Близняшки от босса. Сердце пополам (СИ) - Лесневская Вероника

Аля и не спешит ко мне, но и не сопротивляется. Опять эта осторожная выжидательная позиция. Точно «Штормовская».

Рискую поднять ее и прижать к себе. Нашептываю добрые слова на ушко, привет передаю ей от Риты, которой она не знает. Но обязательно познакомится!

В кухне нахожу детский стульчик, подталкиваю его бедром к столу — и устраиваю Алю.

— Булочка, чем завтракать будем, м-м-м? — хихикаю, проговаривая это в пустоту, не оборачиваясь. Знаю, что Аля слышит.

Недоуменно сканирую пустой холодильник и тяжело вздыхаю. Надо было раньше приехать, но Рита тоже требовала моего внимания. Я будто разрываюсь между двумя жизнями. И до боли хочу соединить их воедино.

Неловко веду плечами, ощущая теплый взгляд и знакомое присутствие.

— Продукты есть, но приготовить некому, — раздается за спиной. Негромко, доброжелательно, тепло. И немного виновато.

Оглядываюсь, наблюдаю, как Вадим треплет по макушке Алю, не сводя глаз с меня. И не дергаюсь даже, когда он берет со стола кружку с недопитым чаем. Зеленым и холодным — мне не нужно проверять температуру, как и беспокоиться за малышку. У Шторма всегда все под контролем. Антон со своим равнодушием в подметки ему не годится.

— А жена? — выпаливаю я, не успев подавить внезапно вспыхнувшую ненависть. К чужой женщине, что украла моего ребенка. А сама даже не соизволит ухаживать за Алей.

— Знаешь, мне слишком дорога моя дочь, чтобы проверять на ней кулинарные способности Лены, — с насмешкой выплевывает Шторм, но взгляд при этом ожесточается. Словно Вадим решение важное принимает. — У нас няня полностью Алей занималась. И мне оставляла готовые ужины еду — только разогреть. А на случай форс-мажора — пюре, — кивает на подвесные шкафчики.

Реагирую незамедлительно и, распахнув один, сканирую баночки. Я не сторонник такого питания, поэтому сейчас будто из двух зол выбираю меньшее, рассматривая состав разных пюре. Но сдаюсь и, взяв пару банок, ставлю их напротив Али, достаточно далеко, чтобы она их не сбросила.

— Хорошо. Я днем приготовлю что-нибудь, — и подхожу к графику, изучая его. — После полудня у Али как раз тихий час. Уложу — и кашу сварю, — чувствую прожигающий спину взгляд и оборачиваюсь резко. — Что? — не понимаю, почему Вадим так серьезен сейчас. — Нечего детям делать на кухне, я помню, — цитирую его же и улыбаюсь. Усыпляю бдительность.

Через секунду понимаю, что во множественном числе сказала, — и язык прикусываю. Однако Вадим, кажется, не заметил моей оговорки. Чересчур погружен в свои мысли. Стоит, оперевшись о косяк, с кружкой в руке. Неторопливо делает глоток. И взглядом меня буравит, от которого не по себе.

Только бы ничего не заподозрил раньше времени…

Я весь год говорила о близняшках так, будто они обе живут со мной. Не могла смириться с потерей. Но даже сейчас, когда я нашла Алю, мне по-прежнему нелегко. Знать, что девочек две, но делать вид, будто ничего не произошло.

— Если нужно еще что-то, скинь список в СМС, я куплю по пути домой, — Шторм говорит так, будто мы с ним одна семья.

Ставит кружку на стол и, одарив меня очередной порцией проклятой карамели, складывает руки в карманы. Наконец-то уходит, не забыв чмокнуть Алю в щечку на прощание.

— Па, — дует губки малышка и отворачивается от ложки с пюре, которую я ей предлагаю.

Настроение Али меняется мгновенно, к карамельным глазкам подступают слезки, а личико мрачнеет. Как же она привязана к отцу! И насколько не воспринимает меня. Будто просто… терпит. Позволяет быть рядом, но я и за это благодарна.

Алина — папина дочка. Я тоже всегда была такой, поэтому развод родителей больно ударил по мне, хоть я пережила это уже взрослой. И по отцу до сих пор скучаю.

Не хотелось бы такой судьбы для Али. Менять ее жизнь, ставить малышку перед выбором, когда ей годик от роду… Но и отказаться от дочери я не могу!

Господи, за что мне это?

