Непорочная практикантка (СИ) - Диева Полина

Он так спокойно говорил о том, как собирается избавиться от трупа… Самое страшное, что он прав. Мы в России живём. Даже если парень успел закричать, никто из соседей не стал бы вызывать полицию. Сейчас не нужно снимать уединённые домики в лесу, чтобы пытать человека. Достаточно просто заткнуть ему рот кляпом.

Избавиться от трупа тоже не сложно. Страшно представить, насколько много пропавших без вести людей закопаны в лесах или кормят рыб на дне рек и озёр. Даже если убийцы оказались дилетантами и плохо упаковали тело, никто не будет вызывать водолазов, чтобы обыскать карьер, со дна которого всплыл труп.

Мой муж не дилетант. Они разделают мёртвого парня, как молодого бычка. Потом поделят между собой, разъедутся в разных направлениях, возьмут лодку на прокат и «случайно» утопят свой дорогой рюкзак. Не исключено, что ещё и пожалуются на потерю владельцу базы и другим отдыхающим. Перебдевают немного, но зато, даже, если по какой-то причине водолазы будут искать что-то в водоёме, вряд ли их заинтересует покрытый илом рюкзак.

— Даш, тебе не нужно здесь быть. Давай я забронирую тебе номер в отеле.

Я кивнула. Избавляться от следов преступления я точно не в силах.

Ярослав встревожено смотрит на то, как я перемещаюсь в свою спальню и ложусь на кровать. Присаживается рядом, заходит в интернет, бронирует мне отель неподалёку.

— Детка, хочешь, я позвоню твоей тёте? Не думаю, что тебе стоит сейчас оставаться одной.

Я снова киваю, не открывая глаз. Слышу его короткий разговор с тёткой: «Тёть Люсь, Дашка вернулась раньше времени. Да. Вы можете с ней побыть пару дней? Отлично. Скину вам на телефон название отеля смской».

— Дашуль, тебе джакузи нужно?

Я не реагирую.

— Значит, не нужно. Можно тебя оставить одну на пару минут? Мне нужно ванну принять, а тётя Люся только часа через четыре подъедет. Ах, да, у нас же там… Помоюсь в отеле, ок?

Он помогает мне встать, ведёт к машине. Что-то говорит всё время, но я его не слышу. Просто делаю, что говорит, и глупо улыбаюсь.

В отеле усаживает меня на диван, идёт к стойке ресепшен, постоянно оборачиваясь. Регистрация заняла всего пару минут. Мы поднимаемся в лифте на последний этаж. Ярик всё же не поскупился и снял люкс с двумя спальнями и большой гостиной. Видимо, хочет избежать лишних недопониманий с персоналом отеля. Ну и сам тоже планирует ночевать здесь. Если, конечно, они не успеют разделать труп прямо сегодня.

Я сажусь перед телевизором, бессмысленно переключаю каналы. Слышу, как Ярослав идёт в душ, оставив дверь открытой. Включает воду. Очень быстро моется. Садится рядом со мной. Опять что-то рассказывает увлечённо, заказывает еду в номер. Стук в дверь. Ужин, к которому я не притронулась. Опять стук в дверь и… тётя, которая ведёт себя, как будто ничего не знает.

— Даша, солнышко, что случилось?

— Не знаю, тёть Люсь. Она хотела поговорить с отцом.

— Ох, я же говорила вам — не надо. Иди, Ярик, иди. Тебе работать надо. У нас всё хорошо будет, не бойся.

К тому моменту я уже пришла в себя, мне просто не хотелось разговаривать с Ярославом. Я искоса смотрела, как он надевает обувь, целует тётку в щёку, прощается, смотрит на меня и уходит. Тётка закрывает за ним дверь на внутренний замок и приступает к поглощению остывшего ужина.

— Вы ничего не хотите мне рассказать? — забираю вилку из её рук.

— Ой, ты пришла в себя. Как там мама? — улыбается, как ни в чём ни бывало. — Есть хочешь?

— Нет. Я хочу знать правду.

Глава 48

— Правду о чём? — смотрит на меня, ничего не понимающими глазами.

— Не прикидывайтесь, что ничего не знаете. Я почти поверила в историю с беременностью, знакомством с Ярославом и… — до сих пор тяжело говорить о случившемся в сауне, даже думать об этом тяжело. — И в историю с убийством. Но в то, что вы не знали об измене мужа, да ещё и с вашей родной сестрой, никогда не поверю.

