Непорочная практикантка (СИ) - Диева Полина

— Папа?

Я вновь и вновь пыталась примерить на себе страдания той незнакомой девушки, рассеянно глядя в витрины магазинов. В одном из них увидела своего отца. Вернее, того мужчину, которого считала отцом всю свою сознательную жизнь.

Первое желание — бежать. Он не желает меня видеть, изгнал из дому, вычеркнул из завещания. Гори он в аду! В одном котле с Владом.

Но его лицо… Страдание будто бы отпечаталось на его лице. К чему эта растерянность и печаль во взгляде, обращённом на дешёвое шмотьё в секции с распродажами старой коллекции? Мужчины не любят ходить по магазинам, но не до такой же степени.

Я проследила за ним и мамой до самого дома. Они разделились у подъезда, я последовала за отцом до гаражного кооператива. Осмелилась окликнуть его лишь у входа.

— Привет, — прошептала еле слышно.

Он не ответил, не развернулся, но остановился. Стоит ко мне спиной и ни слова не произносит.

— Давно не виделись, — сглотнув, произнесла.

— Давно, — он ответил после долгой паузы. — Ты как?

— Жить буду. А ты?

— А я не знаю. Не уверен, что и сейчас живу.

Обошла его и посмотрела прямо в глаза.

— Почему ты так поступил со мной? — в каждом слове сквозит боль.

— Твоя мать решила, что так будет лучше для всех, — его речь звучит, как будто из преисподней. — Девочка моя.

На последней фразе он зарыдал. Впервые в жизни я увидела плачущего отца.

— Мама? Она сказала, что ты не желаешь меня видеть?

— Так и есть, — он опустил глаза и уставился на гравий под ногами.

— Неужели все эти годы не имеют значения? Ты учил меня читать, кататься на велосипеде, плавать. Двадцать лет жизни ты просто вычеркнул?

— Ты просто не знаешь, кто твой настоящий отец.

Только сейчас я заметила, как сильно он постарел. Как много новых морщинок появилось на его лице. Как побелела голова отца.

— Кто мой отец, — я не спросила, потребовала дать ответ.

Он растерялся. Переминался с ноги на ногу. Поднимал глаза и опускал их вновь. Сделал два шага назад и посмотрел на запертые ворота гаражного кооператива.

— Даш, солнышко, тебе не нужно знать кто он. Я очень соскучился по тебе. Пошли домой, мать будет рада. Твоя комната свобода и ждёт твоего возвращения. Зачем на улице обсуждать семейные проблемы?

— Затем, что ты и на порог меня не пустишь, — прошипела я, глядя на него исподлобья. — Мама сказала, что ты не желаешь видеть меня, и я ей верю.

Папа наконец-то перестал метаться, очень серьёзно посмотрел мне прямо в глаза и произнёс:

— Я бы простил твоей матери измену с любым мужчиной. Люблю её слишком сильно. И от тебя отказываться не стал, будь твоим отцом последний бомж нашего города. Но нет. Твоя мать умудрилась родить ребёнка от единственного мужчины на этой планете, чьё отродье я не желаю знать…

Глава 45

— Кто мой настоящий отец? — спросила я, взволнованно глядя на него.

— Ты порожденье зла. Дитя порока. Отребье мужа сестры твоей мамаши.

Он сплюнул себе под ноги, развернулся, открыл решётку входа в гаражный кооператив и скрылся из виду. Я не стала его останавливать.

«Отребье мужа сестры твоей мамаши». Сын тёти Люси погиб в аварии вместе со своим отцом… Моим отцом! Женщина до сих пор оплакивает свою потерю. Она больше не вышла замуж. У неё психическое расстройство.

Мысли хаотично крутились в моей голове, пытаясь выстроиться в хоть сколь-нибудь логическую цепочку. Успокойся. Дыши глубже. Я быстро шла, сбивая случайных прохожих, попадавшихся на моём пути. Слышала ругань за своей спиной, но даже не думала извиняться. Мне всё равно, как я выгляжу сейчас.

Знала ли тётка тайну моего рождения? Наверняка знала. Просто не могла не знать. Даже если не отдавала себе отчёта, она должна была догадываться, что муж ей изменяет. Именно поэтому она и перестала общаться с моей семьёй. И потом, мама совершенно не умеет врать. Удивительно, как от нас с отцом она умудрилась столько лет скрывать правду.

