Мой персональный миллионер (СИ) - Шайлина Ирина
Когда я садился в машину, меня чуть покачнуло, все же пьян. Курил, в открытое окно, мерз с чистой совестью один. Коллективные пьянки и забавы я похоже перерос. Таксист, если и удивился району, в который привёз состоятельного посетителя закрытого казино, виду не подал. Я проверил ключи – на месте. Телефон на мечте, бумажник на месте. Если не считать проигранных денег, а впрочем, даже и с ними, эта пьянка получилась гораздо выгоднее предыдущей. Теперь только удержаться и не идти за солью, и можно считать себя победителем.
Что удивительно, Лиду я увидел сразу, как только открылись двери лифта. Она вытаскивала коробки из квартиры. Мне даже показалось, что их гораздо больше, чем было тогда, когда их только привезли. Я посмотрел на часы – время полночь. Какого хрена ей не спится?
– Привет, – поздоровался я, стараясь казаться трезвым. В голове крутилось – на ловца и зверь бежит, но я гасил эту мысль в зародыше. – Это такая народная, коробочная забава?
Лида не отвечала, я закурил, чтобы был повод постоять на лестнице ещё. Коробку Лида бросила, как только увидела меня, а сейчас и вовсе на неё уселась.
– Привет. Дай, – попросила она, и потянулась к сигарете. Я отдал, хотя сигарета Лиде не шла никак. – Я переезжаю.
Меня как обухом по голове ударили. Как переезжает, куда, зачем? Я что, один тут останусь?
– Это что, не твоя квартира? – осенило пьяного меня.
Лила мрачно кивнула, затушила сигарету, и вы кинула её куда-то на лестницу. Я не обратил внимания, не до того.
– Куда? Сонька где?
– Сонька спит. Тут, в квартире. Но завтра будут менять замок на двери. Я договорилась, большую часть вещей увезли, вот, что осталось.
– А сама куда?
– Пока в гостиницу, а там придумаю.
Я конечно был пьян, но даже в таком состоянии не мог представить, как вообще ехать в первом часу ночи в гостиницу с младенцем. Зачем, вообще? Кто вообще людей из квартир выкидывает без предупреждения? Голову оторвать и в задницу засунуть. Вопросов был миллион, но я посмотрел на Лиду и промолчал – видок у неё был, краше в гроб кладут. Измученный. Она встала с коробки и поволокла её дальше, к собратьям сложенным друг на друга. Я решил. Открыл свою квартиру, отобрал у соседки коробку и занёс к себе. Бросил на пол, коробка звякнула, надеюсь, в ней не стекло. Впрочем, пусть. Я сейчас в таком состоянии, что порвал бы просто на куски, появись тут хозяин квартиры. А стекло, если побьётся, новое можно купить.
– Ты чего? – растерянно спросила Лида.
Я обошёл её, вошёл в соседнюю, не запертую квартиру. Вся мебель стояла на месте, но квартира уже казалась не жилой. Видимо, это особенность Лиды, она приносит уют, а потом, обидевшись, забирает его с собой обратно. Никакого детского барахла уже не валялось, забрала значит, прекрасно. Посреди комнаты коляска, в ней Сонька спит. Я покатил её в подъезд, потом к себе. Сонька не проснулась, а её мама семенила следом.
– Герман, ты что делаешь?
– Не заметно? – едко произнёс я. – Ты куда ребёнка ночью тащить собралась? У меня переночуете, утром решим.
Глава 18. Лида
Герман был пьян. Как он не старался стоять на ногах ровно, алкоголь у него в глазах плескался, да и пахло им, за версту. Однако он был в состоянии что-то решать, а у меня на это сил не было вообще. Этот день просто уничтожил мой мозг. Я позвонила Гришке пятьдесят три раза, именно такая цифра отображалась на моём смартфоне. Гриша сначала трубку не брал, а потом и вовсе телефон выключил. Мои проблемы его не волновали, особенно те, что он создал своими руками. Квартира принадлежала друзьям Гриши, не верю, что он не знал как минимум то, что она продаётся. А вообще подозревала в том, что сие коварство он подстроил. Злиться сил не было – слишком спина болела. Коробки, большую их часть я отвезла к девице, с которой жила Дунька, сама сестра была недоступна, были неподъемными. Где Дуня находилась подруга сказать тоже не могла. Насколько я помнила – гоняла где-то привидений. Видимо, увлекательное занятие, раз до сих пор не слуху, не духу.
На веревке все также висели вещи, которые я, избегая Германа, так и не забрала. В горшочке с цветком чернела влажная земля. Надо же, не забыл полить. Удивлена. Коляска с Сонькой проехала в комнату, прямо грязными колесами по ковру, а я не знала, куда себя деть. В который раз позавидовала своей дочке. За неё ещё много лет будут решать все проблемы, а стесняться и смущаться она пока не умеет. А мысли, которые бродят в моей голове при виде Германа, дай бог, её не посетят ещё лет двадцать.
