Предатель. Ты врал мне годами (СИ) - Арина Арская
— Вспомнила, — киваю я. — Но у тебя и сомнений не было, что я все проглотила.
А почему нет?
У отца — серьезные проблемы с долгами и игровой зависимостью, поэтому я вполне могла ради него закрыть глаза на оплошность Богдана ради его денег, статуса и положения его семьи в обществе.
Женщины многое готовы терпеть, лишь бы их семья была в безопасности.
— Да, я думал, что ты меня поняла, — Богдан пожимает плечами и опять замолкает.
Взгляд мрачный и тяжелый.
— Поняла?! Нет! Не поняла!
Кивает и отводит взгляд в сторону, намекая, что разговор окончен и нечего тут обмусоливать.
— Тебя не смутило…
— Нет! — повышает он голос и вновь смотрит на меня. — Не смутило! И эта не та тема, которую я хотел повторно поднимать и обсуждать с тобой, потому что… потому что все было для меня решено! И да! Я посчитал, что ты это решение поддержала!
— Я тебе, что, дебилка какая-то?! Ты мне про внебрачную дочь, а я в ответ молчу?!
Я в ответ принимаю все это говно без возмущений?!
— Но ты плакала, — Богдан опять пожимает плечами. — Ты после того разговора ты сутра плакала.
— От усталости!
Да, я проснулась от крика Аркаши, который заполз к нам на диван и требовал покушать, и заплакала. Спряталась под пледом.
— Я займусь нашим лягушонком, — пообещал Богдан и подхватил Аркашу на руки.
— И его старшей сестренкой, которую пора тоже будить.
Я завернулась в плед, встала с дивана и торопливо побежала прочь. Пока была возможность, надо было прятаться от своих гиперактивных динозавриков и спать.
— Ты себя убедил, в том, что я тогда тебя услышала и поняла… — сдуваю локон со лба.
— Я не отрицаю.
— Типа признался и можно дальше жить со спокойной совестью?
Богдан приглаживает волосы и открывает заднюю боковую дверцу машины:
— Поехали.
Лимит его слов на ближайшие пару часов исчерпаны. Он опять будет молчать и изводить меня усмешками, ухмылками и приказами выпить таблетки.
— Нам надо просто взять и развестись без этой глупой суеты! — я почти кричу на Богдана, который задумчиво смотрит вдаль. — Это все не имеет значения!
Это крик отчаяния.
И я кричу не о разводе как таковом, а своей боли.
— Вот какой ты меня женщиной считал? — подхожу к нему и заглядываю в его хмурый профиль.
— Той, которая тебя не любит?
Богдан переводит на меня недоуменный взгляд.
— Только та, кто не любит, может начхать на такое признание, — судорожно шепчу я, — и молчать. Молчать без желания разобраться.
— Возможно, я считал, что ты настолько меня любишь, что безоговорочно приняла мою сторону, — его глаза вновь темнеют гневом. — Любила вопреки. Любила и знала ценность нашей семьи. Любила и хотела сохранить нашу семью.
— Вот как?
— Да, — на его щеках играют желваки, — возможно, у нас разные представления о любви?
У меня с ресниц срывается слеза. Богдан подает мне руку:
— Ты еще не передумала? Можно поплакать и дома.
Его слова действуют как отрезвляющая пощечина. Я вытираю слезы и неуклюже заползаю в машину:
— Черта с два я передумаю.
Глава 38. Ненавижу
Квартира у Кристины — большая и просторная. Не хрущевка, и рядом с Покровской. Наверное, комнаты три-четыре.
Хозяйка встретила нас с высокомерным молчанием.
На несколько секунд опустила взгляд на мой живот, хмыкнула и снисходительно посмотрела на
Богдана, который что-то не бросился ее обнимать и целовать.
Сейчас она сидит в кресле перед нами, грациозно закинув ногу на ногу. На ней шелковый кокетливый халатик и домашние тапочки на каблучках.
— Какая пара, — усмехается она, — но как-то счастья в ваших глазах маловато.
— Кристина, — Богдан откидывается назад, — давай ты тон сменишь.
Так с любимой женщиной не говорят.
— Можно узнать, зачем ты пришла? — Кристина переводит на меня взгляд.
Хороший вопрос.
Для начала, посмотреть в ее глаза, и Кристина смотрит на меня все так же, как и тогда, когда она была мелкой провокационной девочкой.
Она все так же ненавидит меня.
— А где твоя… — кладу руки на живот, который подозрительно спокоен, будто малыш внутри внимательно слушает наш разговор, — ваша дочь?
— А зачем ей присутствовать?
— За тем, что все с нее и началось, — пожимаю плечами и сдержанно улыбаюсь.
— Где она? Она ведь так хотела, чтобы о ней я узнала. Может, я хочу с ней познакомиться поближе.
— А, может, тогда мне к твоим детям прийти, м? — с вызовом спрашивает Кристина. — Тоже потребовать встречи и поближе познакомиться?
— Крис, — коротко и строго говорит Богдан и смотрит на Кристину прямо и напряженно. — Ты правда этого хочешь?
Кристина переводит на него яростный взор, и по ее лицу пробегает мелкая судорога, от которой дергается левое нижнее веко.
— Ты зачем ее притащил?! Чтобы что?! Она мне тут не нужна! Я и так натерпелась, а ты решил меня еще больше унизить?! Столько лет…
— Где Доминика? — Богдан перебивает Кристину.
— Гуляет с друзьями.
Богдан смотрит в сторону окна. Над бровью пульсирует венка гнева, а челюстикрепко сжаты.
Кристина врет.
Доминика прячется? Играет бедную-несчастную жертву, которую я избила? Или причина того, что она не торопится показываться нам на глаза, кроется в другом?
Она боится гнева Богдана?
— Доминика! — гаркает Богдан так громкой и зло, что я и Кристина обе вздрагиваем. — Выходи! Я
знаю, что ты дома! Ты сегодня никуда не выходила!
У меня на загривке волосы привстали от громкого гнева в голосе Богдана. Он разъярен, и у него кончается терпение.
Я даже хочу отодвинуться от него и вжаться в угол дивана, как маленькая девочка.
— Не
