Галина Маркус - Непреодолимая сила
– Да что случилось-то?
– Приехал к Мишке, спрашиваю, как быстро компы сможем загнать. Смотрю – а у него глаза – ну точно как у Вовки. Мне даже нехорошо стало. Но Вовка-то Вовкой, а тут! Знаешь, что говорит? Я, мол, официальный директор, ты сам не захотел быть учредителем, ну и тому подобная ерунда. Говорит, пока ты сидел в салоне, я в это дело душу вложил, с документами бегал, заказы искал… Люди, мол, на него надеются. Не поспоришь, конечно. Но ведь все на мои бабки сделано, ты понимаешь, Серый – все! Компы, оборудование, зарплату троим платил!
– Так ты бы напомнил ему!
– Напомнил… По-хорошему попробовал, понимаю, говорю, тебя, но мне-то что делать? Выкупи у меня технику, если хочешь, бабки верни и работай дальше. А он: «Да с какой стати?» Мол, ты-то вывернешься, как всегда, а у меня кроме этого кооператива и нет ничего. Хотел я ему вмазать, как ты Вовану вчера, а не стал. Говорю: «Знаешь, Миш, тебя ведь еще Бог накажет. Не боишься?» И ушел. А чё я ему сделаю? Все ведь и правда на него оформлено, не красть же собственные компы?
– Никто его не накажет, – взбеленился Сергей, – размечтался! Где он, твой Бог, если все это терпит? Слушай, а давай в милицию пойдем?
– Смеешься? Козырь всегда говорил – Махмуд, чтобы рынок контролировать, ментам отвалил.
– И что дальше?
– А что дальше? Вчера весь день пытался тачку загнать, продал за бесценок. Еще кое-что. Смешные деньги. Сегодня приперся Махмуд. Я ему отдал, что набрать сумел, а он только усмехнулся так: не мужчина ты, говорит… Говорю – бери салон, насрать мне уже на него.
– А он?
– Зачем мне, говорит, это помещение, за аренду платить надо – я бизнесом не занимаюсь… Забрали видак и все, что в магазине было, и ушли. Кассу, правда, Ленка вынула еще до них. Ну и молодец. Все лучше, чем им.
– И что теперь?
– Серый… Ты мой единственный друг. Мне нужна от тебя услуга. Я не знаю, как защитить Таню. Если она услышит, то прибежит сразу, а ей около меня нельзя. Мать завтра отправлю в деревню, к дядьке. Ты должен сказать Тане что-нибудь. Такое, чтобы она и думать обо мне забыла.
– Да что я ей скажу?!
– Скажи, что всегда говорил, – усмехнулся Костя, – скажи, что Лебедев – кобель, нашел девчонку, наври, короче.
– Ты что, идиот?! Как я на тебя наговаривать буду?
– Разве ты так не считаешь?
– Нет. То есть, сейчас – нет. Я же вижу – ты ее любишь, как бы то ни было.
– Тогда помоги!
– Да не могу я!!!
– Твою мать, Серега, да пойми ты! Со мною – все, крантец! Кончено… Не сегодня, так завтра. Они не отстанут. Да на мне еще долг – отдавать нечем. Люди там серьезные. Прав ты был, целиком прав. Не буду я портить ей жизнь. Если не дай Бог что… Прости, что осознал поздно. А теперь – пусть лучше проклинает, чем рыдает над моей могилкой.
– Уверен, что лучше?
– Да. И безопасней. Ты же брат родной, сам должен понимать.
Серега понимал, соглашался всем сердцем, а спорил просто из воспитания. Таню иначе защитить нельзя, она ведь, и правда, моментально рванет к нему – на помощь. Колючий снег сыпал Сереже в лицо, а страх иголками вонзался в кожу.
– Хорошо, – кивнул он и добавил, опустив глаза:
– Ну, ты будь осторожен. Если что – звони.
