Соблазнённый - Рина Кент

С каждой слезинкой, скатывающейся из ее глаз, мне казалось, что меня режут по живому. В тот момент, когда за ней закрылась дверь, я услышал, как разбивается мое сердце.

В тот день я плакал.

Не помню, чтобы я плакал в детстве. Однако, осознав, что потерял единственное, что придавало смысл моей жизни, слезы потекли по моим щекам.

Месяцы, которые я провел в одиночестве после ее ухода, были самым пустым, самым отвратительным временем в моей жизни. Она являлась мне во сне, а когда я просыпался и обнаруживал, что ее сторона кровати пуста, то желал смерти.

Раньше я никогда не желал смерти. Ни когда меня бросали. Ни когда меня избивали. Ни тогда, когда усыновили в качестве благотворительной организации.

Я пережил все это. Я пережил все.

Я не смог пережить Камиллу.

Тогда я понял, что не могу притворяться, что не могу жить без нее.

Отправиться на её поиски во Францию было эгоистичным решением, но я больше не мог просыпаться в пустоте. Я должен был рискнуть и просто пошел на это.

Она боролась со мной. Конечно, боролась. Камилла была гордой, умной женщиной, и я разбил ей сердце. В процессе я разбил и свое, поэтому пришлось заставить ее это понять.

Как и я, Камилла не могла бороться со взрывным чувством, которое мы испытывали. Это была не просто любовь. Это было нечто большее, яркое и всепоглощающее.

Она простила меня, и с каждым мгновением, проведенным с ней, я понимал, что не заслуживаю этой женщины. Она снова подарила мне свое сердце, и на этот раз я планировал защитить его своей жизнью.

Я прижимаю к себе нашу спящую малышку, пока Камилла приподнимается в кровати. Мы только что вернулись из больницы в особняк моего тестя в маленьком городке на юге Франции. Здесь мы живем, когда я не в Англии, пытаясь расторгнуть контракт с Аидом — не подвергая свою семью опасности.

Улыбка Камиллы сияет и полна жизни, когда я заключаю Элоизу в объятия и обнимаю их обеих сзади.

— Разве она не прекрасна? — голос Кам полон эмоций, когда она смотрит на нашу новорожденную дочь. Ее английский безупречен, но она говорит с французским акцентом, который звучит для меня как музыка.

— Она похожа на свою мать. — Я целую ее белокурые волосы.

Моя жена поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, и впивается в мой рот страстным поцелуем.

— Я люблю тебя, Дом. Я так сильно тебя люблю.

— И я люблю тебя, малышка. Без тебя моя жизнь не имела бы смысла.

Камилла — свет для моей тьмы.

Солнце для моего мрака.

Мой смысл жизни.

Я сделаю все, чтобы защитить ее и Элоизу. Даже если придется превратиться в злодея ради детей из Нулевой команды, которую собрал Аид.

Камилла еще крепче прижимается ко мне, и мы улыбаемся нашей девочке.

Это всё, что мне нужно.

Конец

Далее «Крик Ворона», история дочери Дома и Кам, Элоизы.

(Примечание автора: вы должны дочитать «Крик Ворона» до самого конца, чтобы узнать о будущем Дома и Кам. Все не так, как кажется).

«Ворон»

Отрывок

В тот момент, когда мои пальцы соприкасаются с его плечом, большая рука обхватывает мое запястье, и все мое тело подается вперед.

Я вскрикиваю, протягивая руки, чтобы ухватиться за что-нибудь для равновесия. В итоге хватаюсь за что-то теплое.

Что за…?

Мои веки медленно приоткрываются, и на меня смотрят самые страстные глаза, которые я когда-либо видела в своей жизни. Я стою перед ним на коленях, ноги по обе стороны от его твердых бедер, а обе руки лежат на его голых плечах. Мой халат спутался, а ночная рубашка задралась до середины бедер.

Мой пульс учащается от близости и от того, насколько крошечной я себя чувствую по сравнению с его размерами. Я прикусила внутреннюю сторону щеки. Я никогда раньше не была так близко к мужчине.

Как олень, попавший в свет фар, я просто смотрю в ледяные голубые глаза, которые никогда не должны были появиться в моей жизни. Или в моем доме. И вообще нигде рядом со мной.

Вместо обещанной смерти в них сияет нечто совершенно иное. Зловещее обещание. Темное путешествие. Вместо безопасного оцепенения, которое я должна была чувствовать, сердцебиение отдается в ушах, заставляя дрожь пробегать по позвоночнику.

Впервые за целую вечность оцепенение не овладевает мной полностью. Что-то царапает поверхность. Что-то дикое, неизведанное и… захватывающее.

Захватывающее.

Я даже не могу вспомнить, когда в последний раз была взволнована. Что вообще значит «взволнован»?

Полагаю, это связано с мурашками, ползущими по моим конечностям.

— Нарушаешь свое собственное правило, не так ли? — он говорит с завораживающим британским акцентом. Его голова наклоняется в сторону, пока его нос не оказывается невероятно близко к пульсации на моей шее. Он вдыхает мой запах в течение нескольких секунд, пока я не начинаю чувствовать, что мое сердце вот-вот выскочит из груди.

— Хм? — через несколько секунд мне это удается, потому что, видимо, я превратилась в немую.

— Ты сказала никогда не подниматься на твой этаж, так что же ты делаешь на моем?

Хороший вопрос. Для чего я вообще сюда пришла?

Было что-то срочное, затем у него случился приступ, потом он дотронулся до меня, а дальше… ничего. И все. Все сразу.

Его пальцы скользят по моим ключицам, легкие, чувственные, едва ощутимые. Я подавляю вздох, когда по всему телу пробегает дрожь.

Сочетание аромата его кожи, его твердой груди, прижимающейся к моей до боли тяжелой груди, и его крепких рук, обнимающих меня, — это уже слишком. Добавьте его прикосновения, и моя кожа оживает под его пальцами.

Желание отдаться этому чуждому ощущению настолько сильно, что я не могу ни о чем думать, кроме него.

Как будто ждала этого момента всю жизнь. Как будто ждала, что он разожжет все, что таится внутри меня.

Что, черт возьми, со мной не так?

Что бы ни происходило в моем теле, этого не должно было случиться. Особенно с беглецом, о котором я не имею ни малейшего представления.