Любовь длинною в жизнь (ЛП) - Харт Калли

— Так я и думал. — Каллан внезапно замолкает, прекращая всякое общение. Только что он был так близко, как только мог, касался меня, был внутри меня. А в следующую секунду он просто... исчез. Я всхлипываю, моя спина выгибается, кожа покрывается мурашками. — Все, что тебе нужно сделать, сказать это, Синяя птица. Все, что нужно сделать, попросить об этом. Я дам тебе свой член. Дам тебе все, что нужно, и даже больше. Знаю, как о тебе позаботиться. Ты мне доверяешь?

Странный вопрос: доверяю ли я ему? Мы так долго не виделись. Я его почти не знаю. И все же, знаю его. Я знаю его на уровне, который превосходит дружбу или даже семью. Он часть меня, и поэтому, конечно, доверяю. Хотя не должна, это небезопасно.

— Корали. Скажи мне. Я ни хрена не играю. Скажи.

— Ладно. Отлично! Я хочу тебя. Я чертовски сильно хочу тебя, ясно? — Не могу поверить, что он заставил меня признаться в этом. Чувствую себя слабой и сильной одновременно.

Каллан рычит, как дикий зверь, когда хватает меня. Его грубые руки тянут меня назад. На мгновение отпускает меня, и я оборачиваюсь. Он стягивает рубашку через голову, и меня внезапно переполняет адреналин. Я действительно делаю это. Это действительно должно произойти. Каллан Кросс собирается тр*хнуть меня. Он сбрасывает джинсы и боксеры, одновременно стягивая их вниз, а потом оказывается голым. Каллан обнажен и стоит передо мной, сжимая ладонью свой член, рыча себе под нос. Он великолепен.

— Ложись на спину и раздвинь ноги, Синяя птица, — приказывает он. Я чувствую себя совершенно не в своей тарелке, но все равно делаю это. Каллан стоит надо мной, изучая каждый дюйм моего тела, с самым напряженным выражением на лице. Он качает головой, уголок его рта приподнимается в ухмылке. — Ты сейчас кончишь так сильно, — говорит он мне. — Ты даже не представляешь.

И он мне это доказывает. Каллан больше не трогает мою киску, а нависает надо мной, все еще качая головой, а потом вонзается в меня. Он чувствуется таким огромным, таким твердым и жестким. У меня такое чувство, будто из меня вышибло дух. Каллан обнажает зубы, стискивая их вместе, и медленно начинает входить и выходить из меня. Я чувствую, как сжимаюсь вокруг него, когда он ускоряется, тр*хая меня сильнее. Ни один из нас долго не протянет, это точно.

Каллан шипит и ругается, когда впиваюсь ногтями ему в спину. Вскоре я задыхаюсь, едва держа себя в руках, а Каллан дрожит. Он облизывает и кусает мою шею, сильно посасывая, сжимая мою грудь, пока вколачивается в меня. Наши тела идеально подходят друг к другу. Мне кажется, что мой клитор горит, когда Каллан трется своим тазом о мой, вызывая потрясающее трение…

— Черт, Каллан. Я собираюсь кончить. Я сейчас… — Речь становится невозможной.

Выгибаю спину над матрасом, и Каллан чертыхается. Он прижимается своим лбом к моему, его взгляд впивается в мои, челюсти сжаты, когда он тр*хает меня еще сильнее. Я распадаюсь на части, мое зрение затуманивается, когда мой оргазм проносится сквозь меня. Задыхаюсь, кричу его имя и умоляю не отпускать меня.

— Никогда не отпущу тебя, Синяя птица, — шепчет он мне в волосы. — Не волнуйся. Я никуда не уйду.

Глава 12

Каллан

Фрайдей.

Настоящее

Когда просыпаюсь, ее уже нет рядом, и я ненавижу это. Отвратительная мелодия моего мобильного телефона взрывается на полную громкость. Лицо Рей приветствует меня на экране, когда проверяю номер звонящего. Бог знает, когда она прикрепила эту фотографию к своему номеру в моих контактах, но у нее то же самое блаженное лицо, которое бывает всегда, когда я тр*хаю ее. Ее голова наклонена набок, губы слегка приоткрыты, волосы веером рассыпаны вокруг ее головы на подушке. Я бы не удивился, если бы она тр*хала себя вибратором, когда делала снимок.

Отвечаю на звонок, потому что знаю Рей. Если не отвечу сейчас, она будет взрывать мой телефон каждые пять минут до конца дня, пока я не сделаю этого.

— Что случилось? — спрашиваю в трубку, поглаживая свой член.