И почему отец назвал погибшего мужа тёти порожденьем зла? Не говорят так про мёртвых. Что это? Злость обманутого мужчины? Случайно вырвавшиеся на эмоциях слова? Или что-то большее?

Ноги сами привели меня к родительскому дому. Той детской площадки, на которой я играла в детстве, больше нет. Теперь здесь парковка для автомобилей. Что за люди? Неужели им кучи металлолома важнее собственного будущего?

Впрочем, мне какое дело. Я уже давно не ребёнок и никакого желания скатиться с горки не испытываю. Жизнь сама мне и без того устроила спуск в бездну без страховки. Надоело жалеть саму себя. Мой отец — урод. Мать — блять. Тётка — лицемерная дрянь.

Тётка… Я почти уверена, что видела её в сауне. Что она там делала? Ни одна женщина средних лет не подпишется на посещение кровавого побоища. Даже во имя спасения собственной племянницы.

Во имя спасения… Зачем? Она должна меня ненавидеть, как плод предательства любимого супруга. И ненавидела долгие годы. Я видела её от силы раз в пару лет, за всё время, перекинувшись с ней парой слов. Откуда взялась столь сильная привязанность, толкнувшая взрослую женщину на нарушение закона. Не проще ли было передавать мне сухари на зону?

Вопросы появлялись и пропадали в моей голове, так и не находя ответов. Не потому, что я такая глупая, хотя и это тоже, а потому, что логики в поведении моей тётушки не было. Как бы я ни старалась её найти.

Сестра ложится в постель с её супругом, вынашивает и рожает младенца. Может, поэтому отец назвал меня дитём порока? В любом случае, нежных чувств тётя Люся ко мне не испытывала. Вплоть до совершеннолетия.

Потом, я точно помню, именно она предложила мне поступать в Москву. Начала звонить, интересоваться делами, говорить, что в провинции жизни нет. Если бы она не предложила мне помощь и крышу над головой, я бы и не подумала подавать документы в столичный ВУЗ. Стоп!

Я, не заметив течения времени, добралась до своего отеля. Почти на автомате поднялась на нужный этаж и зашла в номер. Именно там на меня нахлынуло осознание защитной реакции — я так и не приняла свой диагноз. Не поверила в то, что десятки людей в сауне лишились жизни по моей вине. Всё, чем занималась раньше — нелепая попытка забыть. Стереть из памяти сотворённую моими руками трагедию. Моя тётка здесь не причём. Или нет?

Диана сидит в тюрьме за преступление, которое не совершала. В этом я уверена.

Мой муж — убийца-рецедивист, строящий из себя Робин Гуда.

Тётя Люся пропала в неизвестном направлении и не выходит на связь.

Пожалуй, это всё, что знаю я. Если не брать в расчёт видения. Тени в сауне. Ложная беременность. Новорожденный младенец…

Я вижу его красное, сморщенное личико как наяву. Глазки закрыл. Кричит не очень громко, но в той тональности, что сердце разрывается на части. Тяну к нему свои руки и… вижу лицо медсестры.

Он был настоящий. Никогда раньше я не видела новорожденных младенцев, но потом пересмотрела десятки роликов на ютуб. Как я могла предать его?

«Могла. Потому что его не было» — шепчет мне здравый смысл. Забудь и просто живи дальше.

«НЕТ». Я не могу. Что-то внутри меня продолжает отказываться принимать действительность. И требует добраться до правды. Настоящей.

Прекрасно понимаю последствия. Меня запрут в больнице. Возможно, в отделении для буйных. Может быть, я сама себя окончательно сведу с ума, но… Слишком много несостыковок. Даже мой разум, подверженный воздействию психотропных препаратов это понимает.

Кто-то или что-то хочет свести меня с ума окончательно. Может быть, родная мать? Ведь именно она решила признаться во всех своих грехах прошлого именно тогда, когда мне так нужна была поддержка близких. Хватит искать повод и здравый смысл. Они точно не про мою жизнь. Если я действительно хочу узнать правду, нужно сосредоточиться на ляпах и ошибках.

Для начала найти свою мать. Приставить ей нож к горлу, если потребуется. Заставить ответить на мои вопросы. Вариант «я была пьяненькая и случайно переспала с мужем собственной сестры» меня точно не устроит.