Случайная девочка (СИ) - Волкова Виктория Борисовна
Несу откровенную чушь с довольной мордой.
Глажу красивое смущенное личико. Целую хитрющие глаза и вторгаюсь в рот языком. Будто пират врываюсь на захваченное судно. Пальцы скользят по тонкой шее, спускаются ниже к груди.
Захватываю в плен упругое полушарие и двигаюсь дальше. Прокладываю дорожку из поцелуев от шеи и ниже. Обвожу языком горошину соска. И вбираю в рот, сходя с ума от восторга.
Девчонка тянется ко мне всем телом. Выгибается. Инстинктивно разводит в стороны бедра. А мне того и надо. Провожу языком вокруг пупка. Целую впалый накачанный животик и двигаюсь дальше. Туда.
А когда касаюсь губами влажных складок и горошинки клитора, мне на голову ложатся руки Оливии.
– Федор… Не надо… Пожалуйста, – отодвигает она от себя мою голову.
– Желание чижика – закон, – отстраняюсь послушно. Девчонка и так уже мокрая. Неискушенная маленькая птаха.
Целую бедра, глажу ступни. А потом решительно развожу бедра и становлюсь между ними.
– Я осторожно. Только зайду и выйду, – выдаю очередную чушь.
Снова целую соски, впечатываюсь в губы грубым поцелуем и неожиданно понимаю, что не могу остановиться. Оливия моя. Осталось только в ЗАГС сходить и печать долбаную поставить.
Пытаюсь себя сдержать, но куда там! Врываюсь внутрь, как последний мудак. Девчонка стонет. Больно ей, наверное.
– Потерпи, потерпи, чижичек, – бормочу, осторожно двигаясь. – Сейчас все пройдет. Обещаю.
И вторгаюсь поглубже. Двигаюсь сначала аккуратно. Узко как! Будто перчатка.
Твою ж мать! Я ж никогда такого не испытывал.
Прикрываю глаза, стараясь не навредить моей девочке. Медленно и печально. Сдерживаюсь из последних сил.
Но вот Оливия выгибается ко мне. Обхватывает руками мою шею и просит хрипло.
– Федя, пожалуйста…
– Что? Прекратить? – пугаюсь я. Меня сейчас дрыном из сладкой пуськи не вытолкать.
– Нет, – смеется она. Трется об меня сиськами и снова просит. – Давай, Федя. Давай!
И тут мне реально срывает башку.
Глава 40
Глава 40
Всю ночь мы не можем оторваться друг от друга. Медленно занимаемся любовью, что-то едим. Благо Валентина оставила нам перед дверью целый поднос с едой.
Я засыпаю лишь под утро, когда сквозь тонкие занавески в комнату проникает солнышко. Скользит по стене, по зеркалу, по кроватке Дамира.
– Мама моя… Мася, – зевает он и просыпается.
Дергаюсь к нему. Уже шесть утра. Пора вставать.
– Спи. Я сам, – останавливает меня Федор. Широкая ладонь ложится на спину. Будто успокаивает. И я, придавленная гнетом лапищи Анквиста, засыпаю.
Сквозь дрему слышу встревоженный голос ребенка и бас его папочки.
– Вон твоя мама. Спит. А мы пойдем печенье кушать и молочко пить. Хочешь?
– Да, папа, да, – кивает малыш. – Кусать хоцю.
– Ничего, как-нибудь прокормим тебя, сынок, – насмешливо тянет Федор и вместе с сыном выходит из спальни.
А я, зарывшись с головой в подушку, падаю в сонную рябь. Сознание гасится усталостью и эйфорией прошндшей ночи.
Живот сладенько ноет, а внутри уже разливается сиротливая пустота. С удивлением ощущаю мышцы, о существовании которых еще вчера не имела понятия. Кладу руку на низ живота, пытаясь теплом рук успокоить болезненное томление. Расслабляюсь и проваливаюсь в глубокую дрему.
Без снов. Тихую и спокойную, какой никогда не было.
И выныриваю на поверхность, когда маленькие ручки хлопают меня по щекам и кто-то наваливается сверху.
– Мама… Люблу-люблу…
Сглатываю невыплаканные слезы. Ясное дело, у ребенка должны быть мать и отец. И Федор сразу этот факт обозначил. Повел малыша в верном направлении. Да и как ему объяснить? Рано еще. Очень рано.
– Мой самый любимый мальчик! – обнимаю Дамирку.
– А я? – насмешливо уточняет Анквист со своей половины кровати. – Кажется, ночью ты говорила иначе… – притягивает нас с Дамиром к себе. – Мама и папа, – указывает на нас, а потом кладет указательный палец на грудку малышу. – И Дамир.
