Энн Мэтер - Райская птица
Или она, как утопающий, хватается за соломинку?
Клео все еще не придумала, как справится со сложившейся ситуацией. Сможет ли она сделать что-нибудь? Лили была уверена, что да, только Клео очень сомневалась в собственных силах.
Набрав воздуха в легкие, она взглянула на Доминика. Как-то нужно разговорить его прежде, чем они подъедут к «Магнолии».
Прокашлявшись, Клео начала:
— Тебе не жарко? Я понимаю, что ты был на работе, но не лучше ли снять пиджак?
— Ты на самом деле считаешь, что тебе следует вмешиваться в мои дела? — нанес встречный удар Доминик. Его голос звучал насмешливо. — Клянусь, ты была в шоке, когда моя мамочка появилась у тебя на пороге.
— Откуда ты?..
Клео осеклась, понимая, что призналась в том, что виделась с Лили.
Доминик зло посмотрел на нее:
— Откуда я знаю, что она ездила к тебе? Она сама мне все рассказала. Наверное, хотела меня впечатлить.
— И конечно же у нее ничего не получилось, — натянуто заметила Клео, обиженная его высокомерием. — Она переживала. По всей видимости, Лили редко тебя видела в последние дни.
— Ага, наверное, волновалась, что придется связываться с тобой, — грубо ответил он.
Клео воскликнула:
— Вот это да! Спасибо на добром слове. Видимо, я была ее последней надеждой.
Доминик нахмурился. Он не хотел причинять ей боль. Черт бы ее побрал!
Хотя Клео вполне заслуживает наказания, практически лишив его всякого вкуса к жизни.
— Послушай, — устало произнес он, — давай не будем делать вид, что ты хотела вернуться сюда. Я не знал, что моя мамочка намеревается сделать. Я бы остановил ее. Почему бы ей не оставить меня в покое?
— Чтобы дать тебе умереть? — живо отреагировала Клео, заставив Доминика бросить на нее недоверчивый взгляд. — Это очевидно. Что ты делаешь с собой? — Она еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться. — Что я тебе сделала?
Машина резко затормозила, так что маленький пикап, следовавший за ними, чуть не свалился с обрыва. Его водитель, проезжая мимо, грозно помахал им кулаком, но Доминик не обратил на него никакого внимания. Он зло сверлил девушку глазами:
— О господи, бедняжка, ты ей на самом деле поверила? Что она там тебе наговорила? Наверняка что-то очень ужасное, раз ты кинулась в Сан-Клементе.
Клео хотела достать платок, но вспомнила, что положила сумку на заднее сиденье. Она вытерла нос ладонью и тихо сказала:
— Я хотела вернуться. Каждый день с тех пор, как уехала, я мечтала вернуться.
— Ага, верю, — язвительно заметил Доминик. Он наклонился, достал из отделения для перчаток небольшую упаковку бумажных платочков и вручил их Клео. Она поежилась от прикосновения его ледяных пальцев. — Клео, ты такая хорошая девочка. Но кто же это все придумал? Стой, можешь не говорить. Это все моя мамочка.
Клео смахнула слезу:
— Твоя мать здесь ни при чем. И это все не подстроено. Если бы ты только выслушал меня…
— О да. Я должен поверить, что ты только и ждала, когда же тебя пригласят обратно?
Я не ждала этого, нет, — вздохнула Клео. Он оказался очень упрямым. — Можешь ты посмотреть на вещи моими глазами?
— Почему я должен это делать? — Доминик помрачнел еще больше. — Это было наглостью с твоей стороны приехать сюда и ожидать жалости с моей стороны. Я не просил тебя возвращаться. Это только моя мать хотела…
— Доминик!
Клео смотрела на него глазами полными слез. Она не могла поверить в его жестокость. Лили, наверное, ошиблась, сделала неправильные выводы…
— Ты… ты должен понять, что я чувствовала, когда уехала. Хорошо. Мы переспали с тобой. И это было… восхитительно…
Доминик недоверчиво посмотрел на Клео, потом снова перевел взгляд на океан.
Скорее всего, она лгала. Это просто еще одна уловка его матери, придуманная, чтобы иметь возможность вмешиваться в его жизнь.
— Но я… я бы не смогла стать твоей любовницей.
— Разве я просил тебя стать моей любовницей?! — яростно спросил он. — Тебе лучше освежить свою память. Я такого не припоминаю.
— Нет, — застонала Клео, — ты действительно этого не говорил…
— Хоть что-то я сделал правильно! — съязвил Доминик.
— Но… но я была уверена, это то, чего ты хочешь.
— Да неужели? — Его взгляд метал молнии. — Ты решила, что лучше меня знаешь, чего я хочу? Как тогда, у меня дома?
— Я все объяснила, — дрожащим голосом ответила она.
— Разве?
— Да. — Клео облизнула пересохшие губы. — Неужели ты не понимаешь, что мне было тяжело? Я пожалела бы потом…
— Ты о том, чтобы еще раз лечь со мной в постель? — Доминик криво усмехнулся. — Да, могу понять, какой это стало проблемой для тебя.
— Не глупи! — Клео посмотрела на него сквозь слезы. — Я влюбилась в тебя. И боялась страданий. — Ее щеки пылали. — Если хочешь, можешь винить в этом мою мать.
— С чего ты взяла, что я заставлю тебя страдать?
— Из-за Сары, — прямо сказала она. — Я думала, ты собираешься жениться на ней, и я не смогу с этим жить.
Доминик изо всех сил сдерживался, чтобы не кинуться утешать ее. Ее слезы разрывали ему сердце, но он все еще не мог забыть слова Сары…
— А как насчет того, что ты сказала Саре в аэропорту в Нассау? — резко выпалил он.
— Саре? — Клео удивленно посмотрела на него, вытирая слезы. — А что я ей сказала?
— Разве ты не сказала ей, что не хочешь больше видеть меня?
— Конечно же нет, — ужаснулась Клео.
— Но ты ведь не будешь отрицать, что разговаривала с ней?
— Мы едва перекинулись парой слов, — растерянно ответила она. — Твое имя даже не упоминалось. Ты попросил ее встретить своего делового партнера…
— Что ты сказала?
Вдруг Клео поняла, что ее подозрения насчет Сары оказались небеспочвенными.
— Ты не посылал ее в аэропорт? Твоя мать сказала мне, что Сара покинула остров, но я не видела в этом никакой связи…
— С чем?
— Она хотела убедить меня, что вы все еще вместе.
— Но как ты могла поверить ей? — Доминик боролся с чувством эйфории, которое вдруг охватило его. — Ты ведь видела, что произошло между нами. Черт побери, ты должна была все услышать, когда пряталась в кустах за моей террасой.
— Я не пряталась в кустах, — с несчастным видом пробормотала Клео. — Я такая никчемная.
— Нет, ты не такая, — тихо сказал Доминик. — Внезапное ухудшение самочувствия Джейкоба было на самом деле предлогом, чтобы не поехать встречать тебя. Думаю, он знал, что делает.
Погруженный в раздумья, Доминик казался таким далеким, что ей захотелось прикоснуться к нему. Погрузить пальцы в его блестящие густые волосы. Взять его лицо в ладони, чтобы он увидел, что ее жизнь без него — ничто.
