки. Она такая отзывчивая, наша Вероника.
— Да, и платье ей очень идет. Жаль, что не нашлось ее размера — того и гляди выпадет из декольте… Люси, не сиди ты как мышь под метлой. Действуй!
— Легко сказать…
Морт бросил на Люси свирепый взгляд и едва ли не рявкнул:
— Налить тебе что-нибудь? Люси начала злиться.
— Да! Виски! Чистого!
Он посмотрел на нее странным и тоскливым взглядом — и отвернулся к Веронике.
Старшая сестрица была в ударе. Даже Сара и Джош смеялись ее шуткам, архитектор из Глазго напоминал кролика, имевшего неосторожность влюбиться в удава, а невозмутимый Олаф, успевший выпить бутылку джина, неподвижным взором смотрел в одну точку, находившуюся ровно в середине декольте Вероники…
Разговор перешел на детей. Вероника была категорична — дети современной женщине только мешают. Сара немедленно нахмурилась и ринулась в бой:
— Я с вами совершенно не согласна, Вероника! Тедди стал для меня всем и полностью изменил мою жизнь.
— Для вас — вполне возможно. Но вот сидит моя младшая сестренка. Ее жизнь практически загублена, и, я уверена, она со мной согласится.
Люси медленно, маленькими глотками, выпила порцию виски. В голове шумело, перед глазами плыл туман, но звуки вдруг стали отчетливее. Архитектор неожиданно заинтересовался:
— Я и не знал, что у вас есть дети, Люси. Сколько же?
— Только один. Билли. Сын. Мой сын. Морт немного помягчел лицом и заметил:
— Ты мог видеть его в усадьбе, Дерек. Светленький мальчик, довольно высокий для своих лет. Они дружат с Тедди…
Вероника взмахнула сигаретой.
— А я, наоборот, считаю, что в девять лет можно было бы быть и повыше. Впрочем, детство у малыша было тяжелое. Он ведь родился незадолго до моего совершеннолетия. Я почему помню — Люси не была на празднике, ее к тому времени уже сослали от публичного позора. Глупость ужасная, ведь потом она все равно вернулась, с ребенком на руках, и все обо всем узнали…
Густой, вязкий туман. В этом тумане отчетливо слышен только голос Вероники — пронзительный, громкий, веселый. Я люблю тебя, сестричка. Несмотря ни на что, оказывается, люблю. Ты и в самом деле никогда меня не осуждала и открыто смеялась над мамой и ее подругами, кудахтавшими о фамильной чести. И Билли ты любишь, а он — ты не поверишь! — любит и жалеет тебя. Он считает, что ты очень доверчивая и простодушная.
Он прав. Ты простодушна до такой степени, что все окружающие считают тебя змеей.
Не смотреть на Морта. Не смотреть. Сейчас он может убить. И совершенно правильно. Нельзя лгать.
Лгать невыгодно. Рано или поздно ты запутаешься во вранье, ошибешься — и тебя поймают врасплох.
Голос Морта доносится сквозь туман. Очень спокойный, вежливый голос…
— Значит, девять… И кто же все-таки его отец? А, Люси?
Вероника вновь опередила ее:
— Семейное предание гласит, что это был молодой итальянец, впоследствии трагически погибший, я забыла от чего. Я в эту чушь никогда не верила, потому что еще у троих моих подружек в точности такая же история, а это уже неестественно. Итальянцы вполне здоровые ребята. Здесь какая-то тайна. Люси, не хочешь открыть ее именно сегодня?
— Полагаю, удовлетворять чужие интересы в подобных вопросах — твоя прерогатива, сестричка.
Морт не унимался.
— Почему ты делаешь из этого тайну?
— Это не тайна.
— Тогда скажи, как его зовут.
Люси посмотрела ему в глаза и поняла: он все прекрасно знает. Знает этот чертов ответ — но хочет услышать правду от нее. На всех остальных ему наплевать, и на Веронику ему наплевать, и Люси сама, своими руками загубила собственное счастье, потому что Морт не простит ее, и правильно сделает, что не простит…
— Никак его не зовут. Он совершенно незначительная фигура, он остался в далеком прошлом, и там ему самое место. Теперь, если вы с Вероникой закончили упражняться в остроумии, я пойду. Спасибо за прекрасный вечер, мистер Бранд. Сара, Джош… всего доброго всем.
Она шла к выходу не оборачиваясь и потому не видела, как вскочил с искаженным лицом Морт, как Джош и Дерек повисли у него на плечах, как Сара встала перед ним, что-то торопливо шепча, как Вероника в изумлении смотрела на все это безобразие… Люси Февершем ничего этого не видела.
Она бы так и шла, но уже на лестнице ее догнал оклик Морта — и нервы Люси сдали. Подобрав платье, она ринулась бегом.
Он догнал ее на улице и прорычал, схватив за локоть:
— Куда, во имя всех святых и демонов, ты несешься, а?!
— Я хочу такси…
— Не-ет! Ты моя гостья, и я сам отвезу тебя домой.
— Я передумала. Хочу проветриться. Пройдусь, пожалуй, пешком.
— Полезай в машину — или мы подеремся на глазах у всей деревни!
Что-то подсказывало Люси, что сейчас с Мортом лучше не спорить, поэтому она поплелась за ним и молча уселась в его машину. Морт для верности запер ее снаружи, обошел машину и сел за руль.
Некоторое время оба молчали. Потом Морт тихо спросил:
— Неужели ты думаешь, что теперь я просто позволю тебе уйти?
— Морт, выпусти меня…
— Нет. Билли мой сын?
— Зачем ты спрашиваешь?
— Потому что хочу услышать это от тебя. Он мой сын?
Она набрала воздуху в грудь и произнесла почти по слогам:
— Да. Билли твой сын. Морт ударил по газам.
Машина с визгом затормозила перед большим домом, и Люси отчаянно дернула ручку двери. Морт безучастно нажал какую-то кнопку — и Люси едва ли не вывалилась наружу. Плевать на прохладную ночь! Она стремительно сбросила с ног туфли и припустила по тропинке босиком. Не станет же он ломать дверь…
Он не стал ломать дверь. Он просто догнал Люси у самого коттеджа, схватил на руки, прижал к себе, замер.
— Теперь ты не сбежишь. Или ты думаешь, что можно сказать такое — а потом спокойно отправиться домой и лечь спать?
