Грани Безумия (СИ) - Романова Ева

— Но…, — замялась Лекси, — почему ты ничего не сказал мне?

— Чтобы ты не волновалась, тебе нельзя сейчас этого делать. Потому что я, итак, чувствую себя последним ничтожеством за то, что не могу тебя уберечь. Мне стыдно, малыш. Все, что сейчас со мной происходит — все это впервые. Любовь, ребенок, возникшие проблемы, которые я не могу решить. И я только учусь тому, что у меня теперь есть ты и мне нужно советоваться с тобой. Я злюсь сам на себя, но неосознанно обижаю тех, кто рядом со мной. Прости меня. Я не обещаю измениться слишком быстро, и не обещаю стать идеальным, но очень постараюсь сделать так, чтобы ты больше не переживала и на твоем лице всегда была только улыбка.

Я был удивлен, насколько легко мне дались эти слова. Так же легко, как и слова про семью и ребенка. Лекси теперь моя семья, они моя семья. А малыш, который уже развивается внутри нее, наше наследие и продолжение.

— Просто прекрати мне врать и не договаривать. Я с тобой и я люблю тебя. Просто помни об этом, — ее слова были самое прекрасное, что я когда-либо слышал в своей жизни.

— Обещаю.

Глава 27

Алексия.

За последний месяц мы меняем около пяти квартир, переезжая из одного конца Неаполя в другой, а затем в пригород. Данте уверяет меня, что это дополнительная мера для повышения нашей безопасности и в этом нет ничего страшного. Но я знаю, что он скрывает от меня многие детали, так же, как и свое беспокойство.

Ни я, ни Франческа уже не распаковываем чемоданы, смирившись с жизнью на них и тем, что нам в любой момент нужно будет сорваться с места. Кроме них, у каждого из нас был «экстренный» рюкзак. В нем есть сумма наличных на первое время, поддельные документы, аптечка и запасная одежда. А в моей еще все необходимое для будущего малыша и различные витамины для беременных. Я уверяла Данте, что для подгузников, пеленок и ползунков еще рано, но на него это не подействовало.

«Ты никогда не знаешь, что и когда может случиться, Лекси. Все должно быть подготовлено заранее», — говорит он мне изо дня в день.

Сначала меня пугали эти слова, но чем дальше я наблюдала за уверенностью Данте и, тем, как он решает важные вопросы, то потихоньку успокаивалась, точно зная, что он нас защитит.

— Ты готова? — подходит сзади Данте и целует меня в шею, пока я разглядываю еще плоский живот в зеркале.

— Не могу поверить, что там кто-то живет, — шепчу и пробегаюсь пальцами по коже, — Ты представляешь, как это странно: частичка тебя и частичка меня соединились вместе и теперь формируются в одно живое существо. Как вообще такое возможно?

Данте мягко улыбается, разглядывая нас в зеркало и кладет руки на мой живот. Его татуированный ладони резко контрастируют с моей бледной кожей. Мы такие разные, интересно, каким получится наше маленькое создание? Кто это будет мальчик или девочка? Захочет ли он или она в будущем покрыть свою кожу чернильными рисунками, как отец? Как я на это отреагирую? Наверное, я не буду против. Мне нравятся татуировки Данте, и я у меня уже есть идеи, какие я хочу нанести на свое тело.

Пожалуй, сегодня первый день, когда я окончательно понимаю, что стану мамой. Мама — как это странно, когда это имя начинаешь использовать по отношению к себе.

— Это чудо, малыш, — Данте целует меня в щеку и опускает край моей футболки, — Пойдем, иначе опоздаем.

Клинику для нашего первого УЗИ Данте выбирает в соседнем городке, чтобы минимизировать риски утечки информации. Я заметно нервничаю. Это наша первая встреча с малышом. Мне страшно услышать, что из-за моих эмоциональных качелей с ребенком могло пойти что-то не так. Обязательно попрошу доктора выписать мне какое-нибудь безопасное успокаивающее средство, чтобы перестать себя накручивать.

Миловидная итальянка в белом халате приглашает нас следовать за ней, после пятнадцатиминутного ожидания в коридоре и моего нервного топота ногой.

Данте крепко сжимает мою ладонь, когда я ложусь на стол для УЗИ. Женщина что-то щебечет на итальянском, подготавливая аппарат. Вздрагиваю, когда она выдавливает прохладный гель мне на живот и прикладывает сканер.

