Когда мужу идут рога (СИ) - Стю Мари
– Ты чего здесь сидишь! – Шутливо возмутился он. – Пойдем чаю выпьем.
Я застенчиво улыбнулась и вернулась с ним в кухню. Женщины продолжали общаться. Ксения что-то рисовала в блокноте и показывала Дарине. Похоже, какую-то схему.
– В общем, если мы сейчас надавим, есть надежда добраться до их земель, – говорила он. – На переговорах заключим пару договоров и твоя мечта в кармане.
– Класс! – Дарина одобрительно кивала головой. – Давай, действуй, деточка.
Ксения самодовольно улыбнулась, выдохнула и отпила остывшего чаю.
– Мария, где ты ходила так долго? – Дарина переключила внимание на меня, но, не дождавшись ответа, тут же добавила: – Сейчас поедем домой.
Она встала, шепнула что-то на ухо Ксении и они засмеялись. Думаю, их насмешил мой овечий вид. Но я, и вправду, с ними чувствовала себя не в своей тарелке.
Ксения вышла проводить нас на улицу. Я попрощалась, еще раз выказав приятность знакомства, и присела в машину. Женщины некоторое время говорили о чем-то, потом Дарина наконец села в машину и мы отъехали.
– Анатолий, вези-ка нас домой. Хочу домашний кофе с сигареткой. – Дарина мягко погладила водителя по плечу, затем повернулась ко мне, подмигнула и сказала: – Потолкуем обо всем дома. Муж уже, наверняка, спит, а внуков дочь забрала.
Мы ехали молча. В машине тихо играла музыка. Всю дорогу я думала о Дарине, о том, как сложился вечер. Столько нового и непривычного! Прошло всего два с половиной часа, а мнение об этой женщине менялось уже несколько раз. С одной стороны, она будто мужик в юбке. Ее образ мышления, манера говорить и слушать, ее жесты и даже походка излучали мужскую энергию – силу, волю, властность. Эта женщина точно знает, что хочет и как этого добиться.
С другой стороны, в ней было столько шарма и женственности. Как по-кошачьи, блестели ее глаза, когда она общалась с Платоном, да и с тем же водителем; она мгновенно перевоплощалась. Можно только представить, что происходит, когда рядом с ней мужчина, который пришелся по душе.
Мы приехали к дому Дарины на окраине города.
Я удивилась, когда увидела небольшой двухэтажный дом, с виду довольно-таки скромный. Но стоило войти внутрь, как все стало на свои места. Скромную наружность сменило вкусное богатство. Я сразу же подумала о ресторане, в котором мы ужинали. «Наверняка, он принадлежит ей», – решила я; уж больно по стилю похож, с улицы неприметный, а внутри шик. И, кстати, угадала. Дарина упоминала о ресторане и ее тяге наружностью вводить людей в заблуждение. Рассказала, как однажды она пригласила на ужин в ее неприметный ресторан важного человека, с которым собиралась обговорить условия договора на «о-о-очень приличную сумму». И когда они подъехали к «Акварель», важный человек недоумевал и попросил найти место поприличнее. Он оскорбился!
– Люди часто одежке придают незаслуженное значение, – сказала она, вздохнув. – Кажется, если что-то ужасно или прекрасно снаружи, то такое же оно и внутри. Заблуждение, которое в крови.
Прибыв домой, как и планировала, Дарина первым делом сварила кофе, разлила по чашкам, и, закурив, вернулась к нашему разговору.
– Прошло больше года после перепалки с Вениамином. В один из вечеров он мне позвонил, извинился и пригласил пообедать. Я согласилась. Ненавидела его всей душой и все равно бежала по первому же зову. Правда, знала бы, зачем он позвал меня на свидание, не пошла бы. Думала, раз он так настойчив, значит, одумался и готов сделать предложение. Отнюдь! Он не сдавался в другом – в том, чтобы сделать меня любовницей. Встреча с Вениамином прошла спокойно. Во всяком случае, я не нервничала. Мы опять и опять говорили о нас, о его теории, он рассказал, что успешно обучает кошечек и все же настоял, чтобы я ради него сходила хотя бы на одну лекцию. Я согласилась. Наверно, из любопытства. Через неделю Вениамин первый раз приехал в наш город с проповедью. Как он и просил, я дослушала до конца, а после его священных речей, в кафе за чашечкой кофе согласилась вступить в клуб.
