Измена (не) моя любовь (СИ) - Эдельвейс Анна
Мы встретились с ним взглядами, оба утопали, проваливаясь в бездну жгучего желания.
Матвей отнёс меня на кровать, бережно толкнул в подушки. Медленно, не спеша скручивал с меня трусики, не сводя глаз с моего лица. Он подсел ко мне на коленях, рывком подтянул на себя, широко раздвигая мои колени. Ласкал пальцами промежность, задевал клитор, дразнил, заставляя меня извиваться и насаживаться на его пальцы. Ласка была так мучительна… от желания у меня сбивало дыхание, я хотела чтоб он взял меня.
Раскалённый член вошёл в меня так внезапно, стержнем заполняя меня всю. Я почувствовала его так глубоко, так мощно, что вскрикнула, утонула в необыкновенной прелести ощущений. Закусывая исцелованные губы, наслаждаясь каждым толчком внутри себя я всё шире разводила ноги открываясь ему навстречу.
Всё происходило так, будто нам обоим не хватало этих толчков, чтоб жить дальше. Горячие, резкие, сладкие, они вбивались в меня. Мои пальцы зарылись в волосы на его затылке, я вся замерла и через мгновение меня снесло волной непередаваемого удовольствия.
О, как это было ярко, желанно, я прорывалась стоном от накрывшего спазма, пульсировала так, что содрогалась, сжавшись в сладостный комок. Матвей продолжал таранить меня, я слышала его рык, стон. Горячие, благодарные поцелуи, его обмякшее тело на себе.
Самые счастливые моменты, что могут подарить мужчина и женщина друг другу.
Наконец до меня дошло почему дон Жуаны становятся мечтой всех женщин. Потому, что важна только любовь мужчины. Сладкая до одури, терпкая до мурашек, горячая до пепла она может возродить к жизни. Такие ласки заставляют мечтать о следующей встрече.
Не сразу пришла в себя. Наконец я стала женщиной, получившей мощный оргазм, о котором мечтала ночами. Той, которая растворилась от чувственности под мужчиной.
Матвей встал первым, я услышала звук плещущейся воды из ванны, мгновенно протрезвела. Нет, мне нисколько не стыдно, что я была чуть ли не инициатором этого помутнения собственного рассудка. Я была настолько счастливая, не жалела ни о чём.
Зато, я могла пожалеть об этом через пару минут, когда бы Матвей вышел и сексуальный экспромт превратился бы в скучный диалог-монолог «как всё было прекрасно». Мы, конечно, не решили ни одного моего вопроса, да и прямо скажем, отдалились в этой путанице ещё дальше. Теперь мне голова говорила: «можешь идти, экзамен по дипломатии ты, Оля, то есть Маша, провалила». Ну и пусть!
Лихорадочно металась по его спальне, искала одежду. Нашла свой брошенный бюстгальтер, чтоб не ждать ванну и не встречаться с Матвеем, промокнула влажные разводы нашей близости на себе его простынёй. Натянула платье, чёрт, где трусики?
Растеряно водила глазами, вот куда они делись, услышала, Матвей выключил воду. Выскочила за дверь. Ещё раз поправила на себе одежду, пригладила волосы. Мой фартук белоснежным лебедем валялся перед дверью, поджидая меня. На дрожащих ногах добралась до нижнего служебного туалета. Взглянула в зеркало. Бледное лицо, счастливые, горящие глаза, зацелованные губы. Причесала волосы, отправилась на веранду.
В дверях столкнулась с Димой:
— Где тебя носит⁈ Что с губами. Тебя кто то укусил?
— Пчела, — я согласно кивнула головой.
— Столько пчёл на земле не живёт. — Дима сощурился, что то соображая,: — Займись, наконец, креслами. Холодное к губам приложи.
— У тебя забыла спросить, внимательный ты наш, — постаралась буркнуть неслышно, но, Дима услышал. Во всяком случае, задышал обиженно. Знал бы он ещё, что я без трусов.
Надеясь, что о моём пикантном позоре никто не узнает, схватила чехол для очередной подушки.
— Пчела-не пчела, а сияешь, Машка, как намытая хрустальная люстра.
Варя, как всегда, не дремала. Успела и сюда засунуть свой нос.
— Отлично, Варвара. Напомнила. Закончишь с занавесом, займись люстрой. Проверю. — Дима строго посмотрел в её сторону,: — Так, все записывайте новые задачи, чтоб никто ничего не забыл. После работы поблагодарите Варвару за её зубоскальство. Наказаны все.
