Анна Мак–Партлин - Заверните мне луну
Ему стало тяжко оставаться в своей комнате одному. Ноэль нуждался в компании, в человеке, который помог бы ему вернуться к нормальной жизни. Человеке, который бы не осудил и понял, что ему необходимо время. Ноэль стал больше времени проводить у меня дома, и я радовалась, что не одна. У нас установился определенный порядок. Ноэль ночевал у меня три — четыре раза в неделю. Он не отличался гениальными кулинарными способностями, однако превосходил в этом меня. Приходя домой, я обнаруживала в духовке картофельную запеканку с мясом, а в это время Ноэль убирал на кухне. Ему нравилось что — то делать, а мне — что ему нравилось не сидеть без дела, потому как уборку нельзя было назвать моим любимым занятием. Безусловно, я убиралась, но это угнетало меня. Уборка не являлась моим предназначением. Я была неряхой.
Мы вместе с Ноэлем смотрели кино. Иногда он доставал видеоигры Джона, а я наблюдала за тем, как он старается. Ноэль тосковал и порой было видно, что он плакал. Но бывали времена, когда он становился почти прежним Ноэлем. Почти.
* * *Шон расстался с последней девушкой, но, что еще хуже, ему не давал покоя писательский ступор. Он трудился над романом больше полугода, и сначала у него все получалось. Но потом он зашел в тупик, да и компьютер стал издеваться над ним. Шон покидал дом при любой возможности. Поняв, что Ноэль теперь у меня, он присоединился к банде. В доме уже было не протолкнуться. Теперь четыре из семи вечеров в неделю я приходила домой, где Шон и Ноэль пили чай и ругались из-за пульта от телевизора. — Ноэль, я не собираюсь пересматривать «Старски и Хатч» (многосерийный телевизионный фильм в жанре боевика)! — пыталась я перекричать оглушающую музыкальную заставку.
— А, да ладно! — умоляли они оба.
— О пресвятая Богородица, вздыхала я.
В свободной комнате стояли две двуспальные кровати, поэтому то и дело они оставались ночевать. Сквозь стену я слышала их болтовню и смех. Словом, дом превратился в лагерь. Их рты не закрывались до самого рассвета. Я просыпалась в дурном настроении и вставала в очередь, чтобы принять душ. Когда я добиралась до холодильника, молока уже не оставалось, и мои гренки таинственным образом исчезали, стоило мне отвернуться. Мы чересчур рассчитывали друг на друга, и мой дом тому свидетель. Мне было не до смеха. Я знала, что надо что-то менять.
Одним прекрасным вечером, когда Ноэль и Шон пили пиво, наслаждаясь матчем Ирландия — Латвия, в гости со своим новым приятелем Томом зашла Кло. Ноэль и Шон были несказанно рады возможности поделиться пивом. Мои же желания ограничивались спокойной ночью, однако первые имели серьезный перевес голосов. Том пришел в восторг от пива и футбола, и по всему было видно, что он очарован двумя людьми, подарившими ему новую радость. Не теряя времени, молодые люди с головой ушли в беседу о важности хорошей защиты и собственных мыслях по поводу командной стратегии. Каждый из них считал, что знает все лучше самого тренера сборной Ирландии. Мы с Кло удалились на кухню. — Откуда мне было знать, что дом и так полон гостей? — спросила она.
Мой дом всегда являлся каким угодно, только не полным гостей. И в силу каких — то сумасшедших причин мне действительно недоставало возможности побыть одной.
— Это какой — то кошмар! Они не вылезают отсюда. И ведь они далеко не бездомные! Боже, я просто хочу свернуться калачиком и почитать книгу, а не смотреть «Борьба-манию»!
— Так отправь их по домам, — предложила она.
Она говорила дело. И все же мне не хотелось отпугивать их совсем. Мне бы их не хватало. Ведь порой с ними можно было отлично посмеяться, и в глубине души я все же испытывала слабость к «Старски и Хатч». Меня не устраивала лишь очередь в ванную четыре раза в неделю.
— Я скажу им, — согласилась я.
Я расспросила Кло о Томе.
— Он великолепен, — неестественно улыбнулась она.
Они встречались уже месяц, но еще не переспали.
— Все случится завтра ночью, — оскалила она зубы.
— Пора бы уже, — отметила я.
— Не надо об этом, — попросила она.
Она была права. Я замолчала.
— Я думаю надеть черное платье с V — образнъым вырезом. Что скажешь? — спросила она.
— Ты больше месяца продержалась. Я думаю, оденься ты хоть в куриный помет, он все равно запрыгнет на тебя.
— Неплохая идея, — сказала она и улыбнулась. Я собираюсь приготовить ужин, тихая музыка, свечи… Я даже прикупила шелковые простыни.
Губа у нее не дура, это надо было признать.
Красиво, — сказала я.
— Да, — согласилась она.
— А что у тебя? — спросила она.
— Никого, — сказала я.
Тут вошел Шон, достал из холодильника три банки пива и пошутил по поводу вкуса Ноэля относительно мужчин. Я рассмеялась и посмотрела ему вслед.
— Ты уверена? — спросила она.
— Что? — поинтересовалась я.
— Ты уверена, что у тебя никого нет?
— Никого, — стояла я на своем, однако я лгала. Она не стала давить.
— Эй, — сказала она через некоторое время, — могу одолжить свой вибратор.
Я посмотрела на нее, ожидая, что она вот — вот захохочет. Но смеха не последовало.
— Он очень хороший, компактный, и ты можешь засунуть его в сумочку, и после завтрашней ночи он мне не понадобится, — Кло улыбалась.
«Боже!» Идея была гениальная, но я посоветовала ей приберечь его на черный день, одновременно пытаясь скрыть свой дискомфорт.
— Эмма, ну ты и ханжа, — снова улыбнулась она.
— Она самая, — согласилась я.
Мы с Кло перебрались в гостиную. Том и парни нашли общий язык и общались, словно закадычные друзья. Позже я узнала, что сначала Тома встревожила идея развлекаться в компании священника. Видимо, его волновали темы разговора. Большинство людей в беседе со священником ограничиваются обсуждением погоды ввиду страха опорочить себя в глазах Бога. Однако он последовал примеру Шона, который не боялся делиться с окружающими переживаниями. Кло сияла. Том положил ей на ногу руку, беседуя с остальными, и она шутила, заставляя нас хохотать. На нее было приятно смотреть, и от этого мне захотелось, чтобы и моей ноги кто — то коснулся. Я взглянула на Шона. Он улыбался мне. Какое — то мгновение мы смотрели друг на друга, после чего снова вступили в разговор, но от этого взгляда мне стало тепло. Тепло и немного странно, потому что у меня слегка свело желудок, как в тот день, когда Джон представил его мне в студенческом баре. Когда Кло с Томом ушли, Ноэль и Шон усадили меня на диван.
— Мы знаем, что мешаем, — сказал Ноэль.
Мое лицо принимало цвет раскаленного железа, а в это время губы пытались бормотать «нет, не глупите». — Я слышал вас на кухне, — с улыбкой объяснил Шон.
