Дерзкие. Будешь должна - Катерина Пелевина
«Пошли меня на хуй, пожалуйста. Напиши, что я придурок и ты меня ненавидишь. Скажи, что воняет от меня и противен я тебе. Что тошнит тебя. Хоть что-нибудь, ведьма».
Телефон загорается. Да ну нахуй. Реально?
«Глеб, не ищи меня. Я не хочу больше таких отношений. Мне хреново от этого. Рус обещал, что всё со мной будет хорошо. Так вот. Я хочу, чтобы и у тебя всё было хорошо. Но на расстоянии. Мы вообще не должны были встретиться. Не должны были. Не подходим друг другу. Никак вообще. В разных полярностях. Прощай».
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Блядь…
Каких разных, Кать…Каких разных, если я без тебя подыхаю…Да и с тобой тоже подыхаю…Как ненормальный.
«Согласен. В лицо скажи. Всё то же самое. И можешь быть свободна. Обещаю. Клянусь».
«Нет».
«Трусиха».
«Иди на хуй».
Хотя бы так. Улыбаюсь…
«Вернись и скажи. Или я сам приеду, чтобы услышать».
«Я же мешаю тебе существовать. Под кожу твою залезла и вообще я — редкостная дрянь и шлюха! Оставь меня в покое уже».
«Всё так, Катюш, всё так», — посылаю в ответ. А она мне «фак». Хочу её пиздец. Хочу так, что дым сейчас пойдёт отовсюду. Ещё и запах этот…Вся комната ей пахнет.
«И всё же я тебя найду. До семи утра я верну тебя в свой дом. Просто запомни эти слова. И жди меня, где бы ты сейчас ни была».
Со спокойной душой отправляю последнее сообщение и слышу звуки подъезжающей ауди Кира…
Глава 14
Я сразу подозревала, что Глеб будет искать меня везде, где только можно, только поэтому позвонила Андрею и попросила помощь. Тогда он предложил мне переночевать у него, но я конечно же отказалась, просто попросила, чтобы он открыл мне офис на ночь. А теперь я лежу на неудобном диване в скрюченной позе и вспоминаю, что между нами с Глебом произошло.
Почему он не сделал ничего? Он ведь мог? Конечно, мог. Он смотрел так, словно обезумивший зверь. Иногда я боюсь даже дышать в его сторону, чтобы не спровоцировать, но он всё равно не забрал у меня мою душу. Он её оставил. Даже если угрожал…Если кричал и до усрачки напугал…И потом…Эти его слова. Ему ведь так же плохо со мной, как и мне с ним. Нам одинаково невозможно плохо. Но и порознь сейчас мне просто ужасно. Как бы не отрицала, я думаю о нём. Думаю, хоть ты тресни. Обещание того, что он меня найдёт, выглядит жутким. Но как он меня найдет? У меня паранойя…Он просто выпил, скорее всего, иначе что это за странные смс? Сейчас ляжет спать, утром протрезвеет и поймёт, что ему без меня лучше.
Душно. Приходится приоткрыть форточку, потому что стены ужасно давят и запах лакокрасочных тянется с гаража, вынуждая подкашливать.
Закрываю глаза. На часах пять утра, на пары точно не пойду. Пропущу. Чтобы не провоцировать лишний раз. Как только откроется салон, перекочую в гараж и буду наблюдать за тем, как парни ремонтируют машины. Сама хочу научиться. Когда-нибудь у меня будет своя классная тачка…И я сама буду её чинить. Точно знаю.
Зеваю. Так хочется безмятежно спать как раньше, и ни о чём не думать. Читать книгу и лежать на своей удобной подушке в общаге…Вот этого мне сейчас сильно не хватает.
Удаётся практически уснуть около половины шестого. Пока я не слышу звуки подъезжающего автомобиля и не понимаю, что свет от фар проникает через закрытые жалюзи. Чёрт… Сердце начинает колотить как бешенное… Осторожно выглядываю, опасаясь увидеть ненавистный Бентли, но вижу какое-то ауди. И тут паника нарастает с новой силой. А что если это те люди, которые следят? Что если Глеб был прав. Это опасно и сейчас меня убьют тут нафиг. Сожгут автосервис и меня вместе с ним. Нет, Катя, ты слишком мнительная, блин! Кому ты вообще нужна? Деревенская дурочка.
Выглядывать снова боюсь и просто трясусь, прислушиваясь в звуки на улице. Тишина. Никто даже не разговаривает. Слышу только шаги. И почему-то узнаю по ним Глеба. Даже по каким-то шагам понимаю, что это он! Это немыслимо!
Нутром чувствую его за этим самым окном.
— Ведьма…Говорил же найду, — шепчет он своим противным (на самом деле — нет) голосом. — Выходи давай. Иначе я окна бить начну.
Молчу. Страшно снова. Сердце готово выпрыгнуть из груди. С ним всегда вот так. Как на американских горках.
— Я знаю, что ты там. Не поверишь, как легко твой дружок сдал тебя, как только я прострелил ему колено.
— Что?! Ублюдок! Козёл проклятый! Ненавижу тебя! — кричу, приоткрыв жалюзи, и он начинает громко ржать на весь двор.
— Да шучу я. Не трогал я его. Он и так всё рассказал. Открывай давай. Знал, что не стерпишь.
— Убирайся, — цежу сквозь зубы и готова придушить его. — Я к тебе не выйду! Ненавижу тебя, Глеб! Хочу, чтобы ты исчез, растворился, сгинул в геенне огненной!
— А ты забыла? Я и есть та самая геенна — твой Ад, — говорит он, отчего у меня по всей коже бегут мурашки. — Дерзкая моя кошка. Выходи.
— Отъебись.
— Не-а…Идём со мной, девочка. Любить тебя буду. Жалеть.
— Что для тебя значит — трахать во все щели и ставить раком, — парирую я, и вижу его дебильную ухмылку через стекло.
— Ну или так, как хочешь. Я всяко могу, — отвечает он, рассматривая меня. — Скучал пиздец. Иди ко мне.
— Нет.
Глеб вздыхает, уходит до машины. Я хмурюсь, потому что не знаю, что задумал. Надеюсь, свалит, но он возвращается. С огромным букетом роз в руках и монтировкой.
— Если эти цветы не окажутся в твоих руках через пять минут. Я разъебу здесь каждое окно. Каждое, Катя. И ты знаешь, что я не шучу. А потом я подожгу здесь всё к хренам, засуну тебя в тачку. Силой. И ты уже никуда не денешься.
— Ты
