Никола Марш - Жаркая неделя
– Он вовсе не был побочным эффектом!
– Отлично, теперь ты его защищаешь. С чего бы это?
Стар размяла шею, пытаясь расслабиться.
Могла бы и сразу догадаться, к чему ведет Кит. Та обладала недюжинным талантом хитростью выманивать правду по кусочкам. Но на сей раз Стар промолчала.
– Мне пора на репетицию.
Еще один смешок.
– Похоже, в искусстве убегать ты добилась небывалых успехов.
Но, глядя на рекламу «Чикаго», Стар понимала, что поступила правильно.
– Мельбурн мне подходит. Сама увидишь, если когда-нибудь приедешь в гости.
– Еще три месяца – и я у тебя.
– Ловлю тебя на слове.
– И, милая моя…
– Да?
– Может, мой визит по чистой случайности совпадет с твоей свадьбой?
Рассмеявшись над вырвавшимся у подруги ругательством, Кит повесила трубку, предоставив Стар возможность поразмыслить над сказанным. Однако предложенный сценарий принадлежал к царству фантазий.
Этого не будет. Никогда.
Глава 16
Сделав несколько важных телефонных звонков, Кэллам наконец-то получил нужные ему сведения. Первым его порывом было как можно быстрее отправиться в квартиру Стар и наконец поступить должным образом.
Однако, если им суждено было быть вместе, сначала следовало уладить кое-какие дела.
Вытерев ладонь, покрывшуюся холодным липким потом о брюки, он взял телефон и набрал номер, зная, что следовало сделать это давным-давно.
– Фрэнк Картрайт.
– Отец, это я.
– Надеюсь, у тебя есть хорошие новости после того фиаско со слиянием.
Напрашивалось предложение засунуть замечание себе в задницу, но Кэллам сдержался. Ему нужен был этот разговор, чтобы наконец обрести покой.
– Я звоню не по делам.
– А что тебе нужно? У меня нет времени на нелепую болтовню…
– Нам нужно поговорить об Арчи.
Фрэнк выругался. Откровенно говоря, ничего нового Кэллам не услышал. Он привык к тому, что никогда не сможет соответствовать ожиданиям своего отца.
– Не лезь туда, черт бы тебя побрал!
Кэллам присел на краешек стола и потер грудь, где теперь поселилась постоянная боль, вызванная бессмысленной потерей обожаемого брата, собственной молодости и женщины, которая значила для него все.
– Тебе говорить не придется. Можешь просто слушать. – Реакция Фрэнка на это заявление была вполне предсказуема, поэтому Кэллам поспешил добавить: – И даже не думай повесить трубку. Если ты это сделаешь, я просто уволюсь.
И это была не пустая угроза. Если для того, чтобы наконец заставить отца выслушать его, понадобится бросить корпорацию, Кэллам был готов принести эту жертву.
– К чему это все?
Голос отца звучал сердито, но, по крайней мере, он снизошел до того, чтобы выслушать своего сына.
– С меня хватит! Я устал пытаться загладить свою вину за тот несчастный случай, в котором погиб Арчи. Ты не обращаешь ни малейшего внимания на все, что я успел сделать для нашей компании, на то, какой вклад я внес. Звонишь только в тех случаях, когда что-то идет не так, чтобы отчитать меня. Я с этим мирился, считая, что виноват, но теперь с меня хватит!
– И что ты собираешься сделать?
Насмешливый тон отца ничуть не задел Кэллама.
У него была целая жизнь на то, чтобы привыкнуть к этой снисходительной горечи.
– Я тебе расскажу, каково это. – Он потер переносицу, надеясь остановить подступающую головную боль. – Я не просил об этой должности и не хотел ее. Единственная причина, по которой я согласился тогда возглавить корпорацию, – почтить память Арчи. Ты винишь меня в его смерти? В любом случае не больше, чем я себя. И честно говоря, каждый день, проведенный в кресле директора, увеличивает это чувство вины. – Он сделал глубокий вдох и продолжил, надеясь наконец сбросить с души этот камень. – Не имеет значения, что ты всегда был слишком занят своим всемогущим бизнесом и игнорировал нас с Райсом. Не имеет значения, что все мои слова не достигали твоих ушей. И мне плевать на то, что я четырнадцать лет из кожи вон лез, с каждым годом удваивая доходы, надеясь, что ты, наконец, дашь мне передышку. – Встав, Кэллам прошелся по своему кабинету и выглянул в окно. Один вид опустевшего коттеджа придал ему сил покончить с этим раз и навсегда. – Зато значение имеет тот факт, что я останусь во главе этой корпорации. Только у меня нет ни малейшего желания работать сутки напролет и постоянно вылетать к тебе в Лондон. Хватит с меня постоянного труда до седьмого пота! И я надеюсь, что звонков вроде того, который поступил на остров Хеймен, больше никогда не будет. Начиная с этого момента, я буду принимать все решения сам!
В глубине души Кэлламу хотелось услышать извинения, которые бы свидетельствовали о проблеске отцовской любви. Возможно, когда-то она все-таки существовала…
Но от бесплодных мечтаний Кэллам отказался давным-давно, когда, цепляясь за руку Арчи в больнице, услышал его последний вздох и отчаянно пожалел, что не может повернуть время вспять. Поэтому он понимал, что Фрэнк никогда вновь не признает своего сына.
– Главное – чтобы прибыли не понижались! – прорычал тот тоном, преисполненным угрозы.
– Это все, что ты можешь мне сказать?!
– Прощай, сын.
В трубке раздались короткие гудки, и Кэллам уставился на телефон. Недоверие смешивалось с облегчением.
Он высказал отцу все!
Похоже, в жизни наступала пора значительных перемен к лучшему. Но больше всего Кэллама поразило то, что Фрэнк назвал его сыном – впервые.
Пусть он и не получил извинений или признания, которого заслужил. Со стороны самовлюбленного Фрэнка Картрайта это слово было показателем, что начинается новая эра.
Что ж, может, старый мерзавец не так уж безнадежен?
Стар заскрипела зубами, старательно улыбаясь – уже который раз за вечер! – и жалея, что согласилась пойти на это занятие по джазовому танцу.
Одно дело – просто заменить заболевшую преподавательницу. Но непрерывно махать руками и ногами, улыбаясь толпе безголовых подростков, – совсем другое.
Неужели сейчас все дети такие? Они были выше, наглее и самодовольнее, чем Стар в этом возрасте. И если ей придется сегодня ответить еще хоть на один дерзкий вопрос, она с удовольствием поглядит, как они все плюхаются на свои брюшки, утыканные пирсингом.
– Извините, мисс?
Сделав глубокий вдох, Стар зафиксировала на лице благожелательную улыбку:
– Да?
– Скажите, а вон тот красавчик – ваш приятель? Если вдруг это не так, мы были бы не прочь попытать счастья.
Очередное дерзкое замечание со стороны кучки хихикающих идиоток, которые оказались здесь только потому, что утомленные родители жаждали расстаться со своими чадами хоть на несколько часов и были готовы заплатить приличные деньги за эту радость.
