Когда вмешалась жизнь - Джуэл Э. Энн
Он поблагодарил Бога за то, что в то утро выбрал джинсы, позволившие сдерживать его член… мучительно сдерживать.
— Нет. Не знаю.
Паркер прижала руку к набитому до отказа рту.
— Порочно.
— Порочно? — рассмеялся он.
Она кивнула, медленно пережевывая, будто он применит на ней метод Геймлиха, если ей не удастся проглотить полностью.
— Да, — пробормотала она, а затем дважды сглотнула. — Когда ты произносишь мое имя, оно звучит порочно… или… эротично.
— Пар-кер. — Он пожал плечами. — Нет. Не думаю, что это звучит порочно или эротично. П-ар-к-ер.
Он закатил глаза, затем покачал головой.
— Неа. Ты чокнутая. Я произношу его также как все остальные.
— Нет. Поверь мне. — Вторую половину пончика она держала во рту, пока пристегивала ремень безопасности. Затем откусила еще кусочек и бросила остаток в пакет. — Но у меня нет времени с тобой спорить. Мне нужно переделать кучу важных дел для твоей жены, включая завершение подготовки для вашей грандиозной феерии Четвертого июля.
— Это всего лишь барбекю.
Она разразилась саркастическим смехом.
— О, приятель, это нечто большее, чем просто барбекю. Ожидается выступление местной группы, и, хотя Ромео в списке нет, я могла бы проверить, доступен ли он.
— Это все равно барбекю, — проворчал Гас, оставив гневные слова неразборчивыми.
Паркер снова рассмеялась.
— Не будет ни гриля, ни соуса для барбекю. Меню больше похоже на чаепитие. Мне велено не допускать на стол ничего жареного, ничего, чем можно испачкаться, ничего с большим количеством лука или чеснока и ничего, что оседало бы на костях. Только бутылочное пиво и белое вино. Еще подадут сангрию, но не в доме, что выполнимо, поскольку шатер, который установят на заднем дворе, лучше, чем многие дома местных жителей.
Мысли об убийстве жены никогда не приходили ему в голову… до этого момента.
— Мне нужно позвонить. Еще раз спасибо, что подвезла.
Теплая и манящая улыбка появилась на губах Паркер, и в этот краткий миг ее улыбка была всем, что имело значение. Вот, что заставляло его вести себя так: говорить неуместные вещи, безрассудно относиться к своему браку. Ничего, кроме солнечного света и блаженства, соблазняло его так, как он даже не мог себе представить. Паркер Круз была сияющим солнцем и блаженством.
— Пока, мистер Уэстман. — Она подмигнула.
Он захлопнул дверцу и моргнул, возвращаясь к реальности и к жене, превратившейся в высокомерную госпожу.
* * *
Гас припарковал фургон возле нового строящегося дома, прямо за грузовиком Эйба. Если бы он позвонил Сабрине по дороге, мог бы оказаться в кювете или посреди столкнувшихся автомобилей. Двадцать минут спустя он все еще не мог сдержать гнева, от которого тряслись руки.
— У меня есть… две минуты, Август. Что тебе нужно?
— Не расскажешь, почему наше «маленькое барбекю» превратилось в нечто, достойное приема королевской семьи?
— Боже, Август! Пожалуйста, не говори, что ты звонишь мне в разгар дня из-за этого.
— Барбекю, Сабрина. Гриль или жаровня, зефир, костер, шезлонги и пиво в банках или, может быть, в кеге со стопкой красных стаканчиков. О чем, черт возьми, ты думала? Шатер? Сангрия? Мы не такие люди!
— Успокойся. Я не прошу тебе делать что-то большее, чем просто появиться там… желательно не в спортивной одежде или в чем-то на чем есть логотип, и без бейсболки.
В тот момент он поклялся никогда не снимать бейсболку «Кабс» и не носить ничего, кроме футболок с огромными логотипами.
— Я не заплачу за это ни пени.
Снисходительный смех, донесшийся из динамика, словно кислота, обжег его нервы.
— Вот почему в прошлом году мы открыли отдельные счета.
Он показал телефону средний палец.
— Да, мы не нуждались в отдельных счетах, когда я зарабатывал больше тебя.
— Сейчас мне некогда слушать о твоей неуверенности. У одного из нас есть работа, которая не оставляет времени на бессмысленные разговоры об уязвленном эго. До свидания, Август.
Он бросил телефон на приборную панель.
— Бл*ть!
Тук. Тук. Тук.
Гас повернулся на стук костяшек пальцев Эйба по окну. Он толкнул дверцу, заставив Эйба отступить на несколько шагов.
— Позволь, угадаю. Обычная замена масла и проверка колес обернулись новыми тормозами, новым аккумулятором и счетом, в три раза превышающим твои ожидания.
— Нет. — Гас захлопнул дверцу и направился к дому. — Любовь всей моей жизни превратилась в неузнаваемую…
Он прикусил язык, когда в его голове проносились такие слова, как «сука» и «ведьма». Эйба это не касалось.
— Дерьмо. Вот почему ты спрашивал меня о моей измене. Ты несчастлив дома.
— Просто черная полоса.
Он осмотрел работу, которую уже проделал Эйб. Несмотря на свою любовь к футболкам с логотипами и бейсболкам, Гас гордился тем, что был перфекционистом в своей работе.
— Черная полоса, или ты слетел в гребаный каньон. Бесплодный и беспощадный, который забирает жизни без разбора, прежде чем кто-нибудь сможет тебя спасти?
Как бы Гасу ни хотелось обвинить Паркер в проблемах его брака, он не мог этого сделать. Он корил себя за попытку использовать ее как предлог для поиска недостатков в их отношениях с женой. Но их проблемы существовали еще задолго до того, как Паркер — в одном только бюстгальтере и трусиках — открыла ему дверь. Даже если бы он никогда больше не увидел эти ноги и этой улыбки, Сабрина все равно осталась бы сукой, появившейся из ниоткуда.
Возможно, она подсела на наркоту. Возможно, в ее мозг проник какой-нибудь паразит и изменил ее личность. Какова бы ни была причина, он не мог прожить остаток своей жизни, оплакивая женщину, на которой женился, презирая незнакомку в своей постели и тоскуя по своей соседке.
— Меня не нужно спасать.
— Знаменитые последние слова, друг мой… знаменитые последние слова.
* * *
Гас завершил рабочий день на автопилоте, изо всех сил стараясь не обращать внимания на Эйба и беспокойство на его лице. Подъехав к дому, он увидел красный «Ford Escape» своих родителей, припаркованный на круглой подъездной дорожке, и Паркер, бродившую по двору с пятигаллонным ведром. На ней все еще были короткие шорты и испачканная пончиками майка. Самым шокирующим сюрпризом стал «BMW» Сабрины, припаркованный в гараже.
Он снял ботинки в прихожей и вошел в пустую кухню.
— Привет?
— Мы здесь, милый, — позвала его мама, Тесса, с застекленной террасы.
— Кто-то умер? — спросил Гас.
— Никто, милый. — Тесса улыбнулась, заправляя за ухо седые волосы длиной до подбородка. — Мы собирались покататься и решили заскочить к вам поздороваться. Мы несколько недель не видели Сабрину.
Гас посмотрел на жену, потягивающую красное вино, в по-прежнему идеально отутюженном платье и на
