Развод. Уходи навсегда (СИ) - Полякова Лана
Проснулась я около Ельца. Ну ничего себе поспала!
– Давай притормозим и разомнёмся? – спросил Ярослав, заметив, как я морщусь, пытаясь распрямиться.
– Давай. Чуть подальше будет стоянка перед встречей с молодым Доном. – ответила я.
Меня всегда поражала эта разница. Всего несколько часов на юг от Москвы, а уже абсолютно другая природа и погода. Здесь весна уже не просто вступила в свои права, она царила и правила. Диктовала свой порядок. Птицы оглушающе кричали. Воздух вкусно пах свежевспаханной землей, а на краю поля вдали работал похожий на инопланетного монстра комбайн, и его с криками преследовали разные птицы.
Мир вокруг ожил и стремился к жизни!
Мы немного размялись, походив вокруг машины, выпили кофе, и я села за руль.
Помня, как бесился Владислав, если я хоть на миллиметр делала что-то не так за рулём его машины, я вначале напрягалась. Осторожничала. Старалась ехать в манере Яра. А после Воронежа освоилась и позволила себе вести себя в управлении автомобиля так, как мне удобней.
В конце концов, если что не понравится в моей манере, то Ярослав точно не промолчит!
Пока объезжали Воронеж, мы с Ярославом ещё переговаривались. Но без огонька. В семейной манере, и мне это безумно нравилось. А после, когда я вышла на «крейсерскую» скорость и покатила ровно и монотонно, Яр не выдержал и всё-таки уснул.
Этого я и добивалась!
Пусть отдохнёт.
Он так мило посапывал. Во сне его лицо расслабилось и приобрело немного детское милое выражение.
Я летела на мощной машине среди среднерусской возвышенности, догоняя облака. Рядом со мной на пассажирском сидении посапывал ставший за короткий срок родным мой любимый мужчина. Я знала, что раз мама в больнице, то самого страшного можно уже не бояться. И у меня были силы и желание разобраться, наконец-то, с семьёй маминого мужа.
У меня были на это силы.
Я была влюблена. И всё мне казалось по плечу. Всё было возможно.
Недалеко от Миллерово, которое я помню только, пожалуй, благодаря Шолохову, я остановилась на заправке и Ярослав проснулся.
До Краснодара вёл он, и мы болтали всю дорогу. Я описала ему ситуацию, рассказала кто есть кто. Как и что я планирую сделать в зависимости от того, что увижу и услышу.
А уж после Краснодара я вновь заняла водительское место. Во-первых, я лучше знаю здесь все дороги, а во-вторых, уже стемнело. Яр, посмеиваясь и откровенно любуясь моим воинственным настроем, прежде чем уступить, поймал меня в объятия и крепко, по-мужски, очень собственнически поцеловал.
– Женщина! Ты сидела за рулём моего автомобиля! Запомни, тебе не отвертеться больше от меня! – прохрипел он, оторвавшись от моих губ.
– Это предложение? Или угроза? – улыбнулась я, не торопясь отпускать его плечи.
– Это факт! – серьёзно глядя мне в глаза заявил Ярослав и продолжил – я не представляю жизни без тебя! Я люблю тебя!
Посреди цветущей степи, на загруженной трассе, среди шума пролетающих мимо грузовиков, автобусов и машин мой любимый мужчина признаётся мне в любви. Перед тем как встретиться с моей мамой. Чтобы не оставлять меня один на один с навалившимися неприятностями.
И в этом столько романтики для меня, что ее не заменят и тысячи свечей с ресторанами.
– Я тоже люблю тебя! – сказала я тихо прямо в напряжённо следящие за мной глаза, поднявшись на цыпочки и притягивая его голову к себе, – очень люблю.
Мы целовались под оглушительные сигналы сирен, спешащих мимо большегрузов, и смеялись от счастья, вздрагивая каждый раз от неожиданности громкого звука.
Домой доехали ночью, и я долго пыталась достучаться, дозваться у калитки.
Сорок четвертая глава
Я уже собиралась звонить, когда на порог вышел Валерий Сергеевич. И открыл нам калитку.
– Вероника? – удивился он – откуда ты?
– Разве Катерина не сказала, что вызвала меня ухаживать за мамой? – ответила я.
