Личное дело опера Иванова - Стася Андриевская
Зазвонил телефон, Оксана схватила трубку:
– Алло?
В ответ секундная пауза и тут же гудки. Положила трубку.
Так, о чём это она?..
А, ну да – стажировка за границей, по официальному приглашению и с получением международного сертификата по итогу – это же космос! Это предел мечтаний любого профессора с кучей регалий, а не то, что местечкового доцента, не побрезговавшего присвоить писанину простой аспирантки! Ради такой красивой мести можно было бы закрыть глаза не только на глупую детскую симпатию к Андрею, но и на вновь всплывшие обстоятельства его конфликта с женой.
Но всего лишь пара десятков секунд в его объятиях и поцелуй, который не значит ничего кроме смертельной усталости одинокого мужчины – и что-то безвозвратно изменилось. Права была цыганка – вот оно распутье. Но выбирать надо не между Андреем и его женой, а между своей уязвлённой гордостью и зовом сердца.
Снова схватилась за телефон:
– Алин, привет! Выручи ещё разок? Ну пожалуйста! Час, максимум!
На ходу выворачивая Тёмкины штаны, высунулась в кухонную форточку:
– Мари-и-ина!
Она примчалась под окно почти сразу – ноги опутаны «резиночкой»*, следом вьётся стайка девчонок.
– Марин, мы с Тёмой к тёте Алине сейчас поедем, ненадолго. Ты здесь погуляешь, или с нами?
***
– Не поняла, что значит, отказываешься? – угрожающе привстала заведующая.
– Я не справляюсь. Время поджимает, а я не могу наладить контакт с Мариной. Она меня не воспринимает, а без этого всё бесполезно.
– Так стоп! – рухнула обратно за стол заведующая. – Я кажется, поняла. Рассказывай, давай, что стряслось?
– Ничего. Просто я не справляюсь.
– Ну да! Вчера, на ночь глядя Иванов звонил, просил найти ему другую няньку, сегодня ты в отказ. Скажешь, совпадение?
Сердце ёкнуло. Так вот откуда эта холодная отчуждённость с утра! Ну да, конечно. Дела́ и ничего личного. Он ведь с самого начала ей сказал, что она слишком молодая. Она подумала – не доверяет как специалисту, а дело, наверное, в другом. Не хочет соблазнов, избегает. И это похоже на него гораздо больше, чем разговоры по душам и поцелуйчики. Он ведь не знал, что она вернётся, вот и расслабился. И если бы не водка…
– Ну вот и найдите ему другую!
Шла по улице, глядя на мир сквозь дымку предательских слёз, но держалась. Хозяин – барин, хочет, нанимает, хочет, увольняет. Только вот на душе всё равно было неожиданно пусто. Зачем он так? Взрослые же люди, ну нашло, бывает. Обсудили и забыли. Или просто сделали вид, что ничего не было и забыли. Но гнать-то зачем? Или пожалел, о том, что разоткровенничался?
В растрёпанных чувствах вернулась за детьми.
– Мы с Витькой на дачу, поехали с нами? – предложила Алинка. – Шашлычок пожарим, позагораем. Часов до пяти максимум, Витьке ещё на работу потом в ночь.
– Вот это вы буржуи, шашлыки на обед лопать!
– Ну вообще-то, – демонстративно обиженно сцепила Алинка руки на гуди, – кое у кого сегодня день рождения!
Оксана хлопнула себя по лбу:
– Ой, блин, прости Алин, я совсем забыла! Поздравляю!
– Спасибо! Едем? Детям там классно будет, точно тебе говорю!
– Даже не знаю. Сейчас, погоди…
Однако сколько не пыталась она дозвониться до Андрея, ни один из оставленных им номеров не отвечал. Зато Марина всё это время стояла над душой и, прижимая к груди Тотошку, умоляюще заглядывала Оксане в глаза.
– Мы поедем?
Она со вздохом положила трубку.
– Нет, Марин, похоже, не получится. Без папиного разрешения нельзя.
– Ну пожалуйста! – слёзы полились так внезапно, что даже собачонка обалдела. Виляя хвостом, лизала Маринкино лицо, а та лишь, прижимала её к себе ещё сильнее и так горько и искренне всхлипывала: – Ну пожалуйста! Пожалуйста!
И Оксана не выдержала. В конце концов, он ведь и так собирается найти… другую! А дети хоть на природе погуляют.
На дачах, несмотря на будний день, оказалось людно. Нашлась и детвора по соседству. Собравшись в дружную шумную стаю, они носились под радостный Тотошкин лай из конца в конец улицы, и Марину невозможно было уговорить не то, что передохнуть, но даже поесть. Тёма наоборот, уединился под тенистой яблоней, рядом с подвешенным на ветку радиоприёмником, и заворожённо вслушиваясь в музыку программы по заявкам, старательно крутил в руках полученный в подарок от Алины поясок от старого пёстрого халата**.
– А знаешь, ты неплохо с ними смотришься! – покачиваясь в гамаке, сообщила вдруг Алина. – Не знала бы, что они тебе чужие, в жизни бы не догадалась! Хорошие дети. Маринка смешная такая, деловая. За Тёмкой так следит, прям воспиталка маленькая.
– Ей приходится. Они без матери растут.
– Ого! Жалко детишек. А кто там, бабушки-дедушки?
– Отец, – делая вид, что блаженно щурится на солнце, небрежно ответила Оксана. – Отец-одиночка.
Однако щурься не щурься, а глаза защипало. Чем ближе к вечеру, тем глубже становилась пустота в груди.
– И? – после паузы, легонько пихнула её Алинка.
– Что и?
– Ну баба-то у него есть?
– Точно не знаю, вроде нет.
– Старый что ли?
– Да не то чтобы. Лет сорок. Но он в отличной форме.
– Ну понятно, – разочарованно вздохнула Алина. – Значит, либо дурак, либо страшный.
Оксана закусила губу, пряча от подруги улыбку.
– Вовсе нет. Скорее, наоборот.
– Тогда не понимаю, чего надо этим бабам! Просто знаешь, часто вижу, как они ноют, что мужиков нормальных нет, чёрте что подбирают: то женатик, то алкаш, то бабник или иждивенец. А тут вот он, бесхозный принц, полный фарш по всем пунктам! Жалко ведь, такое добро пропадает! Ты намекни ему, что если желает познакомиться, то не вопрос, устроим ему смотрины по высшему разряду!
Оксана нахмурилась.
– У него двое детей, один из них с особенностями. Кому это надо?
– Я тебя умоляю! Нам, молодым-красивым, такой, может, и даром не сдался, а вот когда тебе под сорокет и все принцы давно разобраны – тут уже приоритеты другие. Нет, серьёзно, хочешь, пристроим его? Есть у нас в конторе одна, тридцать девять, вдова. Дочка, правда, имеется, пятнадцать лет, но тут уже, как говорится, одним больше, одним меньше. Главное, что сама тётка классная, просто золото, а не человек, серьёзно! Если срастётся у них, то будет хотя и мачеха, но постоянная. А так по нянькам тыркаться, это мне даже