Тётка опешила, будто на неё ушат грязи вылили. Аж в лице изменилась. Прислонилась к стене и чуть не плача произнесла:

— Детка, это было очень давно. Все ошибаются. Мы тогда с твоим дядей поссорились сильно, а твоя мама… Мой муж ей всегда нравился. Он всем нравился. Ты даже не представляешь, насколько он был красив.

Она закатила глаза, явно вспоминая образ покойного супруга, а я только сейчас поняла, что за всю жизнь ни разу не видела его фотографий. Да что там фотографий — я даже имени его не знаю.

— Я долго не могла простить твою маму. Но не за то, что она соблазнилась моим мужем, — вот и сейчас тётка не называет его по имени. — А за то, что родила тебя. Если бы мой сыночек остался жив… — после этих слов одинокая слеза потекла по её щеке.

— Простите, я не хотела вас огорчать, — внезапно мне стало стыдно за своё поведение. — Я разговаривала с отцом, и он назвал вашего мужа…

— Как только его не называли, — горькая улыбка появилась на её лице. — Вычеркнули из истории и даже похоронить не дали, представляешь? Я не смогла оплакать его тело. Эта боль навсегда останется в моём сердце.

Она говорила так искренне, с надрывом. Не может человек так врать. Муж действительно был смыслом её жизни. И остался им сейчас.

— Знаешь, несмотря на злость и ревность я полюбила тебя как собственную дочь. Ведь ты — продолжение его. И меня тоже. У нас сестрой одна кровь. Она в тебе. Будь мой сын жив, ты была бы его сестрой. Даш, не вини меня. Я знаю, что во многом не права, но поверь, мои помыслы всегда были чисты.

— Я верю, — прошептала я.

Как я могла винить эту несчастную женщину с помутившимся от горя рассудком. Пережить смерть любимого мужа и единственного сына, предательство сестры и диагноз «шизофрения», при этом сохранив способность помогать другим — дорогого стоит. А она помогала. И не только мне. Достаточно вспомнить Ярослава и его друзей. Сложные мальчишки, от которых родные родители стараются держаться подальше, нашли в ней утешение не просто так.

— Вы знаете, чем занимаются ваши подопечные?

Я задала вопрос не любопытства для, а чтобы помочь ей переключиться. Но она взволнованно, с недоумением смотрела на меня.

— Нет. Что эти мальчишки натворили? Они обидели тебя? Говори, я научу их с уважением относиться к девушкам.

Рассказать, что её подопечные — жестокие убийцы, я не смогла. Не смогла опять разбить ей сердце.

— Ничего особенного. Просто Ярослав очень сильно ограничивает мою свободу. Я просто задыхаюсь от его опеки. А его друзья меня просто игнорируют.

— О, детка, — она обняла меня за плечи. — Я поговорю с Яриком. Поверь, он не со зла. И мальчишки тоже. Они не умеют общаться девушками, не злись на них. Со временем они примут тебя. А если повезёт, найдут себе невест, женятся. Понимаю, тебе сейчас одиноко. Но я работаю над этим. Заставляю их общаться на сайтах знакомств, ходить на свидания. Рано или поздно в их компании появятся другие девушки, и тебе не будет так грустно. Ну же, улыбнись. Тебе уже лучше? Хочешь, завтра по магазинам пройдёмся? В ресторан сходим?

«Хочу, чтобы ты вернулась туда, откуда приехала» — подумала я, вымученно улыбаясь. Хочется кричать от ярости и разочарования. Заколебала эта постановочная ванильность. Знаю, что раздражение в отношении тётки — всего лишь попытка обелить себя. Противно быть маньячкой на её фоне. Хочется обвинить хоть кого то. Маму, папу, её… Но, блин, я даже Ярослава обвинить не могу, потому что он появился в моей жизни уже после резни в сауне.

Все, кто хоть как-то причастны к совершённому мной преступлению, мертвы. Кроме Дианы, разумеется. Но взваливать на неё ответственность несправедливо — она и так сидит за совершённое мной убийство.

Мерзопакостное чувство собственного ничтожества и безысходности не покидало меня вплоть до отъезда тётки. Благо последний не заставил себя долго ждать. Ярик к нам так и не присоединился. Видимо, увлёкся разделкой трупа. Ну а чё? Занятие творческое, нетривиальное. Его отсутствие меня очень радовало. Так же как и побег тётки, которая всё время кому-то названивала, а потом сказала, что у неё дела и ей надо ехать, раз со мной всё хорошо. Сельская жизнь явно увлекла её. Никогда бы не подумала, что городская жительница так сильно будет переживать за купленного на днях порося.