Последнюю фразу Сергей буквально заставил себя произнести. Всем существом он боялся, что Костя согласится, обратится за помощью, впутает его, а значит, и Катю, и Машку… Но иначе бы совесть замучила. Он посмотрел на друга и понял – звонить тот не будет.
– Защити Таню, и прости меня еще раз. За то, что я появился на ее пути. Прости, – в глазах у Лебедева стояла темная тоска.
Они пожали друг другу руки и разошлись.
К приходу брата Таня уже закрылась у себя в комнате, и Сережа трусливо обрадовался, что разговор можно отложить. На другой день она отправилась на экзамен. Рано утром Серега позвонил Диме и попросил проводить Таню до дома. Дима, как истинный флегматик, спокойно согласился.
Весь день Сережа изводился, глядя на часы и жалел, что не поехал сам. А когда сестра вернулась, зашел к ней в комнату и сообщил, что у Кости появилась другая. Так плохо у него на душе никогда еще не было…
***
Мама упиралась.
– Что значит: поезжай – и все?! С какой это стати? Костя, скажи мне, в чем дело. Я же вижу – что-то происходит.
– Ничего не происходит. Поезжай, я потом объясню.
– Не брошу я тебя здесь! Объясняй сейчас. Почему надо всем говорить, что тебя нет дома?
– Потому что я ни с кем не хочу разговаривать.
– А Таня? Вы поссорились? Что она подумает теперь?
– Мам, я же сказал, в первую очередь меня нет для нее. Мы расстались. Не сошлись характерами. Я разлюбил ее, понимаешь?
Костя сидел, опустив лицо в ладони. Он уговаривал мать уже целый час, но, поскольку ничего не мог ей рассказать, разговор ходил по кругу.
– Ничего не понимаю! Ты же сам говорил, и дня не прошло, про свадьбу… И мне все время кажется, что у тебя неприятности на работе. Никому не открывать дверь… Тебе угрожают, да?
– Да, – не выдержал Костя, – и если ты не уедешь как можно быстрее, то сильно осложнишь мне жизнь! Завтра суббота, посажу тебя на электричку.
– Тем более я не могу! – в ужасе заломила руки мать.
– Мам… Сядь, пожалуйста. Ты ведь сама как у нас говоришь – на все Его воля, да?
Костя буквально насильно усадил мать на табуретку, взял ее руки в свои.
– Мам, я плохой сын, но я не вынесу, если с тобой что случится. То, что я скажу тебе – никто не должен знать. Ни Нина, ни твой брат, ни Таня – никто. Обещаешь?
– Конечно…
– Говорю, чтобы ты поняла. Сегодня утром я пришел в салон. А салона нет. Здание сгорело, хотя там арендовал не только я. Очевидно, проблемы у нас были общие. Это показательный акт – чтобы другим не повадно было, ясно?
– Ничего не ясно, – заплакала мама, – за что же? Это – эти… «рэкиторы», что ли?
– Рэкетиры, – автоматически поправил он. – Я им бабок отдать не смог. На этом все не кончится. Они наверняка знают, где я живу. Представь себе только, что я приду домой, и увижу… Мам, ты хочешь, чтобы я жил с таким грузом на совести? Вот посоветуйся со своим Богом, и Он тебе скажет…
– С нашим Богом, – поправила мать.
Некоторое время она сидела, закрыв глаза, потом произнесла:
– Ну, рассказал – и молодец! Так намного легче. Что же…
Она вытерла слезы и выглядела теперь совершенно спокойной. Костя с удивлением взирал на нее. Он-то ждал причитаний, типа «я говорила тебе» или чего-то подобного.
– Господь посылает нам испытание или наказание. Надо понять, как его выдержать, – произнесла мама.
Она сделала паузу, потом кивнула решительно:
– Ладно, срочно уезжаем, ты прав. Переждем в деревне.
– Мам… – мягко проговорил Костя. – Мамочка, ты поедешь одна. Кому надо, тот найдет меня и через месяц, да и не буду я там сидеть, картошку у дядьки есть.
