Нора Робертс - Ночные кошмары
Оливия вспомнила, как при первой встрече решила, что Ной похож на рок-звезду. Он был похож на нее и сейчас.
– Я изучаю природоведение.
Ной хотел сказать, что знает это, но вовремя спохватился. Слишком много объяснений ни к чему, подумал он, отмахнувшись от собственного внутреннего голоса.
– В самый раз.
– Как перчатка, – подтвердила она. – Как поживают родители?
– Хорошо. Ты как-то сказала, что я должен их ценить. Я так и делаю. – Он сменил позу и смотрел ей в глаза, пока не стало горячо в паху. – Думаю, я начал их ценить еще больше, когда стал жить отдельно. Наверно, так всегда бывает, когда дети становятся взрослыми.
– Да, наверно.
– Ты все еще работаешь на базе?
– Летом, в каникулы. – «Неужели другие мужчины смотрят на меня так же?» – думала Оливия. Неужели она не заметила бы, если бы кто-нибудь смотрел на нее так, словно на свете нет ничего, кроме ее лица? – Я… А ты так и не научился ловить рыбу?
– Нет. – Он снова улыбнулся и провел пальцем по ее ладони.
– По-прежнему ешь в «Макдоналдсе» сандвичи с тунцом?
– Они там никогда не кончаются. Но иногда я ем кое-что получше. Ты не пообедаешь со мной?
– Пообедать?
– Ну да. Так называется вечерняя трапеза. Даже студенты, изучающие природоведение, должны знать, что такое ритуальная вечерняя трапеза. Может быть, сходим куда-нибудь?
Ее ритуальная вечерняя трапеза обычно состояла из того, что удавалось сунуть в холодильник, а если там было пусто, то из какого-нибудь сандвича, купленного по дороге домой после дополнительных занятий.
Оливии нужно было закончить доклад, подготовиться к зачету и сделать лабораторную. Но у него были такие красивые глаза…
– А что? Неплохая мысль.
– Вот и отлично. Тогда я заеду за тобой в семь. У тебя есть любимое место?
– Место? Гм-м… Вообще-то нет.
– Ну, тогда это будет для тебя сюрприз. – Ной встал и рассеянно пожал Оливии руку, когда она проводила его до двери. – Только чур, до тех пор не зарасти плесенью! – Он улыбнулся на прощание и ушел.
Оливия тихо закрыла дверь и прижалась к ней спиной. Потом тяжело вздохнула, сказала себе, что это смешно и что она давно переросла свою детскую влюбленность. И все же ей впервые в жизни пришла в голову несерьезная мысль.
О господи, что же ей надеть?
«Во время обеда я заговорю о ее отце и о книге. Но только осторожно, – сказал себе Ной. – Нужно дать ей время подумать, понять то, что я хочу сделать, и осознать ту роль, которую она должна будет сыграть в этом».
«Без ее помощи из этой затеи ничего не выйдет. Без помощи ее семьи. И без помощи Сэма Тэннера», – думал он, снова поднимаясь в квартиру Оливии.
Она больше не ребенок. Она достаточно разумна. Если она поймет его намерения, поймет, чего он хочет добиться, то не ответит отказом. Книга, которую он хочет написать, будет не об убийстве, не о крови, не о смерти, а о людях. Человеческом факторе. О мотивах, ошибках и ложных шагах. О душе, думал он.
Такие истории начинаются и кончаются только в душе. Именно это он должен был заставить ее понять.
Ной был связан с этим делом если не с той минуты, как его отец ответил на звонок с просьбой приехать в дом на Беверли-Хиллз, то с того мгновения, когда он увидел лицо девочки на экране стоявшего в гостиной телевизора.
Он не просто хочет написать об этом. Обязан.
И скажет ей об этом прямо.
Не успел он нажать на кнопку квартиры 2-Б, как открылась дверь квартиры 2-А.
– Привет!
Должно быть, это Линда, подумал он, инстинктивно улыбнувшись жгучей брюнетке с ярко-голубыми глазами. При виде короткого красного платья, облегавшего женственную фигуру, кровь в его жилах заструилась немного быстрее.
Он знал этот тип женской красоты и ценил его. Ценил и крутые бедра, закачавшиеся, как метроном, когда девушка вышла в коридор, цокая высокими каблуками туфель того же жаркого сексуального цвета, что и ее платье.
– Вы не поможете мне? Я… Что-то сегодня у меня ничего не получается.
Она позвякивала тонким золотым браслетом, свисавшим с кончиков пальцев, и дышала медленно и глубоко – на случай, если он не заметил действительно красивую грудь, обтянутую гладкой красной тканью.
– Конечно. – Ничто так не льстит мужскому самолюбию, как явное внимание красивой женщины. Он взял браслет, надел его на запястье Линды и испытал удовлетворение, когда она придвинулась ближе, откинула голову и всмотрелась в его лицо.
– Если Лив прятала вас, ничего удивительного, что она никогда не показывается на людях.
Ной застегнул браслет и вдохнул вызывающе пряный аромат ее духов.
– А она действительно никуда не выходит?
– Наша Лив вся в работе. – Она засмеялась и тряхнула головой, искусно продемонстрировав роскошные черные кудри. – А я больше люблю отдыхать!
– Не сомневаюсь. – Ной все еще держал в руке запястье Линды и дружески улыбался, когда дверь позади открылась.
Он тут же забыл про существование Линды. Забыл про книгу. И чуть не забыл собственное имя.
В Оливии ничто не бросалось в глаза. Она стояла в дверях, одетая в скромное голубое платье, прикрывавшее куда больше, чем красное платье Линды. Но заставлявшее думать о том, что находилось под тонкой материей. Ее распущенные прямые волосы падали на плечи дождем того же цвета, что и крохотные сережки в ушах.
Он уже знал, что должен будет придвинуться как можно ближе, чтобы уловить ее запах. Губы Оливии были не накрашены, глаза не подведены.
«Нет, она явно больше не ребенок, – подумал Ной. – И слава богу».
– Потрясающе выглядишь.
Она подняла бровь и скользнула взглядом по Линде.
– Я только возьму жакет.
Оливия стремительно повернулась и вошла в квартиру, уверенно ступая красивыми длинными ногами.
Злиться не на что, сказала себе девушка, схватив жакет и сумку. Нет причины для этого грызущего чувства досады. Она бы и не узнала, что Ной флиртует с Линдой, если бы не следила за его машиной, как влюбленный подросток. Если бы не подкралась к двери, не стала смотреть в глазок за тем, как он подходит к ее двери.
И нечего было расстраиваться из-за того, что она два часа мучилась, пытаясь найти подходящее платье и выбрать нужную прическу. Это ее проблемы. И ее трудности.
Она устремилась к двери и чуть не врезалась в Ноя.
– Извини. Давай помогу. – Он взял у Оливии жакет и оказался достаточно близко, чтобы ощутить ее запах. Запах был божественным. Просто божественным.
– Я не хотела мешать.
– Чему мешать? – Ной помог ей надеть жакет и позволил себе вдохнуть аромат ее волос.
– Вам с Линдой.
– С кем? Ах, да! – Он засмеялся, взял ее за руку и повел к двери. – Ее не назовешь застенчивой, правда?
