Роза Сергазиева - Чужое письмо (СИ)

- Павел, говоришь? – охнула лифтерша. – Известный в моем подъезде охламон. Родители трудятся, по заграницам мотаются, а он - то в студентах числился, теперь в аспирантах. Лишь бы не работать. Женили его тут как-то, да девица не выдержала, сбежала. Развелись они. Зачем ей такой хомут на шею? Да, - вдруг хлопнула себя по лбу лифтерша, – а я ведь и твою помню. Молоденькая совсем, еще до женитьбы его здесь жила. Как разбежались они, стала приходить, да под окнами пялиться. Пашка выскакивал, орал, а она снова на другой день являлась. На пару лет исчезла, а потом опять вернулась под окнами куковать. - Ну, так в какой квартире, говоришь, Павел живет? – Люба отодвинула пустой стакан.

- Поднимайся на 7-й этаж, в 14-ю, - дала точную наводку лифтерша.

На лестничную площадку седьмого этажа выходило всего две квартиры! Такого старая дворничиха, подрабатывавшая в свое время мытьем подъездов в окрестных домах, еще не видела: сколько же комнат помещается за дверью? И все они принадлежат одному хозяину! Люба посмотрела на чудной звонок: нужно не на кнопку нажать, а покрутить торчащую ручку направо несколько раз.

- Я вас слушаю, - вышла на звук немолодая женщина.

- Здравствуй, Дарья, - увидев коричневое платье немудреного покроя, старая дворничиха догадалась, что перед ней домработница, о которой рассказывала Ольгушка. – Меня зовут Люба. Я – дальняя родственница Оли, которая,… с которой,… - Люба запнулась, не зная как правильнее объяснить цель своего визита, - которая… здесь жила одно время у Павла.

- Да, была такая, - с чистой совестью распахнула дверь Дарья. Ведь она убедилась, что на пороге не цыгане, которые, по словам участкового милиционера, шастают по богатым квартирам, а вполне нормальная пенсионерка. – Пришла сюда в день свадьбы и устроила тарарам. Пашка потом полгода свой аквариум восстанавливал, а я рыбок бедных по полу собирала. В ладонь их подцепляю, - засмеялась Дарья, - а они, мелкие бестии, скользкие, из рук скачут, как кузнечики. Еле собрала. Все живы.

- А вот Ольгушка моя умерла, - вдруг зачем-то сказала Люба и невольно всхлипнула. – Избили ее жестоко.

- Думаешь, Пашка? - охнула Дарья. – Не-ет, замахнуться со зла может, по матерному послать способен, но ударить – никогда. Слабохарактерный. И жена от него ушла поэтому. Кому такой слизняк нужен. Он и рыбок по одной причине выбрал: с ними болтать не надо, и характер демонстрировать тоже.

- Поговорить с Павлом хочу. Дело серьезное есть, - вытерла кулаком, по-деревенски слезы дворничиха.

- Нет его дома, - Даша взялась за дверную ручку и, видя, что Люба не поверила, еще раз подтвердила: - Честно. Уехал в клуб таких же бездельников, что рыбками занимаются. Не вру, правда. Вот я тебе для верности даже наш телефон напишу, - Дарья оторвала клочок газеты, лежащей под зеркалом в прихожей. - Вечером как придет, звони. Поговори. Только на участие не рассчитывай. Без сердца он внутри, одна лишь оболочка красивая. Бабы видят ее, липнут, а как поймут что обман сплошной, сбегают.

Люба вернулась домой. Она долго гадала: когда у таких людей как Павел, начинается вечер? Вот она, например, сколько себя помнит, рано вставала, для нее 10 часов вечера – глубокая ночь, спать пора ложиться. А для Павла, наверняка, пока гуляет - день в разгаре. Поступила так: дождалась, когда у соседей бравурная музыка заиграла. Это по телевизору (у старой дворничихи подобного чуда современной техники не водилось) началась программа «Время», значит, 21.00 стукнуло. Пора. Люба вышла в коридор и достала из кармана клочок газеты с записанным номером.

- Алло, - прохрипел в трубке недовольный мужской голос.

- Вы - Павел? – на всякий случай уточнила Люба.

- Слушаю, говорите, - человек на том конце провода явно не был расположен к долгой беседе.

- Я - родственница Оли, - задрожал голос у Любы. – Мне нужно с вами обсудить одну очень важную проблему.

- Очень хорошо, - вдруг отозвался Павел. – Может быть, хоть вы сможете подействовать на эту сумасшедшую. Она каждый день приходит в наш двор и торчит под окнами, потом идет за мной до метро. Перед соседями стыдно.

- Оля больше не будет провожать вас до метро, - тяжело вздохнула Люба, - и торчать, как вы говорите, под окнами тоже не сможет. Потому что она…

- Приятное известие, - ухмыльнулся Павел.

- Потому что она… умерла, - закончила фразу Люба.

- Н-да? - осекся Павел и помолчал, осмысливая услышанное. – Тогда примите мои соболезнования.

- Но я не за тем вам звоню, - Люба набрала больше воздуха в легкие: предстояла самая сложная часть разговора. - Вы знаете, что у Оли остался ребенок? Послушайте, Паша, миленький вы мой, - затараторила Люба, боясь, что парень бросит трубку. – Я соврала, никакая я не родственница, так, случайная знакомая, работали вместе. Потом Ольгушка жила у меня. Я старая уже, тяжело мне, а девочка такая хорошенькая. Как же она сироткой останется при живом отце?

- Вы на что намекаете? – перебил эмоциональный монолог Павел. – Мы не виделись с Олей три года! Я понятия не имею, от кого она родила. Вы хотите повесить мне на шею чужого ребенка?

- Твоя девочка, Паша, твоя, Олечка мне все рассказала, - еле сдерживала рыдания Люба.

- «Оля рассказала»! - передразнил Павел. – Да вы в своем уме? Сначала говорите, что родственница, потом, что вовсе не родственница, и, наконец, размахиваете каким-то ребенком, к которому я не имею никакого отношения.

- Паша, миленький, не губи чужую жизнь, - продолжала умолять Люба. – Ты подумай, взвесь все еще раз. Потом мне позвонишь и скажешь о своем решении. – И старая дворничиха продиктовала номер телефона коммуналки.

- Нечего тут думать и перезванивать, - огрызнулся Любавин. – Сами разбирайтесь в своих проблемах. - И он бросил трубку.

«Точка-точка-точка-точка», - понеслись короткие гудки.

Люба прислонилась горячим лбом к холодной стене и разревелась в полный голос.

Глава 16

УЛИЦЕ Гашека повезло. Она не только сохранила свое название, но тишину и покой доперестроечной столицы. От круглосуточного грохота Садового кольца улицу защищает линия из толстостенных советских домов. Но в этом кроется и ее главный недостаток – если кто-то вознамерится попасть сюда издалека (а Лизе и Илье предстояло добираться с подмосковной дачи), сделать это сможет с большим трудом. Дороги в центре города с недавних пор утратили свое исконное назначение – автомобили теперь по ним не едут, в лучшем случае ползут. Потому что в худшем - элементарно стоят. Пробки! Поэтому, изучая «Атлас Москвы», наши герои приняли решение отправиться на поиски следов пропавшей девочки в субботу. Машин меньше.