– Зачем? Нет, первый раз слышу. Да проходите, не стойте на пороге! Что же это? Мы сами справимся! – причитал немного потерянный и уставший этот бывший военный.
– Знакомьтесь, мой мужчина, Ярослав, – начала я.
– Почти муж, – улыбнулся Яр и пожал руку…
– А где Катерина-то? Она мне устроила истерику по телефону, что не намерена ухаживать за моей мамой. Ладно, всё это небыстрый разговор. Сейчас скажите, что с мамой случилось и где она лежит? – спросила я.
– В нашей больнице, на третьем этаже. Её увезли на скорой с высоким давлением. Меня не было. Она сама вызывала врача. – ответил муж моей мамы.
– Мы сегодня очень устали, и на ночь глядя я не буду ничего говорить. Всё завтра. В какую комнату нам можно пройти? Спальня наверху свободна? – спросила я.
– Так, там же, Катенька, – растерянно проговорил он.
– Я вас просила изолировать вашу дочь из маминого дома. Я говорила вам, что ваша дочь хамски ведёт себя с мамой и со мной. Так какого лешего в этом доме есть комната Катерины? – завелась я.
– Есть свободная комната в нашей гостинице. Правда, она маленькая и с одной полуторной кроватью… – начал Валерий Сергеевич.
– Так! Знаете, это уже ни в какие рамки! В доме, который я строила вместе со своими родителями, для меня нет пристанища! Есть для вас, для вашей дочери, для ваших внуков, а мне места нет! Мы найдём, где переночевать, чтобы не стеснять на ночь глядя ваш бизнес, – перебила я его, чеканя звенящим голосом.
Выдохнула с силой и постаралась успокоиться.
Яр встал за спиной и положил мне руку на плечо.
– Вероника! Не горячись и не наводи напраслину. Я разберусь! Я уступлю вам свою комнату! Не скандаль, пожалуйста! – причитал мамин муж.
– Ещё не начинала скандалить! Заездили мою мамочку! Пользуетесь её мягким характером. Неужели не совестно? – уже спокойно проговорила я, и, схватив Яра за руку, вытащила его из дома.
– Извини за безобразную сцену, но если я там с ним останусь, то наговорю совсем лишнего. Надо было сразу в гостиницу ехать и вначале с мамой встретится, а уж потом шашкой размахивать… – сокрушённо сказала, когда он обнял меня около нашей машины.
– Не извиняйся. Ты права. Я на твоей стороне в любом конфликте. – проговорил мне Яр в волосы, обнимая и укрывая от всех бед.
Мы переночевали в гостевом доме, что разбросаны по Анапе словно грибы. Курортный город… Ничего не поделаешь. Понимаю. Все хотят заработать денег, особенно в сезон.
Но чувство меры и реальности должно же быть у людей!
В таком решительном настроении Ярослав привёз меня к местной городской больнице.
Сложности начались на проходной, но здесь вступил в дискуссию Ярослав, и буквально через полчаса я уже была у мамы в палате.
В общей палате. На несколько коек.
– Вероничка, Ника моя! Как я рада тебя видеть! – расплакалась моя мамочка, обнимая меня.
– Мам, что с тобой случилось? У тебя же всегда было пониженное давление? Как ты попала в больницу? – ком в горле мешал мне говорить.
Мамочка была такая потерянная. Похудевшая. С синяками под запавшими глазами. В каком-то непонятном халатике.
– Не волнуйся, уже всё хорошо. Меня на днях выписывают уже, – проговорила мама, вытирая слёзы.
– Что случилось, ма? – требовательно спросила я.
– Катерина назвала меня нахлебницей и приживалкой. А я так расстроилась, я же всё для неё делала! За что она так со мной? – слёзы вновь наполнили родные глаза.
Так!
– Мам, мне нужна твоя помощь! Данилку провожать и встречать со школы. Мы переводимся в другую, и ему нужен контроль на первое время. Новый район, новая квартира, новая школа, новая дорога. Я очень нервничаю по этому поводу. А нанимать няню такому «взрослому» пацану сложно. Тебя и твою помощь он не воспримет как недоверие с моей стороны. Пожалуйста, соглашайся! Это ненадолго! Организуем процесс, привыкнет Данечка, и ты вернёшься в свой дом! – уговаривала я мамочку, видя, как в начале речи она противится, а к концу уже смягчается и кивает с пониманием.
