Нестандартный ход - De Ojos Verdes
С первой на пару они обслуживали всё это скопление — принеси-подай, накрой-убери. А второй сдружился с окружением и в свободное от тренировок время предпочитал становиться частью ажиотажа. Ведь процесс по созданию бренда с нуля и был ажиотажем. С изюминкой — без самой сути бренда, то есть, Руслана.
В очень редкие дни, когда в доме стояла тишина, Элиза ею наслаждалась, возясь с племянницей. Этот божественный ребенок будто рос по часам, делаясь красивее и смышленее, хотя и обладал далеко не самым покладистым характером. Бодя непостижимым образом озарила жизнь чем-то невероятно особенным. И вызывал недоумение тот факт, что раньше они жили без неё…
Месяцы пролетали друг за другом, сайт был готов, реклама шла полным ходом, организовывалась выставка работ пропиаренного фотографа, на которую собирались пойти все, кроме девушки. Она предпочла данному мероприятию посиделки со своей Богиней. Малышку нужно было с кем-то оставлять, и обожающая её тетушка отреагировала резко негативно, когда речь пошла о бабушке и дедушке, ревностно отвоевав себе это право.
Настал день «икс», Ева носилась из комнаты в комнату, прихорашиваясь, а Элиза, уставшая наблюдать за её мельтешением, улеглась на ковер с Бодей и после веселых игр так и задремала с ней на своей груди. Для обеих это было обычной практикой.
Но в какой-то момент её нелепая тревожность взбунтовалась даже сквозь сон, и девушка распахнула веки, чтобы в следующею секунду вздрогнуть всем телом оттого, что над ней возвышался…Роман.
— Фантомас, твою мать… — прошептала с раздражением.
Ну, кто так делает, а? Этот человек всегда будет пугать её своим бесшумным режимом ниндзя?
Он осторожно гладил Богдану по голове, присев на одно колено, а на реплику ответил коротким безмолвным взглядом ей в глаза, после чего послышался голос Евы, оповещающей, что она готова, и можно ехать…
Спать больше не хотелось, поэтому, как только за ними затворилась дверь, Элиза аккуратно приподнялась, придерживая кроху в своих объятиях, и подошла к окну, через пару мгновений лицезря, как эти двое садятся в машину и уезжают.
Сердце сжималось…от жалости. Все время отсутствия Руслана она наблюдала за сестрой и ужасалась тому, как зыбко это чувство — любовь. Или лучше её назвать зависимостью? Острой иглой, на которую подсаживаешься добровольно, саморазрушаясь как целостная личность, поскольку больше не видишь себя отдельной системой. Это настолько претило самой Элизе, что в голове не укладывалось, как Ева подписалась на подобное…да ещё и второй раз наступая на те же грабли. Хорошо, допустим, с Кареном всё было иначе. Но ведь симптоматика — та же. Она страдала, не находила себе места и тоже пыталась казаться сильной. Пусть сейчас роль жертвы досталась не ей, а Разумовскому-младшему, но поведение…идентично.
Смотреть больно.
Внутри щемило от яростной злости.
Разве можно так с собой? Превратиться в раненую птицу, которую в любую секунду легко добить контрольным ударом... Быть уязвимой перед кем-то, кто спокойно прикончит тебя оружием, что ты же ему и вручила. Это просто глупо.
И совсем не для нее.
Элиза вновь и вновь давала себе слово, что никогда не полюбит и не позволит так с собой поступать, не проявит слабость и не трансформируется в убогое зрелище. Впрочем, хладнокровие и доля отвращения, с которыми она относилась к противоположному полу, романтическим чувствам и не способствовали.
У девушки другие приоритеты в жизни.
* * *
Выпавший ранним утром снег уже успели убрать, а неожиданно выглянувшее солнце вкупе с высохшим асфальтом давало обманчивый эффект поздней осени или ранней весны в декабре. Стоило только выйти на улицу — колючий ветер наглым образом просачивался под верхнюю одежду и щекотал кожу холодом.
Но у природы нет плохой погоды, а полугодовалая тиранша спит добротным сном только на свежем воздухе, поэтому Элиза оделась и выкатила коляску, с которой наматывала круги один за другим. Удостоверившись, что Богиня крепко заснула, направилась к площадке прямо напротив подъезда, где закономерно никого не было. Натянула дополнительный зимний утеплитель на люльку, отрезая ребенка от мороза и оставляя крохотный зазор, а затем вытянула из ниши баскетбольный мяч и принялась оттачивать броски. Тело, разогретое ходьбой, не требовало дополнительной разминки, и девушка с удовольствием упражнялась в точности и дальности.
Своеобразная тренировка обычно не превышала двадцати минут, поскольку Элиза опасалась, что Бодя может замерзнуть. Сегодняшний день исключением не стал. Девушка напоследок выполнила ряд лей-апов и постепенно стала отходить подальше от щита, попеременно совершая броски с различных расстояний.
Когда её спина врезалась в препятствие, она, грешным делом, сначала подумала, что напоролась на столб. Но это было нелепое предположение — барьер был достаточно широким и далеко не холодным.
Она молниеносно развернулась и практически лицом к лицу столкнулась с Романом, от неожиданности выронив мяч. Разумовский ловко подхватил его за секунду до того, как тот покатился бы куда-то в сторону, и выпрямился:
— Привет.
— Привет, — ответила заторможенно и отступила на шаг, — давно ты здесь?
— Пару минут. Не хотел тебе мешать.
А потом он вдруг сделал резкий выпад, и оранжевый шар взлетел в воздух по направлению к кольцу, но не достиг цели. Мужчина вполне спокойно пошел за ним, подобрал с асфальта и неспешно вернулся, крутя добычу в руках.
А Элиза настороженно наблюдала за ним.
Это выглядело…невероятно фантасмагорически — элегантный Роман в темном пальто поверх дорогущего костюма и яркий дешевый баскетбольный агрегат в его ладонях.
— Вы тоже играли в «двадцать одно» в детстве? — черт её дернул спросить это.
Разумовский почти улыбнулся, но тут же тряхнул головой и сосредоточил на ней совсем уж странный зависший в одной точке взор. Девушка всегда была не робкого десятка, но у Романа получалось вызывать в ней принужденность, а в данную секунду — подозрительность.
Как оказалось, не зря, ибо в следующий миг прозвучало:
— Сыграем?
Интересно, у неё когда-нибудь получится выбить его из колеи так же, как он это делает с ней?..
— На желание? — выпалила провокационно, скрывая за дерзостью свое изумление и пока не
