Синтия Виктор - Единственная
Мгновение Кит ошеломленно смотрела на него.
— Но ты же не расскажешь Леонарду, нет? Ведь ты понимаешь, чем может все закончиться после этого?
— Ты действительно хочешь устроить такое испытание? — Он подошел к комоду и стал надевать часы.
Кит хотела было возразить, но слова застряли у нее в горле, когда на ночном столике внезапно зазвонил телефон, и она в ужасе уставилась на него. Им никто не мог звонить, но телефон снова взорвался пронзительной настойчивой трелью. Кит замерла с бешено стучащим сердцем. Это Леонард? О, Боже, что теперь будет?
— Кто бы это мог быть? — спросила Кит в панике, видя, что Джей. Т. ничего не предпринимает.
— Господи, — пробормотал он, — понятия не имею.
Звонки продолжались. Быть может, просто кто-то ошибся номером. Кит больше не могла этого выдержать.
— Алло, — ответила Кит, схватив трубку.
— Миссис Дамирофф? Миссис Кит Дамирофф? — произнес мужской голос, резкий и властный.
— А… да, — тихо ответила Кит, чувствуя «под ложечкой» страх разоблачения. — Кто это?
— Старшина О’Брайен из полиции Скенектади. К сожалению, должен сообщить вам, что ваш сын попал в серьезную автомобильную аварию с другими ребятами, сейчас мы направляемся в больницу.
— Что? — Кит обернулась к Джей. Т. — О Боже, Боже, — почти в истерике воскликнула она, — Бен попал в автокатастрофу, Бен и другие ребята, в Скенектади.
— Кто еще? — выхватив у нее телефонную трубку, закричал Джей. Т.
Кит вскочила с кровати и стала лихорадочно натягивать на себя юбку и блузку, путаясь в крючках и пуговицах. Засовывая ноги в туфли, она увидела, как побледнел Джей. Т.
— Неужели и Карлин?
— Среди наиболее сильно пострадавших, — повторил он услышанное. — Мы выезжаем, — сказал он в трубку, — какая больница?
Бросив телефонную трубку, Джей. Т. натянул брюки и схватил с комода бумажник и ключи, но даже несмотря на шок, его поразила одна странность. Как, черт возьми, полиция Скенектади догадалась разыскивать их в мотеле «Старлайт»? Господи, возможно, кто-то знал об их связи и посоветовал полицейским позвонить сюда. Возможно, все знали об их связи. Проклятие. Как они с Кит объяснят, что были сегодня здесь вместе?
— Бен, о Бен, мой мальчик, — причитала Кит, заправляя блузку в юбку.
Схватив пальто и сумку, она открыла дверь и, рыдая, бросилась на автостоянку. Джей. Т. бежал следом за ней, нащупывая ключи от своего «вальянти».
— Быстрее, пожалуйста, быстрее, — всхлипывала она, повернув к нему заплаканное лицо, пока он заводил машину.
Джей. Т. развернул автомобиль и, взвизгнув шинами, понесся к выезду со стоянки; ни он, ни Кит не заметили шестиосный грузовик, мчавшийся на них по улице. Последнее, что они услышали, ужасный скрежет металла по металлу, когда грузовик врезался в автомобиль Джей. Т. со стороны сиденья пассажира.
10
От головной боли Бену казалось, что с него снимают скальп; чтобы облегчить боль, он поднял руку и помассировал виски; сейчас он все отдал бы за аспирин. В зале было полно народу, жарко и душно; если бы только он мог лечь и заснуть; пойти бы сейчас в темную комнату и спать, спать, спать.
Бен взглянул на сестру; Наташа, оцепенев, сидела рядом с ним, бледная, с осунувшимся лицом и комкала в руках белый кружевной носовой платочек, а ее дружок Тони смотрел на нее с выражением глубокого сочувствия. Когда Тони взял ее за руку, Бену показалось, что Наташа совершенно этого не заметила и позволила ему гладить себя по руке, никак не реагируя на ласку.
Раньше Бен знал Тони только по школе и всегда считал его вполне скромным парнем, но, когда тот начал встречаться с Наташей, Бен изменил свое мнение. Самовлюбленный болтун, рассказывающий бесконечные истории о своих победах, вот кто такой Тони. А главное, он не вызывал доверия, даже сейчас его печаль казалась Бену наигранной. «Почему Наташа влюбилась в такого парня, как Келлнер? — неожиданно разозлился на нее Бен. — И зачем, черт возьми, она сегодня надела эту большую шляпу? Она выглядит в ней нелепо, словно героиня из «мыльной оперы». Он мог позволить себе только мысленно возмущаться, а хотелось просто отшлепать у всех на виду.
Это чувство прошло так же быстро, как и возникло. «Я схожу с ума, мне нужно просто выбраться отсюда», — испуганно подумал Бен, но не двинулся с места, а взглянул на отца, сидевшего по другую сторону от него, с опущенной головой и с мокрыми от слез щеками. Всякий раз, когда Бен смотрел на него, ему в голову приходило только одно: «Все кончено». Жизнь Леонарда, похоже, действительно была кончена, он может продолжать свое существование, но никогда не воскреснет.
Снова до Бена донесся голос, от которого он успешно отгораживался последние несколько минут.
— …ее нежная привязанность к детям и мужу, — произносил нараспев раввин, — ее счастье принадлежать к активной части общины…
Бен снова посмотрел в переднюю часть зала, где стоял деревянный темно-коричневый гроб со Звездой Давида на крышке. Только вчера Бен сам выбрал его, понимая, что Леонард слишком потрясен, чтобы заниматься этим, и желая избавить его от лишних мучений. По просьбе Бена поперек гроба лежала одинокая роза.
Было невыносимо сидеть здесь и слушать, как какой-то раввин, который никогда не был знаком с Кит, говорит о том, какой замечательной она была. Что знал он о ее смехе, о том, как она сияла, когда бывала счастлива, о радости, которую получала от такой простой вещи, как трубочка мороженого, съеденная пополам с сыном? Что они знают обо всем этом? Интересно, понимал ли когда-нибудь отец, каким по-настоящему ослепительным сокровищем была Кит, понимал ли ее так, как понимал Бен. От этой вероломной мысли Бена пронзила острая боль, ему — сыну — не подобает так думать.
«Но какое значение имеет все это теперь? — спросил он себя. — Она ушла навсегда, заперта в этом мрачном гробу, ее скоро похоронят в вечном черном холоде могилы, где она будет гнить, медленно, страшно». Он стиснул руки, с мучением представляя ее могилу, могилу, в которую ее скоро опустят, могилу на Вестерфилдском кладбище вдали от них.
Пульсирующая боль в левом виске становилась невыносимой; услышав подавленные всхлипывания отца, Бен закрыл глаза. Против его воли у него в голове снова возник тот момент, когда раздался звонок из полиции Вестерфилда, потрясенное лицо отца, когда Бен подошел поближе к нему, чтобы узнать, что случилось, и его несвязное объяснение; он снова видел, как они оба стояли молча, осознавая, где произошла авария и кто был в автомобиле с Кит.
В то утро ничто не предвещало несчастья. Ни малейшего намека, что к вечеру она уйдет навсегда. Бен не мог постичь этого. Он снова и снова повторял себе, что она мертва, но не понимал этих слов; он не мог плакать и даже ничего не чувствовал. «Я никогда больше не увижу ее, — повторил он себе еще раз, неотрывно глядя на гроб и стараясь представить это. — Никогда, пока я жив». Это не укладывалось в сознании.
