Джуд Деверо - Благословение
Джейсону хотелось сказать, чтобы Чарлз и думать забыл о собственном бизнесе, он его не отпустит, не враг же Джейсон сам себе? Помочь Чарлзу означало лишиться персонального повара. Но Джейсон сделал вид, что у него рот набит блинами и поэтому он не может говорить. «Трус», – мысленно заклеймил себя Джейсон, но блинчики с клубничным соусом перевесили соображения высокой морали.
– Конечно, это все из-за Макса, – говорил между тем Чарлз. – Интересно, у всех младенцев такой изысканный вкус?
Тут Джейсон почувствовал под ногами твердую почву.
– Макс такой один во всем мире. Это уникальный ребенок. Достаточно сказать… – Он замолчал и прислушался. Потом встал и направился в спальню Эми. Открыв дверь, он на цыпочках прошел внутрь. Через минуту он вернулся на кухню с Максом и чистым подгузником.
– Я ничего не слышал, – сказал Чарлз. – У вас, должно быть, отличный слух.
– Когда тебе доведется стать… – Джейсон не сказал «отцом», хотя имел в виду именно это, – мужчиной с опытом, ты научишься слушать, – закончил он.
Но Чарлз не слышал ни слова из того, что сказал его босс, потому что с ошарашенным видом наблюдал за тем, как Джейсон, расстелив на кухонном столе полотенце, менял ребенку подгузник. Он делал это так ловко, словно всю жизнь только этим и занимался. И это человек, на которого работал огромный штат слуг. Одежду выбирал и заказывал ему персональный стилист, машину вел шофер, еду готовил повар, а все остальное осуществляла его секретарша.
Наконец Чарлз оправился от потрясения и улыбнулся малышу:
– Как тебе нравится клубника, юный джентльмен?
Макс ответил зубастой усмешкой, но Чарлз был вознагражден, когда Макс, схватив блинчик, принялся жевать и сосать его до тех пор, пока от блинчика ничего не осталось – только ручонки у Макса были все в красном соусе. И еще соус был у него на плечах, лице, волосах и даже на носу.
– Какая искренняя благодарность! – сказал Чарлз, отступив от стола и любуясь тем, как Джейсон вытирает Макса смоченным в теплой воде полотенцем. – У него нет предубеждений, нет предрассудков. То, с каким наслаждением он поглощает еду, и есть высшая форма похвалы.
– Или критики, – сказал Джейсон, раздосадованный тем, что Чарлз продолжал делать намеки на то, что хочет начать свой бизнес.
– Боитесь меня потерять? – спросил Чарлз, приподняв бровь. Он точно знал, что на уме у босса.
От ответа Джейсона избавил настойчивый стук в дверь. Он пошел открывать, из спальни выглянула Эми. На ней был старенький банный халат, надетый поверх ночной рубашки.
– Что происходит? – спросила она, щурясь со сна. Когда Джейсон открыл дверь, его отшвырнул худой блондин, за которым проследовали еще два худых молодых человека и одна женщина. Все трое несли громадные коробки и пластиковые накидки, перекинутые через руку. И все четверо были одеты исключительно в черное – много-много слоев черной одежды. И у всех четверых волосы были высветлены до неестественной белизны и торчали во все стороны под противоестественными углами.
– Должно быть, это вы, – сказал первый блондин, указав на Эми. В левом ухе у него было три золотые сережки, а на руке тяжелый золотой браслет. – О, милочка, теперь я понимаю, почему нам велели прийти так рано. Это, должно быть, ваш натуральный цвет? О чем думал Бог, когда сотворил с вами это? И, милочка, где вы раздобыли этот халат? Это теперь такая мода в Кентукки, или вы храните его у себя как раритет со времен президента Никсона? Ладно, мальчики, вы видите, что нам предстоит сделать. Давайте, располагайтесь. – Он оглянулся, посмотрел на Джейсона и сказал: – А вы кто, дорогуша?
– Никто, – с нажимом в голосе сказал Джейсон и посмотрел на Эми: – Мы с Максом идем гулять.
Эми бросила на него умоляющий взгляд, заклиная взять ее с собой, но Джейсон не знал жалости. Он схватил куртки, свою и Макса, и выскочил за дверь.
Когда он велел Паркер найти кого-то, кто сделает Эми прическу и макияж, он имел в виду завивку на бигуди на полчаса максимум и, возможно, немного теней на глаза. Эми была красива от природы, она не нуждалась в целой армии мастеров красоты, чтобы подготовиться к вечеру.
И хотя Джейсон (вполне убедительно) представил все так, будто сбегает из дома из-за парикмахеров, правда состояла в том, что он был рад немного побыть с Максом наедине. Только он и Макс – и чтобы им никто не мешал. «Удивительно, как любовь ребенка влияет на человека: ты сразу чувствуешь себя важным и значительным, – подумал он. – И просто поразительно, на что ты готов пойти, лишь бы доставить удовольствие малышу».
Джейсон знал, что у него с Максом в запасе целое утро, кормить его еще не скоро. Коляска была в багажнике машины, так что они вполне могли прогуляться по городу. Джейсон приехал в крошечный центр Абернети и оставил машину на парковке. Поскольку Макс был одет в пижаму, прежде всего надо было купить ему что-то из одежды.
– Я вас раньше здесь не видел? – спросил продавец, он же хозяин магазина, внимательно изучая Джейсона. Поскольку этого человека он знал с детства, с тех времен, когда жил здесь, то, естественно, они виделись не раз.
– М-м-м… – промычал Джейсон, выкладывая на прилавок детский комбинезон и футболку и еще один детский зимний комбинезон, для двухлетки. Сейчас он был велик Максу, но это было самое лучшее из того, что мог предложить магазин.
– Я уверен, что вас знаю, – говорил между тем продавец. – У меня отличная память на лица. Вы приехали с этими столичными пижонами сегодня утром, чтобы сделать Эми новое лицо?
– Мне нужны подгузники для ребенка весом в восемь килограммов, – сказал Джейсон. Он собрался вытащить кредитку, но передумал и расплатился наличными. Он не хотел, чтобы этот человек за прилавком прочел на кредитной карте его имя. Возможно, и не стоило приезжать в Абернети, может, лучше было бы, если бы они сразу поехали в торговый центр, в котором были вчера.
– Я вспомню. Я знаю, что вспомню, – предупредил продавец.
Джейсон ничего на это не сказал, он просто взял пакеты и вывез коляску из магазина. «Еще немного, и мое инкогнито будет раскрыто», – подумал он, толкая коляску к машине. Но эта встреча вернула его в те времена, когда он жил в Абернети, и теперь он смотрел на родной город глазами взрослого, умудренного жизнью человека, объездившего весь мир.
Город умирает, думал Джейсон, глядя на облупившуюся краску домов и потускневшие вывески. В маленькой бакалейной лавке, где закупал провизию дважды в неделю его отец и где Джейсон однажды украл конфету, была разбита витрина. Он украл всего раз в жизни. Отец об этом узнал, привел его обратно в магазин и договорился с хозяином, что Джейсон две недели кряду будет мести в лавке полы и обслуживать покупателей. Так он пытался отучить сына от воровства.
