После расставания. Вернуть Любовь - Мила Реброва
– Что вы делаете? – прервал меня детский голосок. Богдан, которого я, видимо, не заметила, сидел на широком подоконнике и ел печенье, запивая его молоком.
– Готовлю смесь для Василисы, а ты? Где няня? – спросила я, пытаясь оставаться вежливой и беспристрастной, хотя всё во мне вопило при виде этого ребенка. Пусть я буду злой, но этот мальчик… Он… Бесил. Бесил и выводил из себя. Нет, он не делал ничего плохого, но сам факт его существования… Удручал. Делал меня несчастной и злой.
– Заснула, – пожал он плечами. – Мы играли в игровой, и она прямо сидя и захрапела, – хихикнул он, делая очередной глоток молока. – А я проголодался. Но у Миры сегодня выходной, – вздохнул он, вновь откусывая печенье.
– Хочешь омлет? – зачем-то спросила я. Возможно, причина была в тоске, с которой он смотрел на свой нехитрый перекус или же в сходстве с Глебом. Но проигнорировать его и промолчать я не смогла.
– С колбаской? – хитро прищурился он.
Подойдя к холодильнику, я проверила наличие этой самой колбаски, прежде чем кивнуть:
– С колбаской.
– Хочу! – тут же закивал он довольно.
– Отлично, тогда откладывай печенье и мой руки, – попросила я, радуясь, когда он беспрекословно подчинился.
Быстро достав из холодильника молоко, яйца и колбасу, я принялась за готовку, надеясь на то, что Глеб найдет меня, если дочь расплачется.
– А вы теперь новая папина жена? – ввел меня в ступор ребенок своим вопросом. Я так и застыла с занесенной чашкой с яйцами над сковородой.
– Ты… Кто тебе это сказал? – спросила я, преодолевая ступор и заливая колбасу взбитыми с молоком яйцами. Я прекрасно понимала, что шестилетний ребенок не мог додуматься до подобного сам.
– Слышал, как горничная говорила… –
Ах уж эта прислуга! Только и знают, что языками чесать!
– Нет, я…
– Мусь, ну ты чего так долго? – прервал меня Глеб, зашедший с Васей на руках в кухню.
Я замерла, боясь, что Богдан ляпнет что-то, что и выдаст наш обман. Глеб не должен был узнать правду!
– Кукла проснулась? – лишь просиял мальчик, вскакивая со стула и несясь к отцу. Я лишь удивленно приподняла брови, ожидая ревности, но никак не восторга, исходящего от ребенка.
– Бодя, ты где был? Я тебя обыскался! – прижимая сына к боку, спросил Глеб.
– Кушал! – важно заявил тот, смотря снизу вверх на Василису.
– А до этого? Почему даже не зашел?
– Так бабушка не пустила! – горестно вздохнул ребенок. – Сказала, что ты отдыхаешь…
Они еще что-то говорили, но я вернулась к готовке, решив взять себя в руки и успокоиться. Скорее всего, Елена Эдуардовна объяснила мальчику, что можно, а что нельзя говорить Глебу.
– …ага, как кукла из коллекции бабушки! – услышала я звонкий голос Богдана.
– Точно, а я и не заметил, – усмехнулся Глеб, сидя рядом с сыном за столом и лаская маленькие пальчики дочки.
Поставив тарелку перед ребенком, я нарезала багет и налила ему сок.
– Спасибо, – поблагодарил он, с улыбкой приступая к еде.
– На здоровье, – кивнула я, возвращаясь к бутылочке и готовя смесь.
Развернувшись, обошла стол и потянулась, чтобы забрать довольную дочь, но Глеб не отдал, потянув руку к бутылочке со смесью.
– Можно мне?
На языке крутился отказ, ведь я хотела под видом кормления уйти в детскую, но, увидев умоляющий взгляд мужчины, с поражением передала ему бутылочку.
Глеб улыбнулся и дал Васе бутылочку, которую та тут же начала активно сосать, положив на нее ручку. Слава богу, к дочке вернулся аппетит, и она начала набирать утраченную массу.
– Дай ей срыгнуть, – проинструктировала его я, как только с бутылочкой было покончено. – Вот так, – помогла я Глебу поставить дочку и прижать ее к боку.
– Ого! – захихикал Богдан, когда Вася громко срыгнула. Малышка подхватила смех Богдана и тоже хихикнула, позабавленная его реакцией.
– Какая громкая, да? – улыбнулся сыну Глеб, потрепав его по голове.
– Ага! Громкая кукла! – с улыбкой, вновь возвращаясь к своей еде, проговорил мальчик.
– Я-ха-ха! – начала дрыгать ручками как всегда довольная после еды дочка.
– Вкусно тебе было, да? – улыбнулся Глеб, щипая ее за щечку.
– Й-и-и-и-и! – довольная его вниманием, продолжала лепетать она.
– Пойдем на прогулку? – предложил Глеб, поднимая на меня взгляд. – Пожалуйста, я устал сидеть взаперти! Погуляем с детьми, развеемся, – видя, что я уже готова сказать «нет», взмолился он.
Вот за что мне это, а? Игра в семью, которая лишь доставит мне боль в будущем! Как отделиться от Глеба и забыть его, если он только и делает, что приближается ко мне? Вновь пробирается в мое сердце, руша с таким трудом выстроенные границы! Еще и ребенок этот, к которому, как бы я ни пыталась, не могла испытывать ненависти. Как ненавидеть ребенка, который, судя по всему, растет без матери? Да и без отца. Ведь Глеб, когда мы жили вместе, бо́льшую часть времени проводил со мной, так что я прекрасно могла высчитать, сколько времени он уделял сыну. Еще одна причина чувствовать себя виноватой…
– Ну так что? Пойдем гулять? – прервал поток моих мыслей Глеб.
– Пойдем, – сдалась я. – Только по территории дома. Тебе еще рано куда-то выходить.
– Есть, мэм! Я готов исполнить любой твой приказ! – улыбнулся он под тихое хихиканье детей.
Куда я только вляпалась?
***
– Что, хочешь гулять, да? – спросила я довольную дочь. Вася всегда воодушевлялась предстоящей прогулкой, уже понимая, что, если я одеваю ее в теплые вещи, значит, будет улица и прогулка в коляске.
Конечно, наша осталась дома, но Елена Эдуардовна велела доставить для Васи всё необходимое и даже оборудовала для нее детскую. Что было странно, учитывая, что мы не были желанными гостями в этом доме. Мы практически не пересекались, чему я была безмерно рада. Последнее, чего бы мне хотелось, так это общества старой шантажистки. Мне и так с трудом удавалось сдерживать свое возмущение, и более частых встреч с ней я бы не
