Любовь на коротком поводке (СИ) - Горышина Ольга

       — Меня дома неплохо кормят… Меня прибьют, если я явлюсь не голодным! — наконец выдохнул Мишка, и я сдалась. — За кофе спасибо. Кофе был суперский. Был? Я же сказал «был», верно?

       — Верно, верно… Все, вали к жене! Это классно, когда тебя ждут…

       Я не хотела звучать грустно. Голос звучал так без моей на то воли.

       — Давай выше нос! У нас на даче не хуже, — Это Мишка обвёл понимающим взглядом чужие хоромы. — Сдашь собаку, приезжай на шашлыки. Без мамы…

       Теперь я улыбнулась ему от всего сердца.

       — Спасибо, Миш, за помощь, но мне как-то неловко принимать ее вот так… Просто так…

       — Мил, ну хватит. Я ж все из сарая взял. Краска все равно бы высохла не сегодня, так завтра. Не делай проблемы на ровном месте. Друзья на то и друзья, чтоб помогать. На все остальное есть деловые отношения. Так что не поломай тут ничего, смотри, а то не расплатишься с сильными мира сего. За копейку ж, гады, удавятся. Так держать!

       Я поймала его поддерживающий кулак и вместе с кулаком выставила друга-товарища за дверь. Ещё и с кистями, наждакачками и прочей красящей фигней. Что нам стоит дом построить… И обставить… Плевать, как отреагирует теперь наш Олежка и его сервис дизайнерских услуг, но мы с Агатой весь день занимались онлайн-шопингом, висели на телефоне, ругались с менеджером. И вот наконец я ещё не выпроводила из Олежкиного дома сантехников — или кто они там были — а три коробки барахла уже стояли в холле, а в моем телефоне светилось сообщение с приличной суммой бонусных баллов. Ну что ж, может, я и себе на эти бонусы что-нибудь присмотрю, когда наконец съеду от матери. Главное, чтобы они не обнулялись в конце года, потому что пока света, ака отдельной от матери жилплощади, в конце тоннеля не видно: я шопилась, бегала между домами, нервничала и готовила никому не нужный рассольник, хотя могла преспокойно учиться и работать на самодостаточное будущее. Ну что ж… Буду проживать этот день на одну собачью зарплату: тысячу рублей, а что поделать?!

              Плечами не пожимать, руками не разводить, потому что дел невпроворот. Тех, которые сама наворотила, то бишь нашопила. И теперь вместе с Агатой поглядывала на часы, спеша все разобрать и убраться из чужого дома до прихода хозяина. Я могла бы, но не стала тратить весь лимит и вообще боялась переводить рубли в баксы… Купила только самое необходимое, о чем меня и просили, и уже не просили: полотенца лишними не бывают, как и домашние тапочки, о которых хозяин вспомнит только опосля. Он не Лола, в магазин не пойдёт и не наткнётся на них случайно, а икеевские дешевки только случайно и покупаются.

       Так: у него теперь имеется скатерть, салфетки, ваза, сервиз, обеденный и кофейный, и… Занавески, да, я купила те, что блокируют свет. Покрывало, коврик и два набора постельного белья с подушками и одеялом нейтрального серого цвета… Нет, на второй этаж подниматься не буду. Я вообще только посуду проверить хотела, что ничего не разбито. Перемывать все слишком долго. Это минимум две загрузки посудомойки. Про стирку вообще молчу — на это я уж точно не подписывалась.

       — Все, Агата, — выдохнула я. — Пора валить, пока трамваи ходят…

       Пока у меня ноги не вывалились из одного места и не уложились здесь рельсами, кроссовками к выходу. Но собака упрямо и почти самозабвенно обнюхивала пирамидку из картонок, которые не совсем входили друг в друга, но пусть Олежка сам с макулатурой разбирается. Я уже сыта по горло его домом.

       — Агата! — мне пришлось даже взять в руки поводок, чтобы она хоть как-то на меня отреагировала.

       И она залаяла, как сто тысяч овчарок, и рванула от меня и мимо меня:

       — Агата!

       Но я повернулась, держа поводок, точно плётку, увы, совсем не к ней. Я не знаю, через которую дверь зашёл хозяин, где оставил пиджак и какого черта держал в руках огромный букет из роз, розовых вперемежку с белыми. В его глазах читался тот же вопрос — какого… я здесь торчу и порчу ему вечер, явно для чего-то спланированный. Но заминка вышла секундной. Да того меньше: Олегу пришлось отбиваться от собаки букетом. Бедняга отвел руку в сторону и затряс цветами, точно сигнальным флажком. Я, думаю, прочитала сигнал о помощи верно и схватила букет, а он — собаку, за шкирку, но явно промахнулся, пришлось обниматься — рубашка белая, Боже ж ты мой… была белой! Но что я могла сейчас сделать? Одно из двух: спасти цветы или его. И я выбрала розы. Они менее колючие. Или он побрился? За башкой Агаты не разглядишь!

       — Ты так рьяно радуешься или злишься?! — перекричал Олег собаку, и мне пришлось замереть в раздумье, собака ли адресат? — Отстань уже!

       Надеюсь, что собака. Я к нему не приставала: наоборот стояла столбом с чужим букетом на чужой территории, которую превратила в минное поле. Благими намерениями, как говорится…

       — Сидеть!

       Был бы стул, я б тоже села, как Агата. Быстро и четко, без всякого упрашивания и поглаживания по спинке. У меня аж между лопаток зачесалось. К счастью, огромный букет спас меня от цирковых телодвижений. Олег держал за ошейник Агату, но я тоже чувствовала на шее удавку. Ослабьте хватку, господин Лефлер. Пожалуйста…

       — Мне очень интересно, что вы обе до сих пор делаете в моем доме?

       Мне тоже очень интересно, что сейчас ответит мой язык, потому что мозг упрямо или, скорее, растерянно молчал. Агата рванулась то ли просто в сторону, то ли ко мне, но Олег зачем-то удержал ее у ноги.

       — Что-то случилось?

       Да, у тебя со зрением! Ты коробки не видишь? Нет, увидел… Это у меня со слухом проблемы, в вопросе «то» не прозвучало. Что случилось с моим решением не помогать?

       — Мне было скучно. В доме пахло краской. Работать во дворе я не могла. Ну и вот… Надеюсь, я не купила ничего лишнего, хотя я точно не все купила, что тебе требуется…

       Он отпустил собаку и сделал шаг — ко мне, под первые аккорды собачьего вальса: Агата больше не наскакивала на него, но лаяла, требуя внимания к собственной персоне. Чего ещё она могла требовать?

       — Надеюсь, ты купила себе подарок тоже?

       Он не успел закончить вопроса, а я уже трясла головой.

       — Я ж просил… — голос у него звучал достаточно ровно. — Так сложно?

       — Мне ничего не надо…

       Между нами был букет, оставался букет… Пока целый, несмятый. Нет, полиэтилен уже возмущённо зашуршал.

       — Своим отказом ты ставишь меня в совершенно дурацкое положение…

       Я? Это ты меня поставил в дурацкое положение — посреди пустого дома, обложенную пустыми коробками и колючими цветами…

       — Я ведь не знаю, что купить для тебя, кроме цветов…

       — Это мне? — выглянули из-за букета мои испуганные глаза.