Даниелла Шоу - Атлас и кружева
Сходив со Стэнли на прогулку, ошеломленная Салли увидела у своих дверей огромную корзину фруктов. Она отнесла ее на кухню и между ананасом и гроздью черного винограда обнаружила карточку. Странно Гостей она не ожидала, а кто же мог доставить корзину в воскресенье?
На карточке было написано: «Добро пожаловать в Элмсмарш. Надеемся, вы будете счастливы в новом доме. Терри и Джулия». Другим почерком было добавлено: «Ваши соседи по площадке. Заходите на огонек».
Ей захотелось сделать это немедленно — хотя бы для того, чтобы сказать спасибо. Но, во-первых, от соседей не доносилось ни звука, а во-вторых, должен был вернуться Хью.
— Господи! Откуда взялся этот овощной рынок? Что случилось, пока меня не было?
Салли сунула Хью карточку, лежавшую в корзине с фруктами.
— Как это мило… Ты уже познакомилась с ними?
— Нет. Кажется, они уехали. Я думала зайти к ним и поблагодарить, когда ты будешь занят.
Хью прочитал ее мысли и понимающе кивнул.
— Помнится, агент говорил, что они славные люди. Всегда полезно иметь хороших соседей, к которым можно обратиться в трудную минуту.
— Надеюсь, что таких минут у меня не будет. А сейчас бери то, что тебе нравится, и расскажи мне про пресловутого дядю Бертрама.
— Сначала иди сюда. — Хью полез в карман, вынул оттуда веточку омелы и поднял ее над головой.
— Где ты ее взял? Ведь сегодня не Рождество!
— Из сада дяди Бертрама. Он привил к старой яблоне этот побег, и я подумал, что однажды не смог поцеловать тебя под веткой омелы в тот день, когда у Роз в волосах была эта смешная мишура, а за оправой очков торчала веточка…
— Ах да. Знаешь, в тот день ты осчастливил ее.
— Тогда иди сюда и осчастливь меня, — сказал Хью, беря ее за руку.
Приехав в аэропорт, Хью узнал, что самолет Серены опаздывает на сорок пять минут. Черт, это время он мог провести с Салли! Расстроенный Баррингтон решил совершить экскурсию. Ему было интересно, чем торгуют другие. Тем более что магазины аэропортов всегда шагают в ногу со временем.
Через полчаса, когда Хью готов был вернуться в огромный зал ожидания, его внимание приковала серебряная коробочка, красовавшаяся в одной из витрин. Баррингтон улыбнулся и вошел внутрь. Именно это он и разыскивал. Сунув красиво завернутую коробочку в карман, Хью заторопился встречать Серену и Вивьен.
Вивьен он увидел почти сразу же, однако так и не сумел привлечь к себе ее внимание. Она выглядела взволнованной и тревожно оглядывалась. Но никаких признаков Серены не было…
Он первым увидел ее спутника. Вернее, все остальные могли бы принять шедшего рядом с Сереной высокого красавца, похожего на звезду экрана, за ее спутника, но только не Хью. Ничего удивительного, что Вивьен выходила из себя. Намеренно отведя взгляд от жены, Хью окликнул свояченицу:
— Вивьен! Я здесь! — Хью забрал тележку и отвез ее в сторону. — У Серены, как всегда, сложности с багажом?
Вивьен, обрадовавшись, что Хью повернулся к ней спиной, неистово замахала сестре. Серена и ее спутник тут же расстались, успев напоследок что-то шепнуть друг другу и обменяться многозначительными взглядами.
— Извини за опоздание, Хью, — оправдывалась Серена. — Начался страшный снегопад, и прошла целая вечность, пока расчистили взлетную полосу. Дорогой, наверное, тебе здесь надоело до чертиков. Я знаю, как ты ненавидишь аэропорты. Надеюсь, ты нашел чем себя занять?
Хью оторвал руку от тележки и незаметно прикоснулся к карману. Да, нашел!
Отправив Вивьен домой, Серена осмотрела безукоризненно чистую гостиную. Запах пчелиного воска и лаванды смешивался с ароматом ее духов. Когда этот тошнотворный аромат коснулся ноздрей Хью, он вздохнул и с тоской подумал о Салли.
— Хью, у тебя усталый вид. Наверное, возился с данными о рождественской торговле? Судя по состоянию гостиной и запаху жидкости для полировки мебели, миссис Барт выгнала тебя из дому.
— Точно, — признался Хью. — Сама знаешь, стоит тебе выйти за порог, как миссис Барт тут же берется за влажную уборку. Пару раз даже пришлось остаться у дяди Бертрама, чтобы не мешать ей.
— Кстати, как поживают дядя Бертрам и Стэнли?
Хью закусил губу, пытаясь сдержать улыбку. Серена проявляла интерес к дяде Бертраму только тогда, когда чувствовала себя виновной в супружеской измене.
— Все в порядке, Серена. Конечно, сырая погода дядиной астме не на пользу, а Стэнли…
Но Серена уже не слушала. Она подошла к дверям и послала Хью воздушный поцелуй.
— Ничего, если я поднимусь наверх, дорогой? Ужасно устала, — вздохнула она.
Хью посмотрел ей вслед, испустил облегченный вздох и пошел к себе в кабинет. Там он включил зеленую настольную лампу и открыл папку. Да, в чем-то Серена оказалась права: он изучал статистические данные о рождественской торговле. Но в этот момент Баррингтон предпочел бы изучать физические данные Салли.
Прежде чем лечь спать, Салли прикрепила к зеркалу туалетного столика веточку омелы. Хью дал ей на этот счет строгие указания. Улыбаясь, Салли привязала ее кусочком ленты персикового цвета, которой были обвязаны персиковые розы, присланные им вчера днем.
Ей вспомнились слова Баррингтона: «Поставь веточку куда-нибудь повыше и не давай ей упасть».
Когда она вопросительно посмотрела на Баррингтона, тот улыбнулся и прошептал:
— Это скандинавская легенда. Когда Фрейя, богиня любви, оплакивала своего любовника, ее слезы, падая на землю, превращались в жемчужинки, похожие на ягоды омелы. Ей дали на сохранение жемчужную веточку, и…
— И что было дальше?
Хью продолжил:
— И тогда Фрейя повесила ее между небом и землей, пообещав, что веточка никогда не упадет.
Салли завязала ленточку потуже и поклялась себе, что не позволит омеле упасть.
— Как странно, — промолвила она своему отражению. — Наверное, поэтому мама говорила, что жемчуг к слезам. Будь она жива, я рассказала бы ей эту легенду.
При воспоминании о матери другие жемчужинки упали с глаз Салли. Неужели прошло уже пять лет? Поразительно, как летит время. Что ж, по крайней мере, она увидела внука, родившегося у младшей дочери, и не успела увидеть крах брака старшей…
Она вздохнула и протянула руку за шелковой пижамой Хью. После уик-энда в «Кедровом дворе» пижама так и осталась у Салли. В ответ на ее просьбу Хью улыбнулся и молча кивнул.
Когда Хью не было, она надевала куртку, хранившую запах его одеколона, и обвязывала рукава вокруг туловища, но к его приходу пижама была неизменно выстирана и тщательно выглажена. Салли вытерла слезы, накинула на себя пижаму и, как всегда, пересчитала четыре перламутровые пуговицы.
