Пленительная мелодия - Джейн Даймонд
Я посмотрела на нее. Черт… Теперь они и Кэти впутали в свои грязные делишки?
– Итак, как ты видишь, – продолжила она, и ее щеки слегка порозовели, – мы здесь не только для развлечения, но и по делу. – Она указала на чистый холст, стоящий на огромном мольберте в центре комнаты. – Может быть, ты догадалась о моих намерениях?
– Да. Кажется, я уже начинаю догадываться.
Она улыбнулась еще шире.
– Тогда попозируешь мне, пока будешь в городе? Это не займет много времени. Я также сделаю несколько фотографий для референса, чтобы правильно передать детали.
– Конечно, – сказала я, потому что это Кэти. Она отложила свой медовый месяц ради меня, как я могла отказать? И это было всего лишь мое изображение. Если Dirty хотели, чтобы мой портрет был в альбоме в честь их десятой годовщины, я не откажу им в этом.
Я сняла бейсболку и встряхнула волосами.
– Может быть… ты не могла бы дать мне сначала причесаться?
– Конечно. – Кэти улыбнулась мне. – В задней части дома есть ванная…
Но я не слушала. Мой взгляд упал на картину, частично выглядывающую из-за портрета Эль.
– Ты написала… Сета?
Это он, сомнений быть не может. Прежде всего я узнала его глаза, и у меня внутри все перевернулось. Бледные, серовато-зеленые, с золотистыми отблесками вокруг зрачков. Она передала их идеально. На его лице было больше морщин, чем я помнила, а также волосы стали длиннее и появилась борода.
Но это точно Сет.
– О да, – рассеянно сказала Кэти, перебирая тюбики с краской. – На днях он приходил позировать мне.
Он приходил…
Сет Бразерс был в городе?
В студии Кэти?
– Группа хочет, чтобы он появился на обложке альбома, – сказала она. – Они хотят, чтобы он был задействован. По крайней мере, его изображение, поскольку он был соавтором нескольких самых успешных песен. Группа хочет отдать дань уважения этой истории, его вкладу. Точно так же, как они поступают с тобой. Круто, правда? – Она снова улыбнулась мне. – Для людей с таким огромным самомнением они довольно почтительные, да?
– Ага, – сказала я. – Круто. – Но у меня комок застрял в горле, когда я отвернулась от этой картины, от этих глаз, которые, казалось, смотрели прямо в душу.
Глава 12. Джесса
Как оказалось, позирование для картины совсем не похоже на позирование для фотографии.
Пока Кэти работала, я могла разговаривать, пить вино, тискать Макса и вообще встать и размяться, когда захочу. Мне даже не нужно было втягивать живот или выгибать спину. Она всего лишь рисовала портрет моего лица.
Она даже сказала, что я могу идти, как только запечатлела мое лицо на холсте и сделала несколько снимков на телефон, – но я не торопилась. Было забавно наблюдать за работой Кэти. Она стала очень серьезной, ее брови сошлись на переносице, и я почувствовала, с какой страстью она погружается в искусство.
Я также поняла, почему мой брат отдал ей студию. Было нечто особенное в ее работе и безудержном желании заниматься своим делом. То же самое я видела и в моем брате, когда он играл: настоящую страсть к жизни в действии.
Это заставило меня задуматься: что, черт возьми, случилось с моей?
Когда я была девочкой, все, чем я хотела заниматься, – это писать. Я любила музыку, поэзию, фильмы, сказки и любовные истории любого рода. Я была такой маленькой мечтательницей. Когда группа моего брата начала писать свою музыку, вместо того чтобы просто исполнять кавер-версии, я начала экспериментировать с написанием текстов и, как оказалось, обнаружила в этом свою страсть. А еще талант.
Я была соавтором песен с Dirty, которые полюбились миллионам людей. Песен, которые сделали их одновременно знаменитыми и уважаемыми в музыкальной индустрии, а также принесли нам кучу денег.
А потом я ушла.
Я бросила то, что больше всего любила, и мужчину, о котором всегда мечтала, ради другой жизни. Той, в которой я преуспела, но, в конце концов, она ничего для меня не значила.
Пустая жизнь.
Жизнь, которая стала казаться еще более пустой, когда мой брат принялся флиртовать, лапать и просто боготворить Кэти прямо у меня на глазах.
К тому времени, когда я вернулась к Рони тем вечером, я начала серьезно задумываться, не стоит ли мне просто уехать из города. Незамедлительно. До того, как ситуация станет еще плачевнее.
Потому что как мне теперь вписаться во все это?
И вписывалась ли я когда-нибудь?
Прямо сейчас я чувствовала себя невероятно потерянной.
Но одно я знала точно: чем больше раз я сталкивалась лицом к лицу с Броуди Мейсоном, тем более невыносимой становилась мысль о том, чтобы снова оставить его.
В итоге я уеду. Это больше не мой дом. Я не могла вечно слоняться по дому Рони. Мне нужно было вернуться к карьере и в квартиру в Нью-Йорке.
Но я также должна была подумать о том, что сказал мой брат.
Запомни это…
После нашего совместного джема в церкви Джесси попросил меня серьезно подумать о написании нескольких песен с группой хотя бы просто для развлечения, а не для альбома. Но я знала, что он пудрил мне мозги.
Он хотел, чтобы я снова писала именно для Dirty.
Я тоже этого хотела, но я бы никогда не призналась ему в этом и не рискнула бы его огорчить в случае, если бы в итоге ничего не получилось.
По большей части музыку для Dirty писали Джесси и Зейн. Так было всегда с тех пор, как я ушла из группы, а Сета вышвырнули. И мы все знали, что по этой причине новые песни не звучали так сильно, как дебютные, над которыми мы трудились все вместе. Я не хочу сказать, что Джесси и Зейн являются плохими авторами. Они замечательные. На протяжении многих лет им удавалось выпускать хит за хитом.
Но в тех первых песнях было что-то другое, нечто особенное, к чему без нас с Сетом группа никогда бы не смогла прикоснуться.
Между нами шестью царило волшебство.
Волшебство, к которому мы с братом прикоснулись, когда вместе писали песни для его сольного альбома. И я снова ощутила эту магию, просто дурачась, импровизируя и позволяя музыке литься естественным потоком с Джесси и Зейном в церкви… Меня снова затянуло в этот круговорот.
Никогда в жизни я не испытывала ничего подобного. Это чувство гармонии. Как будто все складывается, как фрагменты пазла. Такое чувство я испытывала, только когда писала музыку со своим братом и Dirty.
И много лет назад… были времена, когда я чувствовала, что наши отношения с Броуди иные… более правильные.
Но теперь я просто продолжала слушать его слова, словно слабые электрические разряды, которые переписывали правду в моем сердце.
Я посоветовал им не писать с тобой.
Теперь Броуди не хотел моего присутствия. Он ясно дал это понять. Он считал, что мне следует исчезнуть ради блага группы, если у меня возникнут хоть какие-то сомнения по поводу продолжения работы с ними. Сомнения и в самом деле были. Я сомневалась в том, что Броуди когда-нибудь простит меня и позволит мне снова работать с ними. И если он решил, что мне не следует с ними работать… вероятно, он прав. Dirty и Броуди были одним целым, и, очевидно, я причинила им всем боль своим уходом.
Ты разбила мне сердце!
Я все время слышала
