Этель Хэмилл - Пока сияют звезды
— Алло?
— Простите, это мисс Косима Арнольд?
— Да… — Услышав голос, Косима остолбенела. Конечно же она узнала этот отрывистый британский акцент с оттенком дублинского. Но с какой стати жене Дейла звонить ей?
— Это Пиджин Бэннинг. — Косима услышала, что девушка на том конце линии плачет. Плачет негромко, но беспрерывно, так, что даже едва уловимые всхлипывания вылетают вместе со словами. — Наверное, это непростительная наглость с моей стороны беспокоить вас в такой поздний час.
— Вовсе нет, — пробормотала Косима, соблюдая элементарные приличия. — Но…
— Понимаете, я больше никого не знаю в Гонолулу. Только служащих отеля. Я звоню насчет Дейла. Я знаю, что вы с ним друзья. Мисс Арнольд, Дейл в беде. Боюсь, в большой беде.
По крайней мере, две блондинки из совета директоров «Перри Хилтон, инкорпорейтед» попятились бы назад, услышав о беде, особенно если бы меньше чем неделю назад их имена публично смешали с грязью. Но Косима не была ни так холодно расчетлива, как Марго Амброс, ни так бескровно нежна, как Джуэл Ли. Она действовала без всяких колебаний и рассуждений.
— Где вы находитесь? Я сейчас приеду.
— Боюсь, это местечко не из шикарных. От центра Гонолулу находится далеко, где-то в районе порта. Видела пришвартованное грузовое судно. Дейл сказал, что оно японское, название не помню, что-то там… Мару… и еще мы проезжали небольшой парк. Там на железных скамьях сидели люди с Востока, в основном пожилые. Последняя улица, по которой мы проехали, называлась Ривер-стрит. Это… это все, что я могу вам сказать.
— Это бар, да? — На фоне разговора Косима уловила звуки, исходившие от патефона-автомата.
— Ой, разве я не сказала? Он называется… «Имперский дракон». — Пиджин зарыдала. — Если бы вы могли приехать! Понимаете, тут мужчина в тяжелом состоянии. Тот, на кого был зол Дейл. Возникла драка и…
— Дайте мне десять минут, — сказала Косима и повесила трубку.
Спеша через кварталы к главному шоссе и автобусной остановке, она понимала, что только мольба Пиджин заставила куда-то улетучиться ее усталость и апатичность. Мысль о том, что это хрупкое, маленькое создание, которое легко обмануть, сбить с толку, находится в «Имперском драконе» — любимом местечке бродяг, подгоняла девушку.
Пиджин, похоже, была очень напугана. Ривер-стрит в полночь — не то место, где могла бы укрыться племянница богача Тамуса О'Хары. Сама Косима, такая независимая и полагающаяся только на себя, этот звонок восприняла как сообщение о пожаре.
Она почти добежала до шоссе и уже начала высматривать такси, как вдруг рядом остановилась маленькая спортивная машина. Косима так бы и не повернулась, если бы не…
— Кос. А я как раз хотел зайти к тебе.
Перри вышел из автомобиля и встал так, что наполовину оказался в тени растущего сзади бананового дерева. Лица его не было видно. Ожившая на мгновение электрическая вывеска озарила его и тут же погасла. У девушки не было возможности разглядеть дорогие сердцу черты. Но голос Перри звучал несчастно и неуверенно.
— Я около часа крутил возле твоего дома. Ждал, когда ты придешь домой. Я видел, как несколько минут назад ты входила в подъезд, но находился слишком далеко, чтобы окликнуть тебя. Мне пришлось еще прокатиться кружок, чтобы набраться смелости. Боялся, что ты можешь меня не впустить.
Косима стояла перед ним, онемевшая от шока.
— Но… но как же променад-кафе? Твое шоу?
— Вот об этом я и хотел поговорить с тобой. Гаас прервал сегодня утром свой отпуск и вылетел в Калифорнию. До отъезда он, как говорят в бизнесе, урегулировал дела с мистером Дженсеном. С сегодняшнего дня я больше не выступаю в «Цветочной комнате». На мое место пригласили танцора с саблями из Самоана и девушку из Мауи, которая играет на бамбуковом органе. А я должен успеть на утренний самолет.
— Так… скоро? — Ее сердце заныло. — Я… я желаю тебе удачи, Перри.
Он импульсивно взял ее безвольную руку и крепко сжал ее.
— Косима, я бы не пришел сюда, даже не попрощался бы, если бы у меня не было повода… поверить…
Он замолчал. Может, потому, что на словах это звучало бы нереально, тем более что каждый ощущал преграду между ними. Однако Косима не сомневалась в том, что хотел сказать Перри: «…поверить в то, что ты любишь меня».
— Вчера вечером на мое шоу пришла Флафф Дэвис. — Девушка почувствовала, несмотря на темноту, что он пытается разглядеть выражение ее лица. — Флафф сказала, что ты плакала, Косима.
И, борясь с эмоциями, нахлынувшими на нее из-за упоминания о вчерашних слезах, Косима ощутила с новой силой вспыхнувшее чувство — мучительное, наболевшее. Напоминание о слезах вернуло ее в действительность. Несчастная Пиджин Бэннинг ждет ее, ради этой бедняжки Косима оказалась на шоссе.
— Перри… Перри, я собиралась… поедем со мной… В одном местечке под названием «Имперский дракон» на Ривер-стрит кое-что произошло. Пиджин позвонила мне. Жена Дейла. Ей нужна помощь.
— Поехали, — без колебаний и расспросов произнес Перри, хотя Косима знала, что, должно быть, он рассчитывал поговорить с ней наедине. Ухватив ее за локоть, молодой человек помог девушке сесть в машину, прежде чем она поняла, что происходит. Как всегда, Перри взял ситуацию под контроль, посчитав, что лишние расспросы и действия ни к чему. Казалось, он воспринимал заботу о ней как должное.
С Калакауа-авеню автомобиль рванул в сторону от города. Все еще работающие и сверкающие магазины, бары и отели бесцеремонно вторгались в ночную темноту. Стоило выехать на побережье, как все туристические зоны и здания остались позади на пороге полночи.
Косима, которую охватило чувство вины за то, что на какое-то мгновение забыла о Пиджин, желала, чтобы «жук» мчался быстрее. Перри, уловив ее обеспокоенность, не стал пытаться возобновить прерванный разговор.
В молчании они проехали почти опустевшие улочки делового центра и оказались в жилой зоне. Несмотря на поздний час, повсюду слышалось хихиканье полураздетой детворы, играющей в прятки среди мусорных ящиков.
Едкий запах, доносящийся с рыбного рынка, где днем покупателям предлагали пугающий своим разнообразием товар, считавшийся азиатами съедобным, атаковал машину, когда они проезжали мимо. Моряки, собравшись по двое-трое, бродили по улицам в поисках веселья и забав.
Проезжая по одной из улиц, Косима заметила то самое судно, о котором упомянула Пиджин. Его можно было сравнить с китом — нечто огромное, неподвижное и неосвещенное. В парке на железных скамьях сидели, не шелохнувшись, словно статуи, пожилые люди. Несколько парочек бродили, взявшись за руки.