— Булочка, не расстраивайся, — уговариваю ее, поглаживая по щечке, куда только что целовал Вадим. — Папа поработает и вечером к тебе вернется…

Чуть ли не подскакиваю на месте.

Я сказала: «Папа»?

Хмуро сканирую взглядом кружку, из которой пил Вадим, будто взорвать ее хочу силой мысли. Но мне она нужна будет целой и невредимой. Надеюсь, Шторм не заметит пропажи.

Покормив Алю, нахожу в интернете адрес ближайшей лаборатории, читаю, какие образцы они принимают. Довольно ухмыляюсь. Однако настроение летит вниз, а вместе с ним надламывается надежда, когда я вижу стоимость теста.

Звоню человеку, чьей добротой никогда не злоупотребляла, но он единственный не будет выпытывать, зачем мне деньги.

— Пап, можешь мне одолжить? До зарплаты…

Глава 21

Несколько дней спустя

Вадим

— Ты не видела мою кружку? — спрашиваю, а сам не свожу глаз со Снежаны, которая вокруг Али порхает.

Если честно, мне плевать на посуду — я всего лишь повод придумал, чтобы заговорить. Помощница немногословна в последнее время. Все внимание на малышке концентрирует, а я с наслаждением слежу, как она ухаживает за ней.

Со стороны Снежана и Аля выглядят как мать и дочь. Принцесса не только няню приняла, но даже начала скучать по ней. Просыпается раньше, ожидая ее, спать ложится с игрушкой, которую она подарила.

То, чего я весь этот год ожидал от Лены, нам дала, по сути, чужая женщина.

Семью…

И теперь каждое мое утро начинается… с них. Задерживаюсь дома все дольше, рискуя опоздать в компанию, просто потому что мне нравится ощущать уют и гармонию, которые создает Снежана. У нее это получается не наигранно, а вполне естественно. Будто на своем месте она оказалась. И ее появление вдохнуло жизнь в наш дом.

Однако есть одно «но»: моя помощница слишком нервной становится, когда я рядом, словно боится меня… или придушить хочет. До конца не понимаю ее странного отношения ко мне.

Вот и сейчас, едва услышав мой голос, Снежана выпускает из рук тарелку, и та летит на пол, разлетаясь на несколько частей и пачкая кафель остатками Алиной каши. К слову, готовит наша новая няня хорошо, судя по аппетиту малышки.

— Кружку? — проглатывает окончание. — Я ее… разбила. Случайно, — виновато выпаливает помощница, а у самой голос вибрирует. На меня она не смотрит — постоянно контакта зрительного избегает. Да и любого. — И выбросила.

Снежана наклоняется, чтобы поднять осколки, но я молниеносно рядом оказываюсь. Перехватываю ее запястья, чтобы не порезалась. И правильно делаю: тонкие руки дрожат в моих.

— У тебя какие-то личные счеты с посудой? — усмехаюсь я, намекая на разбитую в офисе кружку в первый рабочий день. Но даже легкой улыбки в ответ не получаю.

Снежана стала жадной на эмоции, будто каждая миллион долларов стоит — и она жестко экономит. Но только на мне. По отношению к Але использует весь спектр своих чувств, что для меня важнее.

— Извини, — на мгновение она в глаза мне смотрит и тут же ресницы опускает, смутившись. — Я не думала, что та кружка так важна для тебя, — шепчет и поднимается, оставляя меня один на один с «безвременно почившей» тарелкой.

— Да нет, но привык к ней, — собираю части фарфора, а боковым зрением слежу, как Снежана дочь мою в щечку чмокает и на руки берет. — Как и Аля к потерянной пустышке. Будем вместе с ней страдать теперь, — хмыкаю.

И опять неожиданная реакция Снежаны. Меня буквально захлестывает ее паникой. Замечаю, как крепко она Алю к себе прижимает, будто ценность, которую я забрать у нее пытаюсь.

Я, наверное, злиться должен на няню, но мне… тепло. Жар в солнечном сплетении разрастается. Окидываю Снежану взглядом с ног до головы. И мысленно отмечаю, как она похорошела за эти дни. И дело не во внешности даже — помощница моя всегда симпатичной была. Но сейчас совсем другая. Сияет изнутри, будто кто-то огонек зажег — и разбудил ее.

И тем сильнее нравится она мне.

Снежана идеальная, черт возьми. Женщина настоящая. Где она раньше была? Почему не появилась в моей жизни несколько лет назад?