Самый яркий закат (ЛП) - Мартинес Али

Я не мог точно сказать, сколько времени прошло с тех пор, как он потерял сознание, но волна адреналина и облегчения захлестнула меня, когда наконец появились парамедики.

Шарлотта поднялась с его тела – и это убивало меня, чтобы признаться в этом, но это все, что я мог сделать в данный момент. Она начала бессвязно перечислять предписания и экстренные данные. Даже когда слезы текли из ее глаз, она была в состоянии перечислить его лекарства и всю информацию о его здоровье.

Тем временем, я едва мог думать.

Мое тело онемело, а воздух вокруг нас был слишком густым, чтобы дышать.

Я только что вернул его обратно. Мы должны были стать одной семьей. Вместе. Навсегда.

Этого нельзя было допустить. С больным сердцем у него был только один выход, и смерть – это еще не все.

Мы были счастливы.

Мы должны были оставаться счастливыми.

С ввалившимися глазами и такой же впалой грудью я наблюдал, как они погрузили его на каталку, а потом он исчез. Шарлотта трусцой бежала рядом с ним.

Но я застрял. Физически не в состоянии двигаться.

Я моргнул, глядя в землю. Стул, на котором он сидел всего несколько минут назад, был отодвинут в сторону, его удочка утонула в пруду, а коробка со снастями была опрокинута, вокруг валялись различные приманки и крючки. Но именно влажный силуэт его тела вырвал мое сердце из груди.

А что, если это все, что от него осталось?

Солнце все еще ярко светило в небе, но полночь все равно наступила. И в этот момент я испугался, что никогда больше не смогу убежать от этого.

Темнота должна была стать моим палачом.

Она собиралась раздавить меня, задушить, а потом поглотить.

- Портер, - позвал кто-то.

Я вынырнул из мрака достаточно надолго, чтобы увидеть, что это Шарлотта.

Подняв руку в воздух, она кричала. – Давай! Он нуждается в тебе!

Потребности были в настоящем времени.

Надежда к жизни взывала ко мне. 

Глава 16

Шарлотта

Он был жив.

В плохом состоянии.

Но жив.

А это было больше, чем я могла себе представить, когда делала ему искусственное дыхание, стоя на четвереньках.

После нескольких неудачных попыток в машине скорой помощи, парамедикам удалось вернуть его слабое сердце в нормальный ритм. Никогда с тех пор, как я забеременела и впервые прошла УЗИ, звук сердцебиения не был так прекрасен. Но в ту минуту, когда я беспомощно стояла за дверью комнаты, в воздухе раздавались звуки поднимающегося и опускающегося сердца моего сына, я рухнула на колени.

Я разрыдалась и упала на пол, Портер стоял рядом со мной, его грудь вздымалась в такт моей, миллион ругательств смешивался с благословенными похвалами, которые слетали с наших языков.

Мы не прикасались друг к другу. И не говорили.

Нам не нужны были слова. Или утешение.

Нам нужно было чудо.

Мир двигался в вихре, пока я отчаянно пыталась не отставать, все это время наблюдая, как мои надежды и мечты исчезают из пределов досягаемости.

Мы просидели там, Бог знает сколько времени, пока врачи и медсестры продолжали пытаться стабилизировать его достаточно, чтобы переместить в палату.

Больница была небольшим сообществом. И как только разнесся слух, что мой сын был принят в больницу, персонал наводнил отделение неотложной помощи. Грег, мой партнер из Северного отделения Пульмонологии, прибыл одним из первых. Последние несколько недель он исполнял обязанности пульмонолога Трэвиса, но его приказы поступали от моих друзей из Техасского Детского Госпиталя.

- Ты им звонил? – спросила я, вскакивая на ноги.

Портер поднялся на ноги рядом со мной и попытался взять меня за руку, но я стряхнула ее.

- Звонил? – снова спросила я.

Обеспокоенный взгляд Грега опустился на мою промокшую рубашку, а затем снова на мои глаза. – Звонил. Эрин сказала, что не может уехать, но Джина уже вылетает. – Он указал пальцем на проходящую мимо медсестру. – Не могли бы вы захватить им какую-нибудь одежду, чтобы переодеться?