Я не сдержала усмешку:
– Так ты…
– Не перебивай, – одернула меня Дарина. – Слушай дальше. Я сказала Кошатнику, что вступлю в клуб только при одном условии: если я решусь на любовника, им будет не он. Откуда он узнал бы, есть у меня любовник или нет. Я вступила в сообщество не для того, чтобы слушать дурацкие советы. Я хотела пробраться туда, где кишит бестиями. Зачем? Можно назвать сотню причин, но скорее всего, – обыкновенная ревность. Мужчину, которого я яро ненавидела и также сильно любила, окружали женщины с невероятной сексуальной энергией. Я дивилась, сколько в них женственности, красоты, магии… Правда, потом узнала, что многие из них не такие прекрасные, как на первый взгляд. Вот она, наружность! Какова чертовка! Обманщица! Как-то одна из кошек, внешне – просто милашка, за чашкой чая ляпнула, что жаждет кончины мужа, чтобы спокойно спать с мужиками. Я думала, что ослышалась и переспросила. Она повторила то же, только другими словами. Таких, как эта милая кошечка, мать бы ее, в клубе - пруд пруди. Естественно, к нему ходили женщины, которые вправду волновались о будущем и изменяли мужьям, наивно полагая, что неверность – таблетка их семейного счастья. Но что удивительного? Вениамин профессионально промывал мозги; и меня это просто бесило…
Дарина с досадой посмотрела на меня. Мне показалось, что ей неприятно ворошить прошлое. Но, видимо, без этого она обойтись не могла.
– Целый год я ходила на занятия и консультации. И не зря. Сначала нашла трещину в доспехах, а потом и вовсе разглядела -решето. Лекции и консультации приносили Кошатнику приличный доход. Если кошка становилась постоянным членом этого клуба, она платила в год кругленькую сумму. Это давало ей возможность ходить к нему на все занятия и получать индивидуальные консультации в любое время в любом месте. На первой встрече он, естественно, не брал ни гроша. Однако потом, когда понимал: «клиент созрел», говорил о взносах в клуб. Тех, кто покупал «годовой абонемент», было немного. В основном к нему ходили на отдельные лекции и консультации. Но и это в совокупности не так уж мало. Так что, за высокой целью Кошатника скрывалась самая обыкновенная алчность.
Дарина замолчала, выпила кофе и опять закурила. Я замерла, будто боялась, что шевельнувшись, могу сбить ее с мысли.
– Ну, да черт с ней, с алчностью, – продолжила Дарина. – Мы все грешны жаждой наживы. Меня расстроило не это. Я ушла из клуба и поставила точку в наших отношениях по другой причине. Вениамин настаивал на том, чтобы кошечки держались друг от друга на расстоянии. Это, как он говорил, нужно для безопасности. Но вопреки всем правилам я старалась сблизиться со всеми. Не всегда шли на контакт, но нашлись и такие, с которыми я подружилась; и, общаясь с ними, мне удалось узнать главное. Этот развратник имел среди кошек десяток любовниц, а у половины из них были от него дети. И это только в одном городе! Представь, Мария, он ездил по всей России! Десятки городов, сотня любовниц и черт знает, сколько детей! Красота, согласись. Обогащение, удовольствие и размножение! И ни грамма ответственности! Понимаешь? Гений, будь он неладен. Эти дурехи, кошки, рты развевали на его занятиях, а он зарабатывал на них и трахался в удовольствие…
Дарина умолкла. И хорошо, ибо мне стало не по себе. «Доктор Коть… Кот … Кошатник дурачил женщин! Вот козел!» – подумала я.
– Вениамину я, естественно, сказала о том, что разузнала, – неторопливо продолжила Дарина. – Он не стал отрицать, лишь дьявольски усмехнулся и сказал, что я ничего не смыслю в жизни. Рехнулся! В тот день я поставила жирную точку. Как же я страдала! Скотина такая! Хотя о покойниках нельзя дурно говорить; но он всю душу мне искалечил. Я слышала, что после смерти Кошатника его дело продолжила какая-то молодуха. Думала встретиться с ней и рассказать правду. Но, знаешь, интерес пропал. И потом, как говорить? Я живу иной жизнью и дышу другим воздухом. Боюсь, мы не поймем друг друга. Она молода для выводов о жизни, а я стара, чтобы преувеличивать роль секса в жизни женщины.
