Насквозь - Таша Строганова

Но сегодня что-то поменялось в устройстве мира Вани. И в нём самом. Словно щёлкнуло. И встало на место.

Бессонов, видимо ещё не отошедший от случившегося, помалкивал, пока Ваня тащил его на второй этаж.

Втолкнув Рома в комнату, Ваня захлопнул дверь и прижал Бессонова к ней спиной.

Они оба немного тяжело дышали и смотрели друг на друга во все глаза.

Похоже, у Вани сорвало последние предохранители, потому что он наклонился к лицу Ромы и прошептал ему прямо в губы:

- Я хочу тебя.

Рома изумлённо распахнул глаза, в которых на мгновение отразилось неверие, а потом те потемнели, из зелёных став почти чёрными. Он провёл языком по пересохшим губам и горячим шёпотом, обжегшим Ване губы, ответил:

- Хочу, чтобы ты меня тра…

- Да, - не выдержал Ваня, перебивая. Слышать это вслух казалось подобно пытке.

Он и без того испытывал какое-то бешеное, совершенно неконтролируемое желание. Куда делась та робость, даже некоторый страх, которые были в первый раз?

Нахуй страх.

Ваня хотел сейчас Рому. И тот явно был согласен с тем, чтобы его нагнули. От мысли об этом у Вани член встал колом. И без того твёрдый, он сейчас был готов порвать чёртовы джинсы.

Но Белоусов помнил, что просто так не получится. Как бы ни хотелось до одури вот сию секунду.

- Чем можно заменить смазку? – он постарался задать вопрос спокойным голосом, но почему-то даже разговоры о подготовке к сексу заводили ещё сильнее.

- Не надо, - Рома сглотнул и отвёл глаза. – У меня есть. Я, - он торопливо обвёл кончиком языка губы, - готовился.

И так зыркнул прямо в душу, что Ваня понял, к чему именно и как он там готовился. Вот же стервец.

Потащил наивного Белоусова сюда в надежде развести на еблю.

От мысли о том, что Рома не просто абстрактно думал о сексе с ним, но и действительно собирался им заняться, у Вани зажгло в груди. Как же, мать его, хорошо.

Как хорошо было вот так совпасть с другим человеком. В мыслях, желаниях, химии.

Смазка нашлась быстро. И у Вани немного тряслись руки, когда он распаковывал флакончик. Защитная плёнка всё не поддавалась, и Белоусов, не выдержав, надорвал её зубами.

- Бля, - выдохнул Рома, который, откровенно пялясь, наблюдал за ним.

- Ром, - справившись со смазкой, Ваня кинул флакончик на столик к уже лежащей там пачке резинок. Бессонов позаботился и об этом. – Первый раз всё будет быстро, прости. Я слишком сильно хочу тебя.

Голова совершенно отключилась. Время рефлексий прошло. Сейчас в Ване говорили только животные инстинкты.

И говорили они ему лишь одно: «моё», «хочу».

Трахнуть, вставить, присунуть. Больше ни о чём другом думать не хотелось.

В теории он прекрасно знал, что делать. А так как привык с головой бросаться во всё, то не стал заморачиваться и тут.

Жадно целуясь, почти кусаясь, они быстро раздевали друг друга. Не спеша добраться до кровати. Так и оставшись в небольшой гостиной.

Ваня уже видел член Бессонова. Но никогда – всего его целиком.

Фигура у Ромы не была модельной. Но то, что видел сейчас Ваня, ему определённо нравилось. Подтянутое тело с выраженными мышцами. Белоусов никогда не был особым ценителем мужской красоты.

Но считал, что если его заводит, значит, всё заебись.

А заводило совсем не по-детски.

Сжимая одной рукой талию Ромы, Ваня покусывал его шею, наслаждаясь шумным дыханием и рваными стонами Бессонова.

- Ваня, - выдохнул тот, отчаянно, до синяков, цепляясь за плечи Вани. Словно стоять на ногах уже просто мог. – Ванечка.

От этого «Ванечки» у Ванечки потемнело перед глазами.

- Я же тебя выебу сейчас, - будто только что осознав, выдал он и снова впился ртом в беззащитно выставленную шею.

- Очень на это рассчи… Ах, - Рома громко застонал, падая спиной на кушетку, и Ваня за ним, - …тываю.

Он всё же закончил свою совершенно бессмысленную в этой ситуации фразу.

Уложив его поудобней, Ваня ещё пару минут глубоко целовал его рот, будто всё не мог напиться этими поцелуями. В том, чтобы просто лежать голым сверху, чувствуя каждый миллиметр чужого тела, был особый кайф.

Но куда круче оказалось чувствовать своим собственным телом чужое возбуждение.

Член Ромы, твёрдый и уже текущий, был зажат между их животами. И, блядь, Ваня просто балдел от этого ощущения.

Его собственный член настырно тыкался Роме куда-то под яйца, между его ног. Словно, блядь, понимал, куда надо.

А вот "куда надо" хотелось очень сильно.

Протянув руку к столику, Ваня достал смазку. Его чуть-чуть потряхивало, как перед прыжком в воду. Подобного он не делал никогда и боялся навредить. Оставалось надеяться, что врождённый талант у Белоусова имелся не только к кулинарии.

- Ром, - глухим, совершенно севшим от желания голосом позвал Ваня. Бессонов посмотрел на него чуть мутным, поплывшим взглядом. – Дашь?

Блядь. Это звучало так пошло, но от этого почти срывало крышу.

А окончательно её сорвало, когда Рома раздвинул ноги. Он согнул одну в колене и отвёл в сторону, а вторая просто съехала на пол.

Задыхаясь от собственных эмоций и страсти, Ваня осторожно, на пробу, коснулся пальцами тугой дырки, втирая в неё прохладный гель.

Мышцы с трудом подавались под его напором. И у Вани совершенно кружилась голова. Это, мать его, опьяняло. Совершенно лишало воли и рассудка.

Такая власть над другим человеком. И такое доверие со стороны другого человека.

Что-то совершенно запредельное.

Понимая, что реально не протянет долго, Ваня вытащил пальцы и быстро натянул резинку на свой уже окончательно потёкший член. Для надёжности сверху нанёс ещё немного смазки.

Во рту всё пересохло, поэтому, подхватив Рому под бёдра поудобнее, он осторожно, но при этом напористо толкнулся вперёд и одновременно наклонился, целуя губы Бессонова.

Тот распахнул глаза, и Ваня чуть не ёбнулся от того, каким безумным был этот взгляд.

Задница у Ромы оказалось охеренно тугой и горячей. Наверное, это было бы тупое клише, но Ване