Небольшая медицинская комнатка заполняется нашим молчанием, пока врач водит по моей коже и нажимает на кнопки машины. Кажется, что мое сердце сейчас выпрыгнет из груди, а секунды превращаются в вечность.

— Guarda questo, — произносит она, разворачивая экран в нашу сторону и показывает пальцем на небольшое серое пятнышко в середине черного овала, — Questo è il tuo bambino. Tutto sembra a posto.

— Что она говорит? — тихо спрашиваю Данте, с лица которого не сходит улыбка.

— Она говорит, что это наш малыш и не видит никаких проблем, — сжимает мои пальцы и прижимается к ним губами, — Лекси, с малышом все в порядке.

Разглядываю изображение на компьютере и не замечаю, как из моих глаз начинают литься безмолвные слезы. С маленьким существом внутри меня все хорошо.

«Я буду оберегать тебя, мой маленький. Ничего не бойся», — думаю про себя, вытирая соленые дорожки свободной рукой.

Итальянка проводит еще раз аппаратом по моему животу и начинает хмуриться. Сердце заходится в бешеном галопе, от страшного предчувствия.

— Что такое? — обеспокоенно смотрю на Данте, — Спроси ее, что случилось?

— Cosa sta succedendo? — переводит любимый, сильнее сжимая мою руку.

— Attesa, — просит женщина, активнее надавливая на живот.

— Просит подождать, — глухо сообщает мне Данте. Его лоб искажают вертикальные полоски, что бьет мою уверенность в том, что все будет хорошо. Что-то идет не так.

— Puoi sentirlo? — спрашивает итальянка с улыбкой поворачиваясь к нам и крутит какую-то ручку на аппарате. Комната заполняется звуками похожими на неравномерное сердцебиение.

— Она спрашивает можем ли мы расслышать что-то, — переводит Данте. По недоумению на его лице, я понимаю, что он сам не может понять, что именно имеет в виду доктор.

— Что? Что случилось? Что с малышом? — срываюсь на нервный визг я, чуть ли не хватая женщину за руку.

— Questi sono gemelli, — радостно произносит итальянка, в очередной раз разворачивая к нам экран. Я не могу понять, что она говорит и беспомощно перевожу взгляд на Данте, который на моих глазах начинает бледнеть.

— Данте, твою мать! — встряхиваю его я, — Что происходит?

Данте молчит долгие мгновения, за которые перед моими глазами проносится вся жизнь и все наши счастливые моменты. Готовлю себя к худшему. Сейчас он повернется и обвинит меня в том, что я не уберегла нашего малыша, что он не выжил…

— Это близнецы, — еле слышно выдыхает мужчина и резко встает со стула, быстрым шагом выходя из палаты. Мы с врачом провожаем его ошарашенными взглядами.

— Deve essere stato preoccupato, — пожимает плечами итальянка, но я ее уже не слышу из-за звона в ушах.

На негнущихся ногах выхожу из клиники с бумагами и снимками УЗИ в руках. Габриэль встречает меня у машины с сочувствующим взглядом.

— Где он? — сиплю я, все еще не придя в себя после обескураживающей новости.

— Он ничего не сказал, но думаю, что уехал проветриться, — успокаивающе произносит мужчина и обнимает меня за плечи, — Что случилось?

— У нас не будет ребенка, — ловлю на себе искаженный болью взгляд Габриэля и быстро добавляю, — У нас будут близнецы.

Мужчина судорожно выдыхает, а потом облегченно смеется.

— Тогда это все объясняет, — усмехается Габриэль, усаживая меня в машину. Не понимаю его радости. Данте вновь сбежал в самый важный для нас момент.

— Не суди его строго, — отзывается правая рука моего возлюбленного, когда садится рядом со мной на пассажирское сидение и отдает приказ охраннику ехать домой, — У него была Бьянка, с утратой которой он до сих пор не может справиться. Для него новость о близнецах скорее всего стала шоком. Ему нужно время, чтобы осознать и принять двойную ответственность. Данте сейчас нелегко.

— А мне легко? — взрываюсь я, — Мне тоже нелегко. Мы постоянно переезжаем и над нами нависла тень опасности, которую я никак не могу контролировать. А он эгоистично сбегает, оставляя меня одну, когда мне так нужна его поддержка!