– Ты наверное взопрела, своё барахло таскать? – поинтересовался предмет моих мыслей, выглядывая из единственной комнаты. – На держи полотенце, оно чистое. Иди в душ. Завтра будем думать.
Я взяла пахнущее чуть терпким кондиционером ворсистое полотенце. Мягкое, пушистое. Наверняка привезенное в наш спальный район из миллионерской жизни. Герман прошёл мимо меня в туалет. Мне показалось, или я почувствовала едва уловимый запах женских духов? Точно. Слишком сладкие, с Германом никак не вяжущиеся. Сердце, глупое, ревниво и обиженно сжалось. Эмоции я задвинула подальше.
– Ну, чувствуй себя как дома, – сказал Герман, снова проходя мимо и обдавая запахом виски и чужих духов.
В комнате забубнил телевизор, тихонько, Сонька проснуться не должна. Я вздохнула и пошла в ванную. Я ещё в прошлый раз заметила, что задвижки на двери нет, Германа, живущего одного это не волновало. А меня очень. Причём мысли были самые дурацкие. Вот разденусь я, а дверь откроется, и Герман зайдет. Пусть даже не зайдет, а просто увидит меня. В его миллионерской жизни наверняка были такие же миллионерские женщины. Ухоженные, холеные, лоснящиеся от своей красоты и богатства. Я не стыжусь своего тела. Оно подтянутое, не смотря на роды, молодое. Но такое…обычное. Боюсь, впустив этого мужчину в свою жизнь я заработала кучу новых комплексов.
Однако одежда была сброшена, а дверь так и не открылась. Я залезла в ванную, задвинула от греха шторку, пустила прохладную воду, смывая с себя пот, усталость, нервы. В моём походном рюкзачке, с которым я собиралась ехать в гостиницу есть и щётка, и сменное бельё. Есть и полотенце, но я все равно вытерлась тем, что дал мне Герман. Это странным образом волновало. Оно же касалось и его кожи тоже. По крайней мере до тех пор, пока стирка не смыла все следы этих касаний.
Я надела длинную футболку, приоткрыла дверь. В квартире тихо, только так же, чуть слышно, бубнит телевизор. Я прошла в комнату на цыпочках. Сонька спала в коляске. Герман на единственной двуспальной кровати. По диагонали. Я проверила кресло – не выдвигается. Села на него. Что делать? Снова одеваться, одевать спящую Соньку, которая наверняка проснется и раскричится, ехать в гостиницу? Прислушалась к себе – нет. Ни сил, ни желания. Поэтому выключила телевизор, включила свет, оставив его гореть только на кухне, чтобы не спотыкаться в темноте, когда Сонька проснется. Вытянула из под Германа одеяло – он не проснулся. Свернулась калачиком на самом краешке, укрылась, стараясь занимать, как можно меньше места. Думала, проворочаюсь снова половину ночи, потом Сонька проснётся, и искать новое жилье буду разбитой. Но нет, я уснула почти сразу.
Я страшная мерзлячка. Обогреватель зимой, мой лучший товарищ. А этой ночью я проснулась от того, что мне жарко. Не поняла сначала даже, что происходит. С трудом измученный мозг припомнил, что меня выселили из квартиры, я ночую в квартире Германа, а вот этот жар – от его тела. Герману надоело спать одному по диагонали, он подгреб меня к себе, сложил на меня руки и ноги, и греет своим телом. Чуть подвинулся и совсем на меня навалился. Дышит, уткнувшись носом в затылок. Щекотно, даже внутри меня. Я чувствую, как встают дыбом крошечные волоски. Одна его рука – на моём животе. Словно так и должно быть, по хозяйски. Он чуть ерзает, рука сползает ниже, я забываю, как дышать. Его возбуждённый член упирается в моё бедро. Мне начинает казаться, что он не спит, просто провоцирует меня, притворяясь спящим. Но его дыхание такое спокойное, размеренное. Ладонь замирает в самом низу, уже за границей дозволенного. Футболка давно задралась, поэтому мужская ладонь покоится на моих трусиках. Да, он спит. Спит, а я плавлюсь. И от дыхания его, прикосновения, близости, тяжести его тела. Мне кажется, что я сойду с ума. Я лежу так томительную прорву минут, в каждую из которых мне хочется накрыть его ладонь своей, позволить ей опуститься ниже, туда, где горячо, даже больно пульсирует. А потом повернуться, закинуть на него свою ногу, а дальше все примерно так же, как в моём сне. Но я лежу, замерев, словно мышка, прячущаяся от кота.