- Послушай. Нет. Перезвони ей. Нам не нужен пульмонолог. Мне нужна команда кардиологов. Самых лучших, что у них есть.

Портер придвинулся ко мне и добавил. – Доктор Кре – заведующий кардиологическим отделением в ТДГ. Я разговаривал с ним несколько недель назад по телефону. Он знаком с делом Трэвиса.

Грег лишь мгновение смотрел на него, а потом вообще перестал обращать на него внимание. Его лицо стало нежным, а слова – ласковыми. – Шарлотта, ты же знаешь, что сейчас он ничего не может сделать.

- Это неправда, - прошипела я.

Он вздохнул и сунул руки в карманы. – Ты рассуждаешь как родитель. Думай как врач. Не существует быстрого решения или лечения. Мышцы в его сердце больше не могут поддерживать его тело. Ты знала, что этот день настанет с тех пор, как он родился.

- Он вернулся ко мне только две недели назад! – мой голос дрогнул. – Этого не должно было случиться.

Грег опустил взгляд в пол, и Портер снова попытался притянуть меня к себе, но я отказалась от этого.

Я не хотела, чтобы со мной нянчились. Я хотела, чтобы кто-нибудь остановил это.

Чтобы изменил неизбежное.

Чтобы вылечил моего сына.

- Сделай звонок, - потребовала я.

- Шарлотта, я…

- Сделай этот гребаный звонок, Грег! – заорала я ему прямо в лицо. – Сейчас же!

- Я уже это сделал. Он сказал, что ничего не может сделать. – Он не поднимал глаз. – Ему нужна пересадка, Шарлотта. Я знаю, что это тяжело для тебя. Но мы собираемся найти ему сердце. Клянусь тебе. Вся больница на твоей стороне.

Мое тело обмякло, и острый нож реальности вонзился мне в живот. С медицинской точки зрения я знала, что он говорит правду. Но, как мама, я не могла перестать надеяться, что он ошибается.

- Он был в списке уже два месяца, - сказал Портер, - и нам даже не позвонили.

- Он будет передвинут вверх в списке ожидания, - прошептала я.

Портер перевел взгляд с меня на Грега. – Окей. Значит, это хорошо, да?

- Вверх – это еще не значит в самое начало.

- Он все еще вверху, - возразил Портер, и в его голосе зазвучали самые печальные нотки надежды.

У меня не было такой же надежды. Подняв умоляющий взгляд на Грега, я спросила. – Он ведь не покинет эту больницу, правда?

Его лицо побледнело, он закрыл глаза, а затем раздавил меня. – Не с таким сердцем.

Меня захлестнула волна опустошения.

Четыре слова.

Каждое из них сломало меня.

Прикрыв ладонью рот, я отступила на шаг назад.

Положив руку мне на затылок, Портер прижал меня к своей груди и крепко обнял.

И впервые в жизни я не чувствовала себя уютно в его объятиях.

Никакого тепла.

Никакого утешения.

Я не почувствовал ничего, кроме ледяного холода, пробежавшего по моей спине.

Я стояла там, отчаянно пытаясь найти то облегчение, которое обычно приносил мне Портер. Мое сердце бешено колотилось, во рту пересохло. Но мне ничего не приходило в голову. Даже когда я закрыла глаза и попыталась погрузиться в темноту.

В такой ситуации не было никакой передышки.

- Шарлотта, - позвал кто-то из коридора.

Я вскинула голову и увидела Брэди, мчащегося через приемное отделение, его испуганный взгляд превратился во взгляд зверя, когда он внезапно остановился в нескольких футах от меня. Его широко раскрытые глаза остановились на Портере.

- Ты что, блядь, издеваешься надо мной? – взбесился он.

Я высвободилась из объятий Портера и подняла руки в знак капитуляции. – Не начинай все это здесь.

Портер шагнул вперед и рявкнул. – У нас есть более важные вещи, о которых нужно беспокоиться прямо сейчас, в чем твое дерьмо, Брэди. – Он встал за мной, обвив рукой мои бедра и приблизив свою грудь вплотную к моей спине.

Своим мозолистым взглядом Брэди проследил за движением. – Ты же не можешь говорить это всерьез. Почему ты сейчас здесь?

- Мы были вместе, когда Трэвис потерял сознание. – Я пыталась объяснить.