Иль Фарг. Невестка Эмира - Ульяна Соболева
– Не боишься дразнить зверя?
– Боюсь… – ответила честно и накрыла руку, сжимающую мое горло, своей рукой. Какое-то время смотрел в мои глаза своими жуткими карими глазами, потом протянул руку, сдернул с тумбочки шарф и накрыл им мое лицо. Мотнула головой…
– Сейчас тебе перестанет нравиться! – зарычал и, схватив за волосы, начал заматывать мою голову, – Сейчас ты начнешь, как всегда, рыдать и кричать от боли и гадливости, и это будет по-честному!
– Не надо… не так!
Не слышит, обматывает голову, быстро, хаотично, закрывая не только глаза, но и нос, рот, превращая меня в мумию.
– Правильно, бойся! Я привык! Нет ничего честнее страха!
– Не хочу! НЕ хочу бояться!
Крикнула и выгнулась, сдирая с глаз повязку, выкручиваясь, пытаясь изо всех сил освободиться от нее.
– Не закрывайте мне глаза! Нет! Хватит! Я хочу видеть… я хочу вас видеть! Видеть моего мужа! Всего! Что там еще уродливого в вас? Что? Покажите мне… я хочу все увидеть! Хочу знать про вас! Я теперь ваша, а вы… разве вы не мой?
Замер… удерживая мою голову, потом сдернул шарф вниз на горло, поднимаясь на колени и токая меня вперед к высоким подушкам. На его лице жуткий оскал, он бледный и, кажется, весь трясется от прилива гнева или какого-то непонятного возбуждения. Не только физического.
– Хочешь смотреть? Хочешь все увидеть? Смотри! Давай!
Сдергивает через голову рубашку и швыряет ее в сторону. Руки тянутся к штанам, выдергивает ремень, расстегивает ширинку, сдирая штаны вниз, и я сильно втягиваю воздух в себя, видя его орган… Напряженный, тут же взметнувшийся вверх к животу. Стоящий во всю свою невероятную длину.
– Смотри, б*ядь! Ты же хотела! Смотри поближе! Рассмотри все! Ну!
Дёргает за руку, хватает за шею и наклоняет вниз к своему паху. Расширенными от дикого ужаса глазами я смотрю на раскачивающийся перед моим лицом пенис. Он огромен. Толстый, багровый, изрытый узловатыми шрамами, которые делают его бугристым со всех сторон, крайняя плоть отсутствует, и мне видна набухшая бордовая головка с рисунком ожогов и на ней тоже, с выпирающей уздечкой, рядом с которой такой же узловатый шрам, уходящий своим змеистым телом внутрь маленького отверстия, на краю которого блестит капелька мутной жидкости. Внизу под членом только одно яичко, на месте второго натянута кожа. Я не видела других членов… но понимала, что это все должно быть не таким, понимала, что мой муж… что он пережил адскую боль и дикие издевательства, и внутри взметнулась волна жгучей жалости. Нет, не унизительно противной, а захлестывающе сильной. И если я сейчас ужаснусь, это оскорбит его, это разломает его на части. Я почему-то уверена в этом.
– Нравится?
Заорал и сдавил мой затылок так сильно, что потемнело перед глазами. Это был тот самый момент. Наверное, он многое решал тогда. И от него зависело… что будет дальше со мной и с моей жизнью. Я протянула руку и провела ею по его члену, обхватывая ладонью… хрипло прошептала.
– Нравится.
Стиснул челюсти, и рука на моем затылке разжалась, а я поднялась вверх, не отпуская его член, проводя по нему ладонью вверх и вниз, впервые впиваясь взглядом в его лицо и видя, как оно искажается словно от боли, как загораются дикостью глаза, как приоткрывается рот. И я тянусь к этому рту своими губами. Он ничего не делает. Не отстраняется, не трогает меня, молчит. Только дышит со свистом и трясется всем телом. От напряжения на его спине, плечах и груди выступили капельки пота. Мои губы слегка коснулись его губ… рука прошлась по узловатой плоти, сомкнулась вверху и спустилась вниз к мошонке. Я не знаю, как ласкать правильно. Только голые инстинкты. Только то, что успела за свою жизнь увидеть или прочесть. Мне… мне хочется, чтобы это было приятно. Мои прикосновения. Ведь мужчинам это должно нравиться.
– Сильнее… – рыкнул и впился в мои волосы, не давая себя поцеловать, но я превозмогла боль и все же прижалась губами к его губам. Дернулся и вдруг резко обнял меня, а моя рука сильнее сдавила член, как он просил, и я несмело протолкнула язык к нему в рот.
– Двумя руками. Дави сильно и двигай резко вверх-вниз.
Сжала двумя руками, стиснула очень сильно, двигая все быстрее, целуя его и чувствуя, как он набросился на мои губы, как впился в них диким поцелуем, ворвался в мой рот языком с глухим стоном. Теперь его не просто трясет, он весь дергается как в лихорадке. С ним что-то страшное происходит, и я это вижу. Как будто внутри него беснуется адский зверь.
– Ногтями, – захрипел мне в ухо, – давай раздирай его ногтями.
Я отшатнулась… всматриваясь в ослепленное лицо, в крепко сжатые глаза и пульсирующую вену на лбу.
– Что?! – заорал мне в лицо и сдавил волосы с такой силой, что из глаз чуть не брызнули слезы. – Меня доведет до оргазма только боль! Твоя или моя! Так что давай… до крови впивайся ногтями и дрочи… или до крови буду драть тебя я.
Выдохнула, стиснув губы. Я смотрела на его искаженное лицо, и в эту секунду во мне не вспыхнула ненависть, я видела его страдания, наверное, я должна была причинить ему боль, как он просил, и получить от этого удовольствие, но мне не хотелось. Все внутри противилось насилию. Мне казалось, что можно и по-другому… Разве нельзя попробовать? Разве нельзя, чтобы все было не так ужасно и… Боже. О чем я только думаю?
– Я… я нравлюсь вам?
Вопрос, кажется, выбил его из равновесия. От неожиданности его взгляд метнулся к моим глазам. Как будто вопрошая – не сошла ли я с ума спрашивать такую ерунду у него и именно сейчас. Сейчас, когда его вздыбленный член в моих руках, и сам он трясется от похоти и какой-то дикости.
– Я… я не то хотела спросить… во мне что вам нравится? Что вызывает в вас желание?
Сдавил мое запястье.
– Поздно начинать разговоры… делай, что я сказал.
– Пожалуйста… просто ответьте. Я попробую. Если…
– Нет никаких если! Я уже сказал, что мне нравится… Не можешь, становись раком и задирай платье.
– Я стану…
Теперь его брови поползли вверх и сжались челюсти. Он не ожидал такого ответа.
– Я не хочу причинять вам боль… я стану и… вы можете делать со мной все, что хотите… только вначале можно я