Барбара Фритти - Летние секреты
Если только… Что делать, если Шон вернулся на остров окончательно и останется здесь жить? Если она убедит его не участвовать в гонке, это означает одно: он останется в Каслтоне, возьмет на себя семейный бизнес.
Как ей поступить? Она не сможет вечно избегать парня, хотя ведь это не самая большая проблема для нее — есть нечто большее. Если он все еще хочет ее и попытается поцеловать в надежде, что они должны быть снова вместе, как ей найти в себе силы, чтобы постоянно говорить «нет»?
Лучше всего для них обоих будет, если он просто вернется туда, откуда приехал, и проведет там очередные восемь лет.
Отвернувшись от рекламного щита туристического агентства, Эшли направилась по улице, держась подальше от баров, переполненных моряками субботним вечером. Она прекрасно знала, о чем они говорят — спорят, чья лодка оказалась быстрее, какой экипаж лучше, на каком этапе гонки ветер будет самым сильным. В приморском баре можно узнать о морском деле и навигации все, что нужно, и даже больше: получить сведения о самой быстроходной лодке, о самом опытном экипаже, с вами в разгар пьяной пирушки поделятся бесценным опытом самые сильные и храбрые профессионалы, но ничто из этого не будет иметь значения. Океан, как гора Эверест, проверит на прочность каждого. Многие хотели укротить море, но никто не смог.
Когда Эшли спустилась к пристани, шум остался позади, тени удлинились. Она прошла мимо пары, целовавшейся в дверях дома. Руки мужчины шарили под блузкой женщины, их тела двигались так интимно, словно они занимались сексом прямо в одежде. Эшли поймала себя на том, что не может отвести от них глаз, и почувствовала прилив жара в теле. Сколько времени прошло с тех пор, как она целовала мужчину вот так, со страстью, с откровенным желанием, совершенно утратив над собой контроль?
— Может, стоит сказать им, чтобы они вошли в комнату? — сказал Шон, подходя к ней сзади.
Эшли обернулась в изумлении, пристыженная, что ее застали в такой момент.
— Ты меня напугал.
— Извини. Что ты здесь делаешь?
— Ищу тебя. Я подумала, ты в лодке.
— Теперь ты меня пугаешь. — Шон вопросительно смотрел на нее. — С какой стати ты меня ищешь? Обычно ты изо всех сил стараешься избегать меня.
— Я хочу поговорить с тобой. Можешь присесть на минутку?
Эшли подошла к ближайшей скамейке и села. Шон опустился рядом, уперся локтями в колени и уставился перед собой.
Эшли закинула ногу на ногу, потом снова поставила их вместе. Она огладила джинсы, потом поиграла ожерельем на шее. Шон не говорил ни слова. Она тоже. Молчание становилось неловким. Напряжение росло с каждой секундой.
— Ко мне приходила твоя мама, — наконец вынуждена была начать разговор Эшли.
— Так вот почему ты меня искала, — понимающе кивнул он.
— Она беспокоится о тебе. Она не хочет, чтобы ты участвовал в гонках в Каслтоне, хотя, я думаю, на самом деле ее беспокоит Гавайский отрезок.
— Значит, она тебя попросила.
Эшли догадалась, что Шон пребывает в не слишком хорошем настроении. Искоса поглядев на него, заметила тень щетины вдоль челюсти, складки на лице и затвердевший подбородок. Он изменился, подумала она.
Это не тот мальчик, в которого она когда-то влюбилась. Мужчина, почти незнакомый. Их откровенные разговоры закончились много лет назад. Время, когда она знала его мысли, его мечты, осталось в далеком прошлом. Она понятия не имела, о чем он думает сейчас и о чем — вообще.
— Я теперь совсем не знаю тебя, — тихо сказала она, не понимая, что говорит вслух, пока Шон не повернул голову и не посмотрел на нее темными мрачными глазами.
— Ты только сейчас это поняла?
— Может быть. — Осознав это, Эшли почувствовала, как печаль затопила ее. Единственный человек, который когда-то хорошо знал ее, был Шон. Даже сестрам она не призналась кое в чем, а с Шоном делилась своими секретами много лет назад. Она доверяла ему. Он доверял ей.
Вот в чем суть проблемы. Она утратила его доверие.
— Что ты хочешь, Эш? — пробормотал Шон с досадой. — Почему ты на самом деле пошла искать меня? Трудно поверить, что тебя вообще волнует то, что я делаю.
— Твоя мать убедила меня. Я не могла сказать «нет».
— Ты можешь сказать «нет» мне, но не можешь сказать моей матери?
Шон скептически посмотрел на нее. Он собирался встать, но Эшли положила руку ему на плечо, прикосновение поразило обоих теплом и силой. Их глаза встретились впервые за долгое, долгое время.
— Это все еще с нами, — пробормотал он. — Ты можешь говорить мне все, что хочешь, но я чувствую это, и ты тоже чувствуешь. Оно еще здесь.
Эшли опустила руки, ее голос дрогнул, когда она заговорила:
— Речь не о нас, о тебе. О твоей безопасности. Твоей жизни. Твоего будущего. Я не хочу, чтобы ты гонялся за тенью Джереми. Ты никогда не сможешь его настичь. Тебе надо отпустить его.
— Я не готов. Он был моим братом.
— Отпустишь ты его или нет, он все равно мертв, — печально сказала Эшли. — И если ты пойдешь по его пути, для Джереми это уже неважно, но для твоих родителей имеет большое значение. Они не хотят потерять и тебя.
— Я не хочу огорчить родителей, но поступлю так, как считаю нужным. Мне было пятнадцать, когда ты ушла в море, и шестнадцать, когда Джереми тоже снялся с якоря и ушел. Два человека, которых я больше всех любил в этом мире, жили жизнью, наполненной приключениями, а я оставался далеко от них, рядом с родителями, ходил в школу, делал уроки… у меня было все не так, как у тебя и Джереми. Всякий раз, когда он звонил, мои родители и я толпились вокруг телефона, боясь пропустить хоть одно слово. И когда отец клал трубку, он смотрел на маму с невероятной гордостью в глазах и говорил: «Это наш сын, Наоми. Разве можно не гордиться им?» — Шон умолк ненадолго, а потом продолжил: — Они никогда не говорили так обо мне. Почему? Потому что я не совершил ничего выдающегося.
— Я уверена, они тобой гордятся.
— Да как они могут? Чем? Я бросил колледж на полдороге. Я менял места работы так же часто, как рубашки. Я плыл по течению. И когда они попросили меня вернуться и войти в семейный бизнес, я отказался. Поверь мне, они вовсе не гордятся мной.
— Ты просто искал свое место в жизни. В этом нет никакого криминала.
— Тогда почему ты пытаешься удержать меня от гонок? — спросил Шон.
— Потому что ты не найдешь того, что хочешь найти в океане. Это тяжелая жизнь и очень одинокая. И ты никогда не любил тесные помещения.
— Откуда ты знаешь, что я люблю?
Она посмотрела ему в глаза и увидела гнев, но и неж-ность тоже. Кое-что из того, что они знали друг о друге, никогда не изменится.
