Анджела Дрейк - Дитя любви
— Хорошо, верю.
— А почему ты спрашиваешь?
Алессандра увидела Марию, возвращающуюся с высоким бокалом зеленого стекла, и заговорила лишь тогда, когда та ушла.
— У нас с ней получился очень неприятный разговор. Я сказала глупость, она ответила… — Девушка забрала у отца бутылку и наполнила стоявший перед ним бокал.
— Ах, вот как… — Он посмотрел на дочь с улыбкой. — Когда вы сталкиваетесь друг с другом, всегда летят искры.
Алессандра вздохнула.
— Да, но сейчас я жалею, что чиркнула спичкой по ее коробку…
Сол издал низкий смешок и поднял бокал.
— Пью за ваше с мамой здоровье, дорогая.
— И за твое, — ответила Алессандра, пригубив свой бокал.
— Так что же заставило мать ощетиниться?
— Ты считаешь, что виновата только я?
Он задумчиво покачал головой.
— Зная и любя вас обеих, могу предположить, что обиды были взаимными.
Алессандра улыбнулась.
— Папа, я понимаю твой тонкий маневр, рассчитанный на то, чтобы я призналась во всех приписываемых мне грехах!
Сол сделал еще один глоток.
— Замечательное вино. Изысканный вкус, — заметил он.
— Оно из винограда, собранного пять лет назад. Той весной погода была благоприятной именно для этого сорта.
— Какого же?
— Попробуй догадаться.
Он опять отхлебнул, слегка пожевал губами и задумался.
— Полагаю, что это «темпранильо». Очень характерный для Испании сорт. Думаю также, что он в чистом виде, без добавки других сортов.
Она усмехнулась.
— Да, конечно. Папа, ты, как всегда, прав.
— А мистер Рафаэль Савентос, владелец этой, судя по всему отличной, винодельни, тоже типичный испанец? — осведомился Сол.
— Думаю, что да. — Прохладный тон ответа соответствовал тону вопроса. — Хотя я знаю не так уж много испанцев, чтобы сравнивать. — Алессандра сняла темные очки и твердо посмотрела отцу в глаза.
— Так какие же за тобой предполагаются грехи? — поинтересовался Сол с ленивым любопытством.
Алессандру бросило в жар. Медленно, тщательно выбирая слова, не позволяя себе никаких эмоций, не защищаясь и не бросаясь в атаку, она рассказала Солу о предложении Рафаэля финансировать ее спортивную карьеру.
Как она и ожидала, отец отнесся к этому совершенно спокойно. Вся его реакция свелась к тому, что он время от времени повторял «вот как» или «понимаю». По-видимому, информация была принята к сведению. Ни оценок, ни комментариев. Алессандра знала, что отец уже пришел к определенному выводу. Кроме того, она знала, что он никогда не позволит эмоциям выплеснуться раньше времени.
— Интересно, — заметил Сол, когда дочь закончила рассказ. Он допил бокал, встал и спросил: — Надеюсь, ты покажешь мне лошадей сеньора Савентоса?
— Ты действительно этого хочешь?
— Конечно.
— Это вовсе не обязательно. Я знаю, что ты не такой уж лошадник.
— Разумеется. Но я интересуюсь всем, что составляет важную часть будущего моей дочери.
Когда они пришли на конюшню, Сол кивал головой и внимательно выслушивал дифирамбы, которые Алессандра пела способностям Оттавио и потенциалу Титуса. Неожиданно в дверях конюшни возникла Изабелла. На фоне дышавших живым теплом денников, деревянных стен и толстой соломенной подстилки Изабелла производила впечатление чего-то неестественного.
— Ох! — вздрогнула Алессандра. Она ни разу не видела Изабеллу на конюшне. Пожилая дама была одета в бледно-лимонную тунику и изящные туфельки. — Сеньора Савентос… — поздоровалась Алессандра.
Изабелла смотрела на Сола. Когда дама перевела взгляд на Алессандру, в ее прекрасных черных глаза полыхнуло недовольство.
— Мария сказала, что у нас высокий гость, — произнесла она на своем запинающемся английском. — Вы должны были немедленно поставить меня в известность, — почти прошипела она Алессандре по-испански.
Сол поднял бровь. Вернее, чуть изогнул. Алессандра от души понадеялась, что Изабелла не увидела этого жеста.
— Пожалуйста, представьте меня, — велела Изабелла.
С таким повелительным нетерпением она обычно обращалась к слугам. Ей даже не пришло в голову, что подобное поведение может обидеть отца Алессандры.
Она спокойно и вежливо выполнила этот приказ.
Теперь, когда все было по правилам, Изабелла превратилась в очаровательную хозяйку.
— Я очень сожалею, что сын уехал по делам в Лериду, — сказала она Солу, жестом приглашая его последовать в дом.
Там она сразу обнаружила, что все ее попытки усадить гостя ни к чему не приводят. Беспокойный и энергичный темперамент Ксавьера заставлял его постоянно двигаться и наблюдать.
Он тут же отметил художественные амбиции Изабеллы и остановился у одного из ее вычурных полотен, висевшего напротив окна и подписанного инициалами И.С.
— Это ваша работа, сеньора Савентос?
— Да. — Изабелла от волнения затаила дыхание, что неожиданно обнаружило ее уязвимость.
— Я должен вас поздравить, — сказал Ксавьер. — Живопись — дело тяжелое. Лично я никогда не умел рисовать.
Изабелла облизнула свои сочные красные губы. Она посмотрела на Алессандру, и та уловила в ее глазах тень мольбы. Этот взгляд означал: «Пожалуйста, скажите, что ваш отец говорит о моих картинах».
Алессандра перевела, хотя понимала, что не сумеет передать по-испански всю изысканную вежливость отцовского ответа.
В тягучей светской беседе прошел час. Мария подала черный кофе и пирожные. Алессандра чувствовала себя измученной и не могла дождаться приезда Рафаэля.
В шесть часов после настойчивых уговоров Изабеллы пообедать и остаться переночевать Сол отправился в выделенную ему комнату принять душ.
— Ваш отец — великий человек и потрясающий музыкант, — бросила Изабелла Алессандре, выходя из комнаты, чтобы подготовиться к обеду.
— Да, он очень необычный и талантливый человек, — согласилась Алессандра.
— Ваша мать тоже немного работает с оркестром?
— Да.
— Но она вряд ли талантливее вашего отца? — вопросительно подняла брови Изабелла.
Алессандра насторожилась, не понимая, к чему та клонит.
— Моя мать не так знаменита, как отец, — ответила девушка, — но она тоже первоклассный дирижер.
— Да, понимаю, — сладко улыбнулась Изабелла. — Но хороших дирижеров много, а великих маэстро единицы. — Очевидно, вполне удовлетворенная этой шпилькой, она вышла из комнаты с видом человека, умеющего все обернуть к своей выгоде.
Алессандра стиснула руки. Ей очень хотелось догнать Изабеллу и дать ей пощечину.
Время до обеда тянулось невыносимо медленно. Девушка опять вышла на террасу. Она немного полистала свой справочник, но рабочее настроение не возвращалось, и Алессандра принялась наблюдать за подъездной аллеей, на которой давно следовало появиться автомобилю Рафаэля.
