Побочный эффект - Ольга Вечная
Даже не представляю, каково ей было - сразу после свадьбы авария, штифты в руках и ноге, потом месяц за месяцем наблюдать, как муж живет в постоянной боли. Молодой, красивый, здоровый и... угасает.
Не бросила.
Дверь закрывается, но не успеваю я даже заикнуться о командировке, как к нам вновь стучатся.
- Можно?
В кабинет заходит Татьяна Попова, моя бывшая пациентка. Я сначала улыбаюсь, потому что просто по-человечески рада ее видеть, но тут же тревожусь - от нечего делать к урологу не записываются. Прекрасно помню ее операцию - сложный случай, длительное восстановление.
- Здравствуйте!
- Здравствуйте, проходите, - Тимур указывает на стул напротив. - Я вас слушаю.
Я открываю медкарту, готовая записывать.
Девушка молчит пару мгновений, а потом выпаливает:
- Честно говоря, я к Алёне Андреевне. Мне сказали, она ведет прием с вами.
Внутри все обрывается. Опять что-то случилось? Еще один иск?
Ощущаю неприятное головокружение.
Эккерт смотрит на нее пристально. Указывает в мою сторону, дескать, вот она. Я выглядываю из-за монитора, готовая уже ко всему.
К черту медицину. Не поеду я ни в какую командировку! Видимо, не моя профессия. Так бывает, я просто была не на своем месте.
- Одну минуту! - Татьяна выглядывает за дверь, машет рукой.
В кабинет заходит краснощекий улыбающийся мужчина с переноской в руке.
- Алёна Андреевна, вы извините, что мы так ворвались. Прием мы оплатили, так что не потратим ваше время впустую. На днях мне скинули ролик, в котором какая-то ненормальная обвиняет вас в преступлении. Я тут же позвонила в больницу, а вы там уже не работаете. Кое-как нашла вас здесь!
- Что случилось, Татьяна Викторовна?
- Мы хотели вас познакомить с Семеном. Ему три месяца и он очень много спит, - она ставит переноску на кушетку, а там причмокивает губами пухлощекий младенец. - Семен у нас появился благодаря вам. И мы с мужем каждый день вас вспоминаем.
Внутри всё расцветает, будто на миг распахнули окно в весну.
Но я настолько не ожидала, что снова замираю. Не привыкла к благодарностям, я ведь просто делаю свою работу. Лавры обычно достаются акушерам, а я... ко мне возвращаются, только если что-то не так. Когда все хорошо, женщины живут свою лучшую жизнь со здоровой мочеполовой системой.
Обычно больше никогда не видеть пациента - это хорошие новости.
- Двенадцать лет бесплодия, - сообщает Татьяна Эккерту. - Вы не представляете, через что мы с мужем прошли. Что мы только ни делали, у каких светил ни лечились, в какие храмы ни ездили молиться. Лучше вам не знать, где у меня были пиявки и во что это обошлось! - всплескивает руками. - Алёна Андреевна... совершенно бесплатно... сразу поставила диагноз, - она вытирает щеки. - Я забеременела спустя четыре месяца после операции. Первая за тридцать пять лет беременность. Представляете? Прошла легко. И у нас появился Семочка.
По ее щекам катятся слезы, и у меня самой начинает щипать нос. Я не знаю, есть ли на свете сила, сильнее материнской любви. Возможно, я сама никогда не испытаю этих эмоций, я это почти приняла и почти смирилась. Наверное, ради вот таких моментов.
Осторожно заглядываю в переноску и улыбаюсь до ушей.
- Очень красивый мальчик, - хвалю. - Такие щечки. На папу похож, да?
Папа светится, как гирлянда на елке:
- Спасибо вам, Алёна Андреевна. Все, что с вами сейчас происходит - неприятно. Вы даже уволились. Но пожалуйста, не бросайте свое дело. У вас золотые руки.
- Спасибо, - бормочу я, ужасно смутившись. - Я... была рада помочь. Может быть, у вас есть какие-то еще жалобы? - потираю предплечья, торопясь сменить тему.
- Нет, сейчас все прекрасно. Если вам понадобится отзыв, то мы готовы, - Татьяна кладет на стол визитка мужа. - Егор не последний человек в администрации.
- Спасибо, - снова повторяю я.
Сема начинает хныкать, Татьяна бережно берет его на руки.
- Вы еще раз извините, что вот так вломились, - обращается к Эккерту. - Но ни одном сайте нет информации, где искать Алёну Андреевну. Я все хотела приехать к ней беременной, но боялась сглазить. И дотянула.
- Все в порядке. Подойдите к ресепшену, вам вернут деньги. Я сейчас распоряжусь.
Я быстро киваю, готовая сама оплатить этот визит. Татьяна видимо с ума сошла, у Эккерта приемы по пять тысяч.
- Это необязательно. Мы же потратили ваше время.
- Не обсуждается, - с доброжелательной насмешкой выдает Тимур. - И мы всегда будем рады видеть вас в «Эккерт-про», надеюсь, исключительно на профилактических осмотрах.
Он как будто совсем не злится. Вместо этого предлагает использовать пустой соседний кабинет, как комнату для кормления. И выпить полезного морса.
*****
Командировочные мне не выдали. Вместо этого сказали сохранять чеки и пообещали возместить траты.
От поездки я, как вы понимаете, так и не отказалась.
Не нашла в себе сил послать Эккерта и медицину куда подальше. Пухлощекий Семен так и стоит перед глазами. Я понятия не имею, справилась ли бы на моем месте любая? Может быть и да. А может, и нет. Моя уверенность в собственных руках и знаниях была непоколебимой долгие годы.
Сейчас мне немного страшно ехать домой и оставаться один на один с телефоном, через который можно выйти в сеть, где собирает тысячи просмотров очередной разгромный ролик с кликбейт-заголовком.
Я не считаю, что Журавлева права. Но почему ее посты набирают так много лайков? Что я могу сделать против толпы?
Но и сдаться - не получается.
В конце дня я собираю все вещи из своего шкафчика, чтобы постирать дома, и спускаюсь в фойе. Эккерт как раз выходит из лифта. Мы оба вели его приемы, соответственно, освободились в одно время.
- Ты на машине? - спрашивает он.
Чуть было расслабившаяся грудная клетка, снова сжимается тугим кольцом сомнений.
- За мной заедет Мирон. Каждую вторую пятницу мы навещаем родителей. - Заметив, что Тимур не понимает, я добавляю: - Они живут на одной лестничной площадке. Мы долгое время были соседями.
- Понял. - Он смотрит на меня сверху внизу. И в этом длинном пальто в рубчик выглядит как герой какого-нибудь романа Джейн Остин. - Насчет завтра: я вызову тебе такси в аэропорт. Скину номер машины.
Мы разговариваем посреди фойе у всех на виду.
- Не стоит беспокоиться, я вполне могу добраться сама.
Его губы недовольно сжимаются, и
