Лорен Маккроссан - Ангел в эфире
Иду следом за ним по темному коридору; слева – крохотная ванная комната, отделенная от остальных помещений пластиковой дверью-гармошкой, поскольку обычная дверь на петлях здесь просто не поместилась бы. Рядом – кухня, испускающая запах подгорелых тостов и прелого чая. За ней – затхлая кладовка, на стене – зеркало в половину человеческого роста, единственное украшение коридора. Остановилась на миг: взглянуть на свое отражение. Да, между нами определенно прослеживается некоторое сходство. Хотя папа на пять дюймов выше меня, сложение у нас одинаковое: длинные ноги, длинные руки и шея. У меня такое же, как у него, сухощавое лицо и те же темные круги под глазами. Видно, это наследственное; знали бы вы, сколько я извожу косметики, чтобы хоть чуточку их замаскировать. Поправляю воротник вязаного свитера в крупную зеленую полоску и подтягиваю джинсы, пряча проглядывающую между этими двумя предметами туалета складку на животе. Послюнявив большой и указательный пальцы, подкручиваю на макушке пару коротких мелированных завитков; делаю глубокий вдох и решительно захожу в гостиную.
– Ну как тебе погодка? Неплохой денек выдался, – говорит отец, судорожно кивнув на завешенное сетчатой занавеской единственное окно на противоположной стене.
– Да, солнышко выглянуло, – улыбаюсь я, убирая стопку газет с некогда коричневой обивки дивана, которая теперь больше напоминает курчавую шкурку мокрого терьера.
Папа кивает, берет пульт от телевизора, где передают «Футбольный вестник», и приглушает звук. Сидим друг перед другом и молча смотрим на беззвучно сменяющиеся картинки на маленьком экране.
– Видела? «Норидж-Сити» выиграли на днях, – говорит отец, заглушая однообразное тиканье стоящего на крышке телевизора будильника.
– Конечно. Отличный матч был; сыграли один-ноль, верно?
– Точно, один-ноль. Красивый гол, надо признать, отлично пробежал с середины поля на левый фланг и послал мяч головой.
– Настоящий мастер, – восторженно поддакиваю я.
– Да, мастерски. Откашливаюсь.
– А «Мазеруэлл» проиграли, – закатив глаза, разочарованно чмокаю губами.
– Да, жаль. А ведь как игра хорошо началась… Э-эх!
– Досадно.
– И не говори. – Папа пожимает плечами. – Что ж, будем надеяться, в другой раз повезет.
Когда мы только переехали в Шотландию, он почти не разбирался в местных футбольных клубах – знал парочку набивших оскомину вроде «Кельтик» и «Рэйнджерс», да команды с забавными названиями, наподобие «Патрика Чертополоха» и «Королевы юга». Он болел за «Норидж-Сити» и принес клятву верности «Канарейкам».[34]
Впрочем, прошло три недели, папуля устроился на новую работу и случайно узнал, что какой-то там дальний родственник – седьмая вода на киселе – одного из его новых сослуживцев и соратников-выпивох (они любили опрокинуть пару рюмочек в обеденный перерыв) – профессиональный футболист и играет за «Мазеруэлл». Сборная пригорода Глазго в свое время познала некоторую благосклонность фортуны; неугасимый боевой дух и вера в победу имелись в изобилии, но по какой-то неудачной традиции команда проигрывала матчи в последние минуты борьбы. Отец тут же обнаружил в команде-неудачнице родственную душу: с одной стороны, у него появилось чувство, что он свой в этой стране, раз болеет за ее футболистов, а с другой – переживать за команду, редко балующую победой, вполне в отцовском духе. С некоторых пор мне кажется, что папа любит, узрев луч надежды, тут же задуматься о неизбежном разочаровании – ведь так сложилась почти вся его жизнь.
– Подумываю купить абонемент на сезон, – говорит он, светясь от счастья.
– Это дело, папуль. Будешь выходить на люди, хотя бы по выходным. Сколько он стоит?
Отец потирает руки.
– Да, верно, не больше двухсот.
«Этот спорт тебя без штанов оставит – еще попляшешь», – улыбаюсь про себя; фанаты «Мэн юнайтед» на одни только памятные вещи и экипировку тратят двести фунтов за сезон, не говоря уже о билетах.
Исчерпав темы футбола и погоды, переходим к местным новостям и новостям в масштабе страны (Франция и французы – запретная зона). Перемыли косточки десятилетнему сорванцу с верхнего этажа, который без разрешения гоняет по двору на родительской машине и распугивает ни в чем не повинных прохожих. Обсудили цены на ветчину в супермаркете за углом. Потом папа зашаркал на кухню, чтобы принести кофе с печеньем, а я, пользуясь случаем, решила покопаться в его музыкальной коллекции, разложенной в каком-то неведомом непосвященным порядке по обе стороны от давно не видавшего огня камина – на каминной плите, на крышке пианино, вдоль смежной со спальней стены, переходящей прямо в гостиную.
Уж в чем в чем, а в отношении к музыке мы схожи: оба – страстные почитатели, любим покупать, и обожаем слушать. Именно обширная коллекция отца, к безмерному отвращению матери, и навела меня в свое время на мысль стать диджеем. Когда меня приняли работать на больничной радиоточке, мама врала соседям, будто я стажируюсь на медсестру. Впрочем, мое «медицинское» обмундирование, представлявшее собой отнюдь не белый халатик с чепчиком, а потертые джинсы и заношенные кроссовки, вкупе с набитой дисками сумкой выдавало меня с головой. (Я уже молчу о том, что любые несчастные случаи вызывали у меня попросту нервный столбняк.) Зато папуля мной гордился; бывало, мы вместе устраивали набеги на магазины грамзаписи и вылавливали новинки, в ту пору записанные еще на виниловых дисках. Главным образом благодаря отцу я располагаю столь внушительной коллекцией музыки, что она вызывает у всех, кто хоть раз ее видел, немое почтение. Конечно, я на месте не стояла и двигалась в ногу с прогрессом: винил сменился кассетами, кассеты – компакт-дисками и мини-дисками, а теперь вот я гружу музычку прямиком из Интернета. А отец в том, что касается технологий, остановился на давнем этапе, и теперь его гостиная набита винилом, как гардероб Майкла Джордана – одеждой.[35] Здесь есть все: «Зи Зи Топ» и «АББА», «Карпентерс» и Джон Денвер, «Пинк Флойд», Джимми Хендрикс и Пол Веллер. Отец собирает не просто модную музыку, а музыку на любой вкус и под любое настроение. И хотя у него есть свои любимчики, музыкальным снобом его не назовешь – тот же подход он привил и мне. Папа всегда говорил так: «Понравилась песня – покупай альбом; если думаешь, что она станет классикой нашего времени (благодаря своим достоинствам или недостаткам) – покупай; даже если тебе просто понравилась обложка – покупай. Так ты соберешь коллекцию, где будет музыка всех направлений, и тебе не придется разводить руками, когда предложат послушать что-нибудь веселенькое, а у тебя только рэп, на все лады орущий про наркотики и стрельбу, да депрессивные баллады Морриса». Я, как и отец, не чураюсь и модного музона, хотя не без гордости могу похвастать, что у меня имеется и «Файв стар», и «Степс», и британский квартет «Братство людей», и Кейт Харрис, и Орвилл. Ну ладно, за последнего мне, может быть, самую малость стыдно, да только я тогда была молода, и меня сильно впечатлило, что ярко-зеленая утка ростом в три фута способна петь с таким чувством.
