Личная помощница для мажора - Кира Рысь
Прошло где-то минут сорок.
- А теперь я хочу сказать то, что хотел сказать уже давно, - сказал вдруг Олег, поднимаясь со своего места.
Все тут же замолчали, и все взгляды устремились на него. Маковецкий выглядел не очень воодушевленно, я же чувствовала себя по-настоящему разбитой. Олег достал из кармана красную коробочку, открыл её, и я увидела внутри неё то самое кольцо, которое мы выбрали с ним для Кристины. Маковецкий посмотрел на сдерживающую улыбку Кристину, принявшую кольцо. Он на секунду закрыл глаза, затем продолжил:
- Это последнее из того, что я обещал тебе подарить, Кристина. Я тебе дарю его, это кольцо. На память. А мы с тобой расстаемся. И теперь навсегда.
Всеобщий вздох удивления никак не тронул Олега. Он остался непоколебим. Я видела, как лицо Кристины становится бледным, как из её рук выпадает коробочка с кольцом – оно звякнуло, отлетев куда-то.
- Я хочу сказать вам всем, но прежде всего, тебе, отец, - продолжил Олег, он посмотрел на Дмитрия Филипповича, который зло поджал губы и теперь с холодной яростью смотрел на сына. - Больше никакие договора и контракты не будут связывать меня с твоим бизнесом и твоими делами. Я выхожу из этой игры. Моя жизнь принадлежит мне. Я больше не буду жить на поводке из твоих денег.
- И ничего не получишь! – рявкнул Маковецкий старший. – Ты предал моё дело! Ради чего?!
- Ради свободы. Ради настоящей жизни. Моей жизни. И предал не я. Это ты предал нашу семью, и при этом пытаешься назвать предателем меня! – рявкнул в ответ Олег. – Я не желаю иметь с тобой какие-либо дела. Тем более… - Олег указал на Кристину и её родителей. – С ними. Пусть я даже останусь без всего – больше это продолжаться не может .И не будет. На этом всё.
Начался скандал. Кристина завыла, начав орать «Олег, не уходи, я люблю тебя!», и её вопли практически перекрывали все остальные крики. Елена Борисовна плакала в объятиях Олега, не в силах слушать Маковецкого старшего, родители Кристины собачились между собой.
Сережка потихоньку потянул меня за рукав, вытаскивая из-за стола.
- Мне кажется, нам надо где-то спрятаться, - сказал он, уводя меня наверх, в свою комнату. – Переждать эти пару дней и свалить отсюда так быстро, как только можно.
Мы зашли к брату в комнату и закрыли дверь. Снизу всё ещё слышались возгласы и крики, я же ощущала себя странно – не опустошенно или разбито, нет. Наоборот: где-то в моем сердце что-то затеплилось. Какая-то надежда?
«Господи, Катя, - сказала себе я, прикрыв глаза. – Ну, признайся же себе, что ты счастлива, что всё так вышло…Прежде всего, потому что их гнёт перестанет истязать его».
- Бедный Олег… - прошептала я. - Они его задавили.
- Кошмар. – Серега покачал головой. – Реально сочувствую ему от всего сердца… И его маме. Вот точно что-то там про слезы и богатство…
- Богатые тоже плачут, - буркнула я и задумчиво поводила пальцем по узору на ковре. Мне безумно хотелось забраться под одеяло. – А я ведь реально думала до последнего, что Олег сделает Кристине предложение…
- Ты дурная, что ли? – засмеялся Серега. – Я только и ждал момента, когда он её на три буквы пошлёт. Так и предполагал, что у всех на глазах ей под зад даст. И правильно – поделом. Они ему хомут на шею накинули…
Я покусала губы. Неужели Олег…
Дверь открылась, и меня разом вынесло из моих мыслей.
- Серёж, извини, что прошу тебя выйти из твоей же комнаты, - сказал Олег. – Но мне нужно поговорить с Катей. Наедине.
- Да вообще не вопрос, - поднимаясь с пола, сказал Сережа. – Там внизу кто-то еще остался?
- Только моя мама. Кристина с отцом уехали в аэропорт – они улетают в Германию. Её мать и мой отец собирают вещи – тоже хотят уехать сегодня вечером. Мы останемся здесь с моей мамой.
- А, круто… Ну, то есть… В общем, я пойду…
Дверь закрылась. Я поднялась с пола и уставилась на Олега. Он стоял в полумраке комнаты и смотрел на меня так, как будто бы заглядывал прямо в душу. Его взгляд был тяжелым, сам он выглядел уставшим и подавленным.
- Катя…
- Мне так жаль, что… - прошептала я, затем показала рукой за окно. – Что всё так вышло…
- А мне вот не жаль, - ответил Олег. - Ни одной секунды. Я счастлив, что теперь свободен от этих оков. Я бы не смог так жить.
- Я думала, что ты любишь её… Хотя и сомневалась.
Я подняла взгляд. Олег лишь покачал головой.
- Дело не в ней, - сказал он. - Я никогда не любил Кристину. Я был рад, что она не забеременела. Я даже был счастлив. Был счастлив, что у меня не будет с ней детей. Был счастлив, что так ненавижу своего отца, что класть хотел на его бизнес и его партнеров. Я никогда не любил её. Мы знали друг друга много лет, и дело привычки и жалости брало своё. Я жалел её, потому что она любила меня до одури, и лишний раз искала способ меня привязать к себе. Я думал, что моё бесплодие станет поводом для нашего расставания. И надеялся на то, что она сама сбежит, но она не сбежала, потому что и дети-то ей не нужны. Только красивая жизнь. Но выйти из игры было не так просто, зато теперь у меня есть капитал, о котором отец ничего не знает и не узнает. И я свободен от его гнета и денег. Так что нет, Катя, я никогда не любил Кристину, я вообще никогда никого не любил, кроме тебя.
Моё сердце остановилось, и дыхание застряло где-то в легких. Нет-нет, этого не может быть… Разве так бывает?
- Олег…
Я всхлипнула, не сдерживая слёз.
Маковецкий подошел ко мне и, притянув к себе, обнял.
- В одну секунду тем утром я представил, что буду просыпаться без тебя, с другой, что на кухне меня будет ждать какая-нибудь Кристина… И я понял, что буду думать о тебе каждый день и умирать, потому что просто взял и отпустил… Отпустил свою единственную Катю…
Маковецкий осторожно взял меня за подбородок,
