Джена Шоуолтер - Пробужденная красота (ЛП)

Джена Шоуолтер

Пробуждённая красота

Ангелы тьмы - 2

Переведено специально для сайтов http://lovefantasroman.ru и http://gena-showalter.ucoz.ru

Любое копирование без ссылки на сайты ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Перевод: aveeder, marisha310191, Shottik, schastlivka

Р едактура: natali1875, grammarnazi, Ekadanilova

Оформление: host

Аннотация:

Его зовут Колдо. Его тело покрыто шрамами, он неимоверно силен, а его самоконтроль воистину легендарен – вся его жизнь посвящена мести, он полон решимости наказать ангела лишившего его крыльев. Но если им завладеет ненависть, он будет низвергнут с небес, и проклят навечно…

Никола Лейн – его последняя надежда. У нее врожденный порок сердца, и все же этот хрупкий человек проявляет удивительную стойкость, поскольку демоны следят за каждым ее движением, в надежде прикончить ее. Никола ключ к исцелению Колдо… или его падению. Не взирая на то, что борется с чувством долга, судьбою, его первым в жизни влечением, – самое жестокое сражение его ожидает за жизнь Николы – даже, если ради этого ему придется пожертвовать собственной…

Пролог

Семилетний Колдо как мог тихо сидел в углу свой спальни. Его мама расчесывала волосы – красивые темные локоны с прядями чистейшего золота.

Она была в предвкушении ярмарки, что-то тихо, но взволнованно бормотала себе под нос, ее улыбку на веснушчатом лице отражало овальное зеркало. Колдо словно зачарованный наблюдал за ней.

Корнелия была одним из самых прекрасных из когда-либо созданных существ. Все говорили об этом. Ее бледно-фиалковые глаза обрамляли пушистые ресницы того же сочетания цветов из каштанового и золотистого, что и ее волосы. Губы у нее были в форме сердечка, а бледная кожа мерцала также ярко, как солнце.

Колдо с его чернильно-темными волосами, такими же темными глазами и загорелой кожей совершенно на нее не походил. Единственное, что их объединяло – это их крылья, и, возможно, именно поэтому он так гордился блестящими белыми перьями, покрытыми снизу янтарным пухом. Их он считал единственным своим достоинством.

Внезапно ее бормотание прекратилось.

Колдо сглотнул.

– Ты уставился на меня, – рявкнула Корнелия и даже намека не осталось на ее улыбку.

Он потупил взгляд в пол, как она предпочитала.

– Прости меня, мама.

– Я велела тебе не называть меня так. – Она ударила расческой о мраморную поверхность. – Ты на самом деле так глуп, что не можешь запомнить?

– Нет, – тихо ответил Колдо. Все восхваляли ее приветливость и мягкость, так же как и красоту, и они имели на это право. Она принимала похвалу и по-доброму относилась ко всем, кто к ней приближался... ко всем, кроме Колдо. Ему доставались совсем иные проявления ее характера. Что бы он ни сказал или сделал – она всегда находила его вину. И тем не менее он любил ее всем сердцем. Колдо хотел всего лишь ей понравиться.

– Маленькое мерзкое существо, – встав, пробормотала Корнелия. От нее веяло жасмином и жимолостью. Фиолетовая ткань ее одеяния кружилась у лодыжек, расшитые по краям драгоценности сверкали на свету. – Такой же, как твой отец.

Колдо ни разу не видел отца, только слышал о нем.

Злой.

Отвратительный.

Отталкивающий.

– Сегодня ко мне наведаются друзья, – сказала Корнелия, перекинув волосы через одно плечо. – Тебе лучше не высовываться отсюда. Понял?

– Да. – О да, понял. Если кто-то его увидит, она со стыда горит из-за его уродливости. Корнелия придет в ярость. И ему крепко достанется.

Долгое время Корнелия смотрела на него. Затем прорычала:

– Мне стоило утопить тебя в ванне, пока ты был слишком мал, чтобы бороться. – Она стремительно вышла из комнаты и громко захлопнула дверь.

Слова больно его ранили, и Колдо понятия не имел почему. Прежде она говорила и более ужасные вещи.

"Просто люби меня, мама. Пожалуйста".

Может... может она не могла. Пока не могла. Надежда затеплилась в груди Колдо и он вздернул подбородок. Может, он недостаточно сделал.

Может, если ему удалось бы сделать для нее нечто особенное, она бы поняла, что он не такой, как его отец. Может, стоит прибраться в ее комнате... или принести букет цветов... или спеть ей колыбельную перед сном... Да! Она бы обняла и поцеловала его, как часто поступала с детьми прислуги.

Взволнованный, Колдо скинул одеяла и вскочил на ноги. Он выбежал из комнаты, подхватив одежду, которую снял перед сном, и сандалии, и направился туда, где Корнелии нравилось читать перед сном, развалившись на подушках.

Колдо проигнорировал груду оружия: кнуты, кинжалы, мечи, обратив внимание на расческу, бутылочки с духами, флаконы с кремами для тела и резко пахнущей жидкостью, которую нравилось пить его матери. Он отполировал каждое ожерелье и браслет, что нашел в ее шкатулке.

Когда он закончил, комната, и все, что в ней находилось, блестели от чистоты. Он улыбнулся, довольный результатом. Она оценит его усилия, он был убежден в этом.

Теперь цветы.

Корнелия запрещала ему выходить, и он был намерен слушаться ее. Но он ведь не обещал. Он ответил, что понял ее. К тому же, он старался для нее, все для нее. Его никто не заметит, он постарается, чтобы было так.

Колдо шагнул на балкон, распахнув двойные двери. Его коснулся прохладный ночной воздух. Дворец был расположен на уровне, граничащем с бесчисленным количеством звезд, мерцающих в бесконечном пространстве черного бархата.

Висящая высоко луна была такой яркой – тонкий изогнутый полумесяц.

Луна ему улыбалась.

Подбодренный ею Колдо шагнул на край балкона. Перил не было, так что он стоял на самом краю.

Радуясь от души, он расправил крылья. Ему нравилось летать, парить в облаках, планировать вниз, гоняться за птицами.

Его мать об этом ничего не знала.

– Я запрещаю тебе летать, – заявила она в тот день, когда крылья начали пробиваться из его спины.

Он не собирался нарушать ее приказа в тот день, когда влез на крышу, после того, как она орала, что не может видеть его уродливое лицо.

Колдо так переживал, что оступился и полетел вниз.

Как раз перед самым падением он неловко расправил крылья, и они смягчили удар.

Колдо сломал руку и ногу, переломал ребра, проколол себе легкие. В конце концов он исцелился, и уже прыгнул специально. Ему так понравилось дуновения ветра на коже, то, как он шевелил его волосы, и ему захотелось большего.