Соблазнённый - Рина Кент
— Мы долго гуляли под солнцем. Ты упала в обморок от жары.
— Ох, — я надулась. Кто, черт возьми, так делает? Это отстойно. Я испортила шанс провести сегодня с Домиником столько времени, сколько физически возможно.
— Ты устала? — он берет мою руку в свою и кладет два пальца на точку пульса на моем запястье. Он хмурит брови. — Ты чувствуешь рвоту или обморок? Кружится голова? Была ли в последнее время какая-нибудь странная усталость?
Этот шарик растет в моем сердце, когда я понимаю, что Доминик, который никогда ни о ком не беспокоился, беспокоится обо мне.
— Не думаю, что я беременна, если ты об этом спрашиваешь, — говорю я шутливым тоном. — Я не буду пока связывать тебя.
Доминик так сильно стискивает зубы, что у него щелкает челюсть. Он отбрасывает мою руку, как будто коснулся огня.
Мой желудок опускается.
— Я пошутила, — шепчу я.
Мы всегда шутили. Почему он защищается сейчас?
Он снова встречает мой взгляд, и на этот раз в его глубоких карих глазах светится нежность, от которой замирает сердце.
— Мне жаль, — его голос тихий. Искренний. Спокойный. Слишком спокойный.
Доминик не умеет извиняться. Он относится к тому типу бесстыдников, которые берут то, что хотят, когда угодно и как угодно, без каких-либо сожалений.
Поэтому, когда он ни с того ни с сего извиняется, я понимаю, что что-то не так. Абсолютно неправильно.
Сегодня нам было так весело. Мы даже разговаривали о гипотетическом будущем, которое начинает мне нравиться без моего согласия.
Что изменилось между этим полуднем и настоящим моментом?
— Должна ли я бояться? — пробормотала я, борясь с комом в горле.
Нежность исчезает с его лица. Его темные глаза погружаются в пугающую пустоту. Они мрачные, глубокие и совершенно пустые. Мои пальцы впиваются в простыни, и по позвоночнику пробегает дрожь.
— Бояться? Ты должна быть в ужасе, Камилла. — Его голос монотонный, совершенно лишенный того Доминика, которого я знаю. — Ты настолько наивна, что думаешь, что со мной в безопасности? Может, ты решила, что особенная, потому что мы трахаемся? Ты просто еще одна моя жертва, Камилла.
Его слова жалят. В носу начинает покалывать, а в глазах появляется давление, но я сдерживаюсь. Он нарочно говорит жестоко. Ни одно из этих слов не является правдой. Тот мужчина, который обнимал меня сегодня во время прогулки по улицам, был искренним. А этот — нет.
— Ты лжешь. — Я смотрю ему прямо в глаза. — Я единственная, кто может распознать твою ложь, помнишь, Дом? Я не знаю, почему ты врешь, но оставь это. Я не верю ни единому твоему слову».
Маска монстра все еще держится на его лице.
— Ты достаточно верила мне, когда я заставлял тебя думать, что ты особенная. Я сделал это только для того, чтобы поиздеваться над тобой. Ты бросила мне вызов, Камилла, а я люблю уничтожать свои вызовы.
— Лжец, — спокойно произношу я. — Я уже заняла уютное местечко в твоем сердце, ты же знаешь. Мы с твоим сердцем как лучшие приятели, и оба согласны, что ты лжешь сквозь зубы. Так что попробуй еще раз, Дом.
Я не успеваю предупредить, как губы Доминика прижимаются к моим. Его сильная рука хватает меня за затылок, а его рот захватывает меня. Я задыхаюсь, а потом стону.
Он опускает плечи, и в его поцелуе чувствуются страсть, капитуляция и сожаление. Все сразу.
У меня кружится голова, когда он дает нам столь необходимый воздух. Я теряюсь в его неспокойных глазах. Доминик раскрывает мне свою душу. В ней нет ни пустоты, ни расчетов, ни необходимости оттолкнуть меня. Есть только глубокое чувство печали, которое сбивает с толку.
Я протягиваю руку и провожу ладонью по его щетинистой щеке. Все во мне зудит от желания стереть этот подавленный взгляд.
— В чем дело, Дом? Можешь рассказать мне все.
— Никогда не выходи замуж за французского адвоката.
— Ну… хорошо? — уверена, что выгляжу такой же растерянной, как и говорю. — При чем здесь французский адвокат?
— Я серьезно. Ты же знаешь, что я достаточно безумен, чтобы убить этого ублюдка.
Я улыбаюсь.
— И снобистская жена тебе не нужна?
Он ухмыляется, и у меня в груди становится легче.
— Ты единственная женщина для меня, малышка.
Мое сердце готово отрастить крылья и взлететь, но Доминик останавливает его голодным поцелуем. Медленный и интимный, он выбивает дыхание из моих легких.
Тепло окутывает мое тело, когда Доминик притягивает меня к себе. Каким-то образом наша одежда оказывается на полу. Каким-то образом мы привязаны друг к другу.
Когда Доминик погружается в меня, то не входит с такой силой, как мы привыкли. На этот раз он не торопится, осыпая поцелуями мою шею, мой рот и все мое тело. Он не связывает и не удерживает меня. Он смакует и не отрывает взгляда, доводя меня до трепетного наслаждения. Интимность и обожание в его взгляде разрывают меня.
Буквально.
Образно.
Когда я выкрикиваю его имя, это похоже на то, как будто я на волоске от смерти.
Я люблю его. Больше нет смысла отрицать.
Я люблю своего социопата
Утром я слишком измучена и едва могу открыть глаза.
Прошлой ночью Доминик так крепко прижимал меня к себе, что было немного больно.
Сегодня утром его нет в комнате. Наверное, уже ушел на работу. Не могу поверить, что испортила время, проведенное с ним в его редкий выходной.
Я запихиваю ноги в шорты и натягиваю через голову майку. Принять душ было бы хорошей идеей, но я слишком сильно наслаждаюсь Домиником для этого.
Спотыкаясь, я иду на кухню, потирая глаза и нуждаясь в кофе, как в воздухе.
На столе уже стоит кофейник. Тосты и джем тоже. Я с трудом сдерживаю визг. Посмотрите, как меня избаловали. Я наливаю кофе в свою любимую кружку и делаю первый глоток. Голова болит меньше, и хаос постепенно исчезает.
Когда сон постепенно покидает мои глаза, я откусываю от тоста с джемом, мгновенно доедаю его и перехожу к следующему. Не знаю, почему всегда голодна в этот период.
Это глупо и нелепо, но я вижу наше совместное будущее. Я, он и та маленькая девочка из моих снов. С Домиником нелегко жить. Он нервный и ненормальный, но мне это в нем нравится. Он — все и даже больше, чем я ожидала от приключения.
Только теперь он может стать моим постоянным приключением.
Я бы никогда не бросила учебу ради него или кого-то еще — не то