Вся бригада наказанных рылась в карманах фартуков, доставали блокнотик и карандаш, эти канцелярские премудрости всегда были при нас.
Я улыбнулась про себя: так тебе и надо, Варечка. Любишь советы давать, люби и на хер ходить. Вероятно, так подумала не только я, но и высшие силы. Наступило время разборок Варькиных полётов. Кстати, я успела заметить, в тесной женской стае Варьку не любили.
Дима ушёл. Девчонка с кухни, Наташа, кажется, её звали, решила подтрунить над Варей:
— Слушай, Варька, я заглядывала в твой статус. Ну поставь у себя хотя бы «в поиске», а то твоё «всё сложно» не притянет тебя к замужеству.
— А я не в поиске. Вот жду. Может кто то из гостей обратит внимание на меня и возьмёт себе в жёны.
— Это как купить самоклеющиеся обои, сесть и ждать. — Наташка добавила свою ложечку дёгтя.
— Чего ждать? — не поняла Варька.
— Ну, что они сами собой наклеятся.
Девчонки весело прыснули, на пороге снова объявился Дима, кивнул мне:
— Иди, бездельница. Четвероногая хозяйка тебя требует.
У меня всё дрожало внутри, ныл низ живота, сладостно трепыхалось сердце после спальни у Матвея, а в голове никак не укладывалось: «что я натворила!»
Глава 31
— Так, бери поднос, Маша. Коктейль для мадам Милены готов. Не заставляй её ждать! Поставь пару кусочков торта. Милена любит сладкое.
Я упрямо наклонила голову, исподлобья посмотрела на дворецкого:
— Дима, не беси меня. Где Варька?
— Я её по делам отправил в город. Ты же не местная, значит ты на замене. И вообще, что за расспросы!
— Почему я? Сам отнеси.
— Не по правилам. Ты обслуживаешь эту персону. Давай, иди уже, — только я двинулась, одёрнул меня: — Куда⁈ Перчатки надень.
Я, буквально сцепив зубы натягивала перчатки. Ну не могла же я объяснить Диме, что теперь я в отношениях не только с Матвеем, но и с его любовницей! Неважно, Милена бывшая или настоящая, но нас стало трое. Я сама, собственными чувствами вляпалась в любовный треугольник. Мне стало нехорошо. Как я могла такое сотворить? Он не совсем свободен, я вообще не свободна.
Честно признаюсь. Какая то воспитанная на традициях часть меня крепко металась в тисках правил. Ну нехорошо делать так, как я сделала. Наверное. Но если бы у меня был выбор, я поступила бы точно так. Не по правилам. Я бы снова поднялась на этаж и вошла в спальню к мужчине. К Матвею. Такую любовь я не уступлю никому.
Смотрела на бокал с жёлто-янтарным фейерверком искорок, сразу поняла, это коктейль френч (шампанское, коньяк, лимон). Такой сшибает не хуже артиллерийского залпа. Ничего себе вкусы у девушки Матвея.
Отношения с Миленой у нас накалялись с первой секунды и сейчас костёр моей к ней неприязни вспыхнул по настоящему. Я вдруг почувствовала ревность. Самую настоящую ревность. Когда то эта женщина была в объятиях Матвея. Он проникал в неё, удерживал на пике своего желания, ласкал её. И меня! Меня тоже ласкал! О, Боже, я аж качнулась.
Так, надо взять себя в руки. Для начала мне надо разобраться с правдой своего существования. Завтра банкет, послезавтра побег, вот, собственно, и всё.
Милена в отличие от меня открыто ревновала Матвея ко всем, я в том числе не была исключением. И сейчас его любовница вряд ли предполагала, что коктейль принесу я, а не Варя. Откуда ей знать, что Варька исчезла ненадолго. Конечно, скандал неминуем. Она не сдержится, я не промолчу.
Осторожно ступая вдоль бортика бассейна, я шла к островку с шезлонгом под витиеватым зонтом. Там, в глубине красиво подстриженного самшита стоял маленький стеклянный столик. Вот туда и надо было доставить изумительно изящный фужер тонкого стекла. Раздумывая, не плюнуть ли мне в роскошное шампанское, шла, аккуратно смотрела под ноги.
Узкая форменная юбка розового шёлка, блуза с точёными плечиками, кружевной фартук, белые перчатки, белые лодочки — на мне всё было так, как того требовал протокол дневного обслуживания.
