Скверная голубая кровь (ЛП) - К. М. Станич
Как только я скрываюсь в его тёмных глубинах, я прислоняюсь спиной к стене, моё дыхание становится прерывистым.
Когда я слышу шаги, я не ожидаю увидеть Зака, несущегося по коридору с потемневшим и осунувшимся лицом. Он замечает меня и останавливается близко, слишком близко, так близко, что я вижу боль в его глазах. Я ожидаю, что, как и Зейд, что он выплеснет свою обиду мне в лицо.
— Я не участвую в сегодняшней игре, — шепчет он, и мы оба знаем, что это означает: Академия Бёрберри проиграет. — И я ухожу из команды. — Я поджимаю губы, и он закрывает глаза, его голова опускается, подбородок прижимается к груди. — Отстранение от занятий, как минимум. Никаких привилегий за пределами кампуса. Моя мама собирается отречься от меня. — Он стонет и садится на корточки, закрыв лицо руками. Мгновение я просто наблюдаю за ним. — Они обсудят остальную часть моего наказания в понедельник.
— Ты заслужил это, каждую частичку, — говорю я ему, отступая на несколько дюймов, как будто боюсь, что он собирается ударить меня. Зак внезапно встаёт и срывает через голову майку, с рычанием сбрасывая наплечники на пол.
Когда он поворачивается ко мне, он без рубашки, потный и великолепный.
Жаль, что я его ненавижу.
— Ты права, — внезапно выпаливает он, и мои глаза расширяются от шока.
— П… прости?
Зак делает несколько шагов ко мне и останавливается, проводя ладонью по лицу.
— Ты права. Марни, ты права.
Он опускает руки по швам, и для меня чертовски невозможно не заметить, какие мускулистые у него руки, какие округлые бицепсы, какая плоская грудь. У меня перехватывает дыхание, когда он делает шаг вперёд, и я скрещиваю руки на груди, чтобы держать себя в руках. Взгляд Зака опускается к моей талии, и его брови поднимаются. Когда он протягивает ко мне руку, моё сердце замирает в груди. Он берёт край моей юбки и, слегка потянув, тянет меня вперёд. Его пальцы ныряют под мой пояс, обжигая меня порочным жаром, и оттягивают пояс вниз ровно настолько, чтобы он мог видеть мою татуировку.
Он издаёт длинную череду проклятий, его голос такой мрачный, что это почти пугает.
— Марни, что это?
— Клуб Бесконечности, — начинаю я, делая глубокий вдох и выпячивая грудь. Я бы хотела, чтобы он убрал свои пальцы. Ему приятно вот так прикасаться ко мне, а это последнее, чего я хочу. Я не позволю себе быть мягкой с этими парнями. Нет ничего сексуального, крутого или располагающего к себе в том, чтобы быть мудаком. Если бы это был роман с хулиганами, что ж, я бы, наверное, в конечном итоге женилась на Миранде, потому что я просто терпеть не могу хулиганов. — Они поймут, что не могут относиться к людям как к сопутствующему ущербу.
Зак потирает костяшками пальцев мою татуировку и снова чертыхается, прежде чем поднять на меня глаза.
— Ты не знаешь, во что ввязываешься, — шепчет он, и я поджимаю губы. Я знаю это, и всё же… Кажется, я не могу себя контролировать. Этим богачам нужно усвоить, что человек есть личность, независимо от размера его банковского счета. Нет такого понятия, как социальный дарвинизм, королевская семья или идолы, всё это фасад, куча дерьма, которое позволяет определённым людям получить свободный пропуск за то, что они отбросили свою человечность. — У тебя нет ни ресурсов, ни инсайдерских знаний, чтобы уничтожить клуб.
— Я не… — начинаю я, и Зак наклоняется ко мне так близко, что я вижу, как бешено бьётся его пульс на шее, могу проследить за капельками пота, стекающими по его мускулистой груди.
— Но у меня есть, — говорит он, и его взгляд опускается на мои губы. Моё тело дрожит, когда его огромная фигура возвышается надо мной, костяшки его пальцев поглаживают мою татуировку. Чёртовы гормоны. Он наклоняется чуть ближе. — Я могу помочь тебе, Марни.
— Я никогда не полюблю тебя, — выпаливаю я, но мои глаза, кажется, не могут смотреть никуда, кроме его нижней губы. — Никогда.
— Хорошо, — шепчет он, закрывая глаза и прижимаясь своим лбом к моему. Он вспотел, но мне всё равно. Мои ладони каким-то образом оказываются на его плоской груди, кончики пальцев касаются его влажной, горячей кожи. — Потому что я люблю тебя, хотя и знаю, что недостаточно хорош для тебя. — Моё сердце замирает в груди, а глаза расширяются. Мой взгляд перемещается с его губ на глаза и остаётся там; я не могу отвести взгляд. Зак кладёт свою левую руку поверх моей, прижимая мою кожу к своей. Его правая рука продолжает поглаживать мою татуировку. — Ты хотела знать, почему я помогаю тебе? Теперь ты знаешь. Но ты никогда не будешь со мной, и это нормально. Потому что меня для тебя недостаточно. Я из тех людей, которые пытаются заставить девушку покончить с собой, чтобы попасть в какой-нибудь дурацкий клуб. Всё, что я хочу сделать, это попытаться наверстать упущенное, даже если это займёт у меня всю оставшуюся жизнь.
— Заткнись, — шепчу я, но он просто наклоняется ещё ближе и прижимается своими губами прямо к моим. Сейчас я чувствую его вкус, прямо здесь, у себя на губах. Я высовываю язык, и мы оба стонем, когда я провожу им по его нижней губе. — Я не доверяю тебе, и я тебе не верю. Что бы ни говорил, для меня все это чушь собачья.
— Хорошо, — повторяет он, его губы прижимаются к моим. — Может быть, когда-нибудь ты простишь меня, и мы сможем стать друзьями. А пока позволь мне помочь тебе.
Я задыхаюсь; он задыхается.
Мы дышим вместе.
Через мгновение Зак слегка поворачивает голову набок, и я прослеживаю за его взглядом.
Идолы — все шестеро — стоят там и наблюдают за нами.
Лицо Тристана суровое, мёртвое, холодное. Руки Крида сжаты в кулаки по бокам, что противоречит скучающему, ленивому выражению его полуприкрытых глаз. Зейд, он просто открыто хмурится, даже когда держится за руку с Бекки. По их взглядам так ясно видно, как сильно они все ненавидят Зака. Даже презирают его. Оглядываясь назад на тот день на озере, я вижу вещи такими, какие они есть на самом деле. Задним умом, можно сказать, и всё такое.
Они не рассказали мне о Заке и Лиззи, не потому что заботились обо мне.
Они рассказали мне о Заке и Лиззи, чтобы причинить мне боль. И они сделали это.
Я поворачиваюсь обратно к Заку.
— Позволь мне поцеловать тебя, — шепчет он, и тогда я понимаю, что дрожу. Я только что разрушила футбольную карьеру
