Ирина Словцова - Зять для мамы
Глава 19. Дочь опять… выходит замуж
Алена в ответ на рассказ матери об успешном трудоустройстве Ипполита написала:
Какое совпадение! Я тоже была в винном погребе. Только в жутко холодном и старом. Ему лет двести, и он принадлежит семье Каталины. Все ее родственники и родители – потомственные виноделы. Только Янош, ее брат, помешан на лошадях. Наверное, это у него в крови. Ведь все мадьяры – прекрасные наездники!
Передай Ипполиту мои поздравления. Я рада, что бабушка снова дома. Ей тоже передавай привет.
…С возвращением бабушки домой все встало на круги своя. «Перед едой нужно руки мыть в обязательном порядке. Обувь нужно чистить немедленно, как только вошел в квартиру. А приходить домой после десяти вечера семейной женщине просто неприлично». По поводу счастливого завершения поисков работы для Ипполита мать сказала Марине осуждающе:
– Какая ты, однако, недальновидная! Ведь сопьется парень, и это будет на твоей совести.
Она не стала спорить. Спиться можно без работы и без ощущения, что ты кому-то нужен. И вообще, спиться можно где угодно и когда угодно – все зависит от внутреннего состояния души. Какой смысл говорить глухому, что он глухой? Марина давно освоила технику бесконфликтного общения с матерью: лучше промолчать.
Неожиданно ее поддержал Валентин, когда они вы–брались посидеть в своем любимом загородном ресторанчике.
– А по-моему, очень даже благородная, я бы даже сказал, с оттенком аристократичности, профессия, – оценил Скурихин работу сомелье. – Требует некоторого аскетизма, чтобы сохранить обоняние и вкус, знания психологии, чтобы общаться с такими тонкими ценителями вин, как я, или с такими хамами, как твой Прохоров…
– Он, слава Богу, не мой! – мгновенно отреагировала Марина.
– Не важно… Да и за внешностью, и за фигурой, и за костюмом надо следить, чтобы людям приятно было посмотреть! – Голос Валентина становился все драматичнее. – А главное, главное… – Тут он сбился на житейскую интонацию: – Марина, ну что ты смеешься?! Я же еще главной мысли не произнес.
– Я уже догадалась. – От смеха Марина чуть не подавилась маслиной. – «Главное, чтобы у вас была ухоженная челюсть!»
– Действительно, а как ты догадалась? – фальшиво удрученно удивился стоматолог.
– Валя, я тебя обожаю! Но дай поесть спокойно…
…Рабочий день Ипполита начинался во второй половине дня и заканчивался в полночь, когда Марина уже спала или собиралась спать. Она же предпочитала встречаться с заказчиками с утра. Поэтому встречались они редко. О том, что «мальчик пошел в белой рубашке, галстуке и начищенных ботинках и, кажется, мальчик доволен и счастлив», она узнавала от матери. О том, что Ипполит серьезно относится к своей работе, она догадывалась по случайно оставленным на кухне журналам «Ресторан» и «Виноделие». В первую получку он принес им с бабушкой по букету роз, а себе – учебник испанского языка.
Неожиданно винная тема нашла продолжение с возвращением Геннадия из Венгрии. Он позвонил накануне:
– Марина, если тебя интересует настоящее нашей дочери, то я привезу фотографии и себя в приложении к ним.
– Жаль, конечно, что нельзя без приложения… Ну уж не томи. Вези.
– Я произвел подробную съемку специально для тебя – как для отчета, – комментировал пачку снимков быстро приехавший Геннадий. Все семейство собралось в гостиной и рассматривало фотографии, которые Гена передавал по кругу: сначала их получала Марина, потом бабушка, затем Ипполит. – Это ее комната. А душ и туалет – в общем коридоре. Кухня тоже общая, но они, как правило, не готовят. Это уж для тех, кому вдруг захочется покушать чего-нибудь своего, до боли знакомого. Это ее соседка по комнате, она же подружка. Это они у нее дома.
Марина молча показала пальцем на молодого человека, за плечи приобнявшего двух девушек. Геннадий, оставив фотографию без комментария, задвинул ее в конец пачки и продолжал демонстрацию.
– Это их виноградники. – И снова оставил у себя очередную фотографию, на которой Алена сидела на черной лошади впереди все того же жгучего брюнета со светлыми глазами. – Вообще, они, венгры, веселые ребята. У них каждый день праздник – то сбора винограда, то конного спорта, то циркового искусства, то фестиваль музыки. Честно говоря, я подумал, не завести ли мне там какой-нибудь контакт с местными рекламными агентствами – ведь работы, я думаю, непочатый край.
– Ждут тебя там с распростертыми объятиями ребята-конкуренты… – съехидничала Марина, но Гена продолжал, как глухарь на току:
– Я уж не говорю о женщинах – ну красотки писаные!
– А я слышала, что это венгры – самые красивые мужчины в Европе.
– Только после меня, – уверенно согласился Геннадий.
Ипполит держал в руках толстую пачку переместившихся к нему фотографий и как будто ждал продолжения, но у Геннадия уже ничего не было. Повисла пауза. Марина поняла, чего хотел Ипполит: он ждал письма, и тогда она решила помочь ему:
– Ген, Алена для Ипполита ничего не передавала?
Рекламщик мгновенно все понял.
– Ну как же не передавала. Приветы, горячие поцелуи и все такое. Сказала, что бумагу мне никак доверить нельзя, по моему легкомыслию, и что она напишет пространное письмо по электронной почте на твой адрес.
Когда они остались одни, Геннадий вынул из кармана куртки снимки, оставшиеся без комментария. Марина снова внимательно посмотрела на молодого человека в футболке рядом с Аленой. Это был невысокого роста черноволосый парень с выступающими рельефными мышцами легкоатлета. Она снова вопросительно посмотрела на бывшего мужа. Тот со вздохом человека, припертого к стене, сказал:
– Ну что, Марина Петровна, вполне возможно, что это наш в скором времени родственник.
– Ты что, шутишь? Кто это?
– Это Янош, брат Каталины, студент факультета менеджмента и без пяти минут совладелец вот этого всего, – и он постучал пальцем по фотографии вино–градников, – хозяйства. На данный момент сходит с ума по лошадям и нашей Алене.
– А она?
– Она производит впечатление счастливой влюбленной девушки.
– А ты что думаешь?
– Мариша, что бы я по этому поводу ни думал, я – здесь, а она – там. И этот парень ей очень нравится. Кстати, мне тоже.
– Тебе нравится он или его виноградники?
– А вот это ты напрасно. Я никогда не был меркантилен, и перспектива стать тестем человека, чей бизнес сильно зависит от погоды, сезонности и вообще всяких разных колебаний, меня особо не привлекает. Я тебя умоляю. Еще ничего не известно. Она обещала тебе написать. Ну, мавр сделал свое дело, мавр может уйти, – стал откланиваться Геннадий.
– Может-может, – проводила бывшего мужа Марина.