Я не тверд, но мой член пульсирует, как ублюдок. Прошлая ночь была сумасшедшей. Я уже очень, очень давно никого не тр*хал с такой интенсивностью. И вполне ожидаю, что Корали будет испытывать трудности с ходьбой, где бы она ни была.

— Привет, красавчик. Просто решила проверить, когда ты вернешься домой. По-моему, я оставила свои трусики у тебя на днях.

— Ты всегда оставляешь свое нижнее белье у меня дома.

— Знаю. Но эти мои любимые, я хочу их вернуть.

Стону, протирая глаза. Часы на прикроватном столике показывают час дня. Солнце уже всходило, когда мы с Корали закончили наше увлекательное занятие. Я определенно не чувствую, что достаточно выспался.

— Рей... я не знаю, что тебе сказать. Ты можешь попросить швейцара впустить тебя, если действительно хочешь их вернуть. В противном случае, буду дома через неделю или около того. — Практически слышу, как она дуется на другом конце провода.

— Но что хорошего в том, что меня впустят? Если швейцар впустит меня, тебя там не будет, чтобы меня тр*хнуть.

— Пусть швейцар тебя тр*хнет. Уверен, что он будет более чем счастлив сделать это.

— Хм. — Рей делает паузу, как будто рассматривает это как вариант. Скорее всего, так оно и есть. — Тогда ладно, Кросс. Увидимся, когда вернешься домой.

Она вешает трубку, и на линии воцаряется тишина. Я на секунду задумываюсь, не перезвонить ли ей и не сказать, чтобы она хотя бы не тр*халась со швейцаром в моей постели, но потом решаю не делать этого и встаю.

Спускаюсь вниз в одних трусах, и мое сердце чуть не выпрыгивает из груди, когда вижу фигуру, сидящую за обеденным столом. Сначала думаю, что это Корали. Но это не так. За столом сидит Фрайдей и ест хлопья из миски, которую я не узнаю. Должно быть, она принесла ее из дома.

— Господи Иисусе, Фрайдей. Ты меня до смерти напугала. Принесла сюда свои хлопья?

Старуха не поднимает головы, чтобы посмотреть на меня. Она кладет в рот очередную гору хлопьев и, нахмурившись, смотрит прямо перед собой в окно на другой стороне комнаты.

— Над тобой и этой девочкой нависло множество призраков, Каллан Кросс. Ты это знаешь?

Фрайдей всегда была немного не в себе. Даже когда мы были детьми, она говорила очень странные вещи о духах и о том, что она называла «призраками». Если кто-то пил слишком много, или бил своих животных, или проваливал тест, это было потому, что он был жертвой призрака. В детстве мне было забавно слушать такие вещи, но теперь я понимаю, что это был просто способ простить кому-то его недостатки. Возможно, в некоторых случаях ошибочно.

— О чем ты говоришь, Фрайдей? — Я шаркаю мимо нее к окну, где шторы частично задернуты, позволяя только узкому столбу золотистого света прорезать тусклую комнату. — Я не верю в призраков. Они не настоящие.

— Конечно, настоящие, дитя, — говорит Фрайдей в свою еду. — Они такие же настоящие, как ты и я. Только меньше... — Она перестает жевать и смотрит в потолок, ее тело неподвижно, как будто она прислушивается к чему-то. Через пару секунд она пожимает плечами и продолжает есть. — Не могу вспомнить, что я сейчас говорила. Не бери в голову.

Я стою, уперев руки в бока, и смотрю, как она кладет себе в рот очередную порцию еды.

— Не то чтобы не люблю гостей, Фрайдей, но могу ли я тебе чем-нибудь помочь?

Она выгибает бровь, оглядывая меня с головы до ног.

— Можешь. Для начала надень какие-нибудь штаны. Есть одна мысль.

Забавно, что она думает, что впускать себя в дом — это нормально. Бог знает, почему вообще беспокоюсь о том, чтобы запереть эту чертову дверь, кажется, все знают, где запасной ключ. Но тот факт, что она хочет, чтобы я надел штаны, почти невыносим.

— Фрайдей…

— Ты что-нибудь слышишь? — спрашивает она, поднимая руку. Она делает то же самое отсутствующее лицо, что и минуту назад. — Похоже, наверху кто-то смеется, дитя. Женщина. У тебя есть кто-то там наверху?

Я довольно хорошо осмотрел верхний этаж, перед тем, как спуститься, просто чтобы убедиться, что Корали нет в комнате моей матери или еще где-нибудь, но ее там не было, и даже если бы и была где-то там, очень сомневаюсь, что она бы сейчас смеялась.