– Дамил, – радостно кивает ребенок. Теперь мой сын. – Мама и папа, – повторяет вслед за отцом и улыбается счастливо. А потом от избытка чувств поднимается, держась за наши руки, и начинает прыгать на кровати.
– И так каждый день? – уточняет у меня Федор. Мы лежим по обеим сторонам кровати. Держимся за руки над головами и смотрим на малыша, которому сегодня стали родителями.
– Ага, каждый! – киваю я утвердительно и словно ошпаренная подскакиваю с кровати. – Федя, мне в универ надо. Сегодня. Срочно. У меня лабораторная у Кузнецовой. А завтра семинар у Бритникова…
– Мне это ни о чем не говорит, – пожимает плечами Федор. Успевает поймать Дамира, решившего упасть на него плашмя. И поднимается с ребенком вслед за мной. – Что за спешка, Оля? Дай мне координаты декана, я все порешаю с твоими пропусками. Тем более причина уважительная.
– Ты думаешь, у тебя получится? – смотрю с недоверием.
– А почему нет? – удивляется он. – Вроде ресурса хватает. И на ректора могу выйти. Если надо.
– Нет, нет, достаточно и декана, – останавливаю его испуганно. – Но прогулы не должны поставить. Причина уважительная. И ребята предупредили…
– Ребята, – недовольно фыркает Федор. Открывает айфон на заметках и дает мне. – Напиши, с кем потрепаться. Фамилию декана, что ли? Сейчас ему позвонят. Объяснят ситуацию.
– Он пошлет, – мотаю я головой. – Лучше мне поехать. Опоздаю на первую пару.
– Настолько крутой перец, что берегов не ведает? – усмехается криво Анквист и демонстративно возвращает меня в постель. – Сейчас твоим Кузнецовым и Бритни Спирсам расскажут, кого бояться. Да и послать меня или Витю Торганова затруднительно. Поэтому сегодня объявляется выходной. А завтра поедем вместе. Я на работу, а ты в универ. Договорились?
– Да, конечно, – соглашаюсь я, хотя внутри поднимается буря протеста. Федор теперь всегда будет за меня решать? Я не согласна. Мы так не договаривались.
Да мы вообще ни о чем не договаривались!
Прикусываю от досады губу и молчу. Вот такая я тряпка.
А Федор как ни в чем не бывало звонит компаньону и просит душевно.
– Там Оля моя пропустила занятия. С кем можно перетереть?
– Сейчас я Аскану позвоню. Он порешает, – лениво откликается тот.
А я в ужасе хватаюсь за голову. Асканов – это наш декан. К нему на хромой козе не подъедешь. И с Бритниковым дружит, а тот меня невзлюбил с первого дня. И Кузнецова – их подружка. Прям заговор какой-то!
– Все улажено, чижик! – в своей привычной манере басит Федор. – Иди сюда, – целует меня в висок и добавляет со вздохом. – Нам до завтра надо еще няньку найти.
– Да, обязательно, – спохватываюсь я. – Как я могла забыть? Ворона, блин.
– Не ругай себя. За тебя это сделают другие, – шепчет мне на ухо Федор. Целует крепко и надиктовывает очередное сообщение Валентине.
А мне, честно говоря, уже жалко эту бедную женщину.
– О, у нее уже есть варианты, – радостно показывает мне пришедшую эсэмэску. – Вот работает человек. Умничка! Надо ей премию выписать, – задумчиво чешет башку.
А я обалдело смотрю на список кандидатур. На роль няни у нас претендуют четыре человека. Молодая девчонка – моя ровесница. Без особого опыта, зато с образованием. Ее отметаю сразу. Еще две напоминают мне теток с рынка. Тоже не подходят. А вот четвертая – милая женщина с дулькой на голове и мягким взглядом мне нравится сразу.
– Давай сначала на эту посмотрим, – предлагаю Федору.
– Бинго, – смеется он. – Это младшая сестра нашей Валентины. Идеальный вариант. Даже проверять не надо. Знакомься с ней, а у меня дела, – поспешно встает с постели.
И возвращается домой как раз после собеседования с няней.
– Оль, на вот, купил на свое усмотрение, – протягивает мне пакет из ювелирного магазина. На красном фоне, будто золотая печать, сверкает логотип самого дорогого бутика в городе.
– Ты ездил мне за подарком? – смотрю на Федора изумленно.
– Ну да, – хмыкает он и чешет затылок. – Вот, блин, только забыл спросить. Ты выйдешь за меня, Олечка?
