Измена. Знай свое место! - Айрин Лакс
В итоге он почти задыхался, слова стали совсем неразборчивыми.
Мне было больно видеть его таким, он был полон отчаяния и горя, но пытался делать вид, что это не так, бросился даже в возможность романа с другой, чтобы не болело так сильно, как болит у него внутри.
— Мне жаль, Тимур. Но от горя и потери ещё не придумали мгновенного лекарства.
Если любишь, то в природе нет кнопки «выключить чувства».
Мы все, когда случается ужасное, мечемся в поисках волшебного средства. Такого, чтобы перестало болеть.
Дайте.
Прямо сейчас!
Не могу терпеть и не хочу ждать….
Но время — лучший лекарь, пусть и не самый поспешный.
Иногда безжалостный в своей медлительности.
Мне тоже следует о нем не забывать и не пытаться перескочить одну-две стадии горя в ситуации, когда рушатся отношения.
***
Казалось, я все для себя выяснила.
Но на следующее утро я проснулась не одна и не могла понять, как…
Ну, как это могло случиться?!
Глава 28
Дина
— Что ты здесь делаешь?!
— Сплю с тобой.
Я почти с ненавистью уставилась на мужчину. Он лишь усмехнулся и невозмутимо поплелся в душ.
— Тебе пора уходить!
— А что? — отзывается он из-за двери. — Беспокоишься, что Дамир нас вместе застукает? Репутацию испортить боишься?
— Дело не в репутации. Просто считаю, что это неправильно!
— Ага. Конечно! Попытка переспать с мужем умершей подруги — это гут, это мы одобряем. Но переспать с накосячивчим мужем смерти подобно, так?
Руслан, а это был, именно он, неимоверно меня выбесил своими репликами, так же, как нарочито хорошим настроением. Ещё он с удовольствием пошел плескаться в мой душ и напевал там песенки.
Ему бы уйти!
Поскорее.…
Я попыталась мыслить здраво: я была одета, на мне вчерашнее платье и даже белье. Руслан тоже был одет, хоть и сильно помят.
Надеюсь, мы не переспали.…
— У нас был секс?! — спрашиваю я, распахнув дверь душевой кабины.
Руслан замирает с мочалкой в руках, с нее клочьями вниз срывается пена.
— Нет. Но если ты продолжишь на меня смотреть таким взглядом, то обязательно будет!
Он немного угрожающе развернулся в мою сторону телом, демонстрируя привставшее орудие интимного фронта.
— Хватит, бесстыжий. Мойся и проваливай.
— Не угостишь меня завтраком? — уточняет он.
— Мы точно не переспали? Точно-точно? — переспрашиваю я.
— Нет, конечно, мы переспали, а потом снова оделись и легли спать. Так ты себе представляешь наш секс, Дина? — хмыкает Руслан.
Шутит!
Настроение у него, видите ли, отменное.
Потом его взгляд становится серьёзным.
— Вчера ты позвонила мне, потому что Тимур не вернулся в номер, потому что ты не могла дозвониться до Дамира. Переживала за то, что отшила Тимура, и что он, напившись, мог найти себе на пятую точку приключения. Мы отправились его искать и нашли спящим у бассейна отеля. Затащили в номер, потом заглянули к тебе. Мы много говорили, немного выпили. Целовались, — сощуривается муж и поворачивается ко мне левой стороной, демонстрируя засос на челюсти и шее. — Ещё у нас был охеренно жаркий петтинг. Секса с проникновением не было, если тебя интересуют детали.
— Почему я ничего не помню?
— Не помнишь? Или просто проверяешь меня, мм?
— Ладно, — признаюсь неохотно. — Я кое-что помню и мне за это стыдно! Поэтому я предпочла бы не помнить.
— Да, конечно, ты предпочла бы не помнить, как терлась киской над ладонью гадкого мужа-предателя, как плакала о потере и позволяла себя утешить.
— А вот сейчас заткнись! — говорю ему.
— Мы так об этом и не поговорили. По душам. Не поговорили о том, что ты потеряла нашу дочь. Тогда мы были включены в Дамира, договорились не обсуждать с ним эту потерю, но знаешь… Мы многое упустили. Потому что не поговорили даже тет-а-тет, будто чего-то боялись.
Руслан смотрит мне прямо в глаза.
Вынуждена признать, он прав. Я будто закрыла эту дверь и не хотела вспоминать о том чёрном, сложном для нас периоде.
А теперь я боялась говорить о том времени, потому что знала: в то время Руслан частично переключился на заботы об Амалии.
И тот, и другой вариант причиняли мне боль.
Поэтому я прорыдала свои страхи и эмоции только вчера и предпочла об этом не помнить, вот такая сложная штука жизнь и эти долгосрочные привязанности, которые толстые и прочные, словно канаты.
— Я тоже ее потерял, Дина. Не только ты, — глухо говорит муж, вскрывая болезненный нарыв.
— Но ты утешился Амалькой, а у меня… Что осталось у меня? У меня остался только ты, лжец! — говорю я, отобрав у мужа мочалку и хлопнув Руслана ею по голой заднице.
— Иди сюда, проказница!
— Нет, не смей! — верещу я. — Не смей!
Но уже слишком поздно.
Муж затащил меня в платье в душевую кабинку, прижал к стене и поцеловал.
Я отпихнула его, но через миг захлебнулась в новом поцелуе, ответив мужу со всей страстью-ненавистью, которая текла в моих венах.
— Мы всё равно разведемся! Ты это понимаешь? — спрашиваю у него, оттолкнув.
— А ты? Ты понимаешь, что всё равно никуда от меня не денешься? Что, даже если мы расстанемся, то это ненадолго? И я не перестану тебя добиваться! Сколько бы ты меня не отталкивала!
— Посмотрим, насколько хватит твоего упрямства, Руслан.
— Посмотрим, — ответил он и снова меня поцеловал.
Когда полетело на пол платье, то это показалось совершенно закономерным и даже правильным итогом этих сложных суток, проведенных, тем не менее, вместе.
***
Потом был неспешный завтрак.
На который соизволил-таки явиться мой сын, гулявший всю ночь напролет. Судя по шальной улыбочке и следу губной помады на подбородке, он неплохо провел время.
Прогонять Руслана показалось каким-то глупым, что ли?
Поэтому я не стала ни прогонять мужа, ни прятать его от сына.
Дамир будто и не удивился появлению отца, лишь поприветствовал его кивком, будто